Возникновение трансперсональной идеи государственности препятствовало разделению вестготского королевства, в то время как другие германские державы, такие как государства франков, бургундов и тюрингов, неоднократно разделялись между королевскими сыновьями. Там преобладали патримональные представления, которые мы сегодня отнесли бы к сфере частного права. Если Лиува I назначил соправителем Леовигильда, а Леовигильд разделил власть со своими двумя сыновьями, то они действовали по примеру римских императоров, как явствует из описания событий Иоанном Бикларским. В обоих этих случаях никто не собирался действительно разделять государство. И наоборот, к разделу страны стремился, похоже, узурпатор Павел, о чем свидетельствует его письмо к Вамбе, дошедшее до нас в трудах Юлиана. В качестве герцога Септимании Павел, возможно, был хорошо знаком с франкскими представлениями о делимости королевства.

Конечно, продолжало существовать и германское обычное право. Еще незадолго до падения вестготской державы одна новелла Эгики санкционировала применение происходящего из германского права Божьего суда в виде испытания водой (LV 6, 1, 3). Нам не вполне ясно, как следует представлять себе сосуществование официального государственного права, испытавшего сильнейшее римское влияние, и обычного права в судебной практике.

При Эрвиге появилась новая редакция вестготского права. То, что король считал эту задачу первоочередной и насущно необходимой, видно из того, что новая редакция было обнародована спустя всего лишь несколько месяцев после его восшествия на престол, состоявшегося 14 октября 681 г. Комиссия просмотрела все старые законы и внесла в некоторые из них изменения, причем эти изменения были направлены прежде всего на прояснение темных или непонятных мест (Zeumer, S. 496). Если его предшественники провозглашали свои законы перед собранием светских сановников, то со времен Эрвига в законодательном процессе напрямую стали участвовать государственные соборы. Каноны Толедских соборов имели действие государственных законов, уже не требуя, как раньше, особого законодательного акта со стороны короля. Язык вестготских законов выдает прогрессирующий упадок юридической науки. Вместо точных формулировок появляются запутанные синтаксические конструкции, заимствованные из церковной области этические наставления заглушают юридическое ядро. Стилистическое сходство многих законов с соборными постановлениями указывает на то, что в их формулировании участвовали духовные лица, но не юристы.

В качестве исполнительных органов королевской власти можно назвать – наряду с церковью – администрацию, войско и королевскую дружину.

Вестготская администрация была организована гораздо лучше, чем соответствующие инстанции большинства других германских государств. Несмотря на многочисленные перемены, римское наследие сохранилось здесь более полно, чем где бы то ни было еще. Во главе шести провинций королевства, территории которых соответствовали границам римских провинций, стояли герцоги (duces), выполнявшие преимущественно военные функции, но облеченные и гражданскими полномочиями. Так, в их обязанности входило одергивать судей, отправлявших правосудие вне зоны своей юрисдикции (LV 2, 1, 18), и вообще им вменялось нечто вроде должностного надзора за судьями (LV 6, 4, 3). При перечислениях чиновников, облеченных судейскими полномочиями, герцог всегда называется в первую очередь (например, LV 4, 5, 6). По причине такой полноты власти положение герцога в VII веке предоставляло хорошую отправную точку для достижения королевской короны. Свинтила до своего провозглашения королем был герцогом, то же, видимо, можно сказать и о Сисенанде. Вероятно, до 710 г. Родерих был герцогом Бетики. Павел совершил тщетную попытку сменить герцогскую должность на королевский трон.

Под началом герцогов находились comites civitatum, графы, осуществлявшие гражданское и военное управление городами и их окрестностями. При этом на первый план, по свидетельству законов, выходила судебная деятельность. Поэтому граф часто назывался «судьей» (iudex), так как его суд был важнейшей инстанцией в правовой сфере (например, LV 3, 4, 17). Однако, точно такое же наименование носили чиновники, состоявшие под началом графа (например, LV 7, 4, 2). Не во всех случаях можно провести между ними четкую границу. К подчиненным графа относились его заместитель (vicarius) и судьи более мелких районов (iudex territorii: LV 9, 1, 6). Предписания судей передавались посыльными (missi: LV 2, 1, 19). Исполнение приговора входило в обязанности судебных исполнителей (saiones: LV 2, 2, 4). Кроме того, король для проведения какого-либо процесса мог посыласть судей из своего окружения (Vita Fructuosi 15). К судьям нижнего уровня относился и adsertor pacis, обладавший, впрочем, очень ограниченными возможностями (LV 2, 1, 17).

Исключение из общей системы администрации, построенной на универсализме чиновников, выполнявших всевозможные королевские поручения, составляло финансовое ведомство. Здесь особенно сильно действовали римские образцы (C. Sanchez-Albornoz, El tributum quadragesimale. Supervivencias fiscales romanas en Galicia, в: Estudios sobre las instituciones medievales espanolas, Mexico 1965, S. 353—368. Он показал, что фрагменты римской налоговой системы просуществовали в Галисии вплоть до X века). Третий Толедский собор с одобрения Реккареда постановил, что фискальные чиновники должны являться на ежегодно проводимые поместные соборы, «чтобы они могли узнать, что они должны поступать с подданными кротко и справедливо и не обременять чрезмерными налогами ни свободных, ни фискальных рабов.» На епископов была возложена задача контролировать фискальную администрацию. Это постановление стало проводиться в жизнь. Митрополит Таррагонский Артемий сообщил в 592 г. сборщикам налогов (numerarii) провинции, какие побочные доходы они могут собирать, находясь при исполнении своих служебных обязанностей (Epistola de fisco Barcinonensi, ed. J. Vives, Concilios Visigoticos, S. 54). Так как документ подписало три викария Артемия, следует предположить, что был созван собор, на котором налоговые сборы обсуждались с председателем налогового управления (comes patrimonii). Деяния Второго Севильского собора (619 г). также упоминают о присутствии на нем двух финансовых чиновников, rector rerum fiskalium Сванилы и rector rerum publicarum Сисискла. Подробности должностных обязанностей обоих неизвестны (Лопес Родо – L. Lopez Rodo, El patrimonio nacional, Madrid 1954, S. 44) считал, что rector rerum publicarum осуществлял управление государственным имуществом, а comes patrimonii – личным имуществом короля. Подобное разделение сфер ответственности выглядит вполне приемлемым, но не находит никакого подверждения в источниках. Похоже, юрисдикция этих двух чиновников, присутствовавших на Севильском соборе, ограничивалась Бетикой, так как одновременно с этим и в других провинциях проводились соборы, на которых рассматривались вопросы, связанные с налогами (Tolet. 18)).