Она хотела что-то сказать.

Тарас даже ощутил, что ее рука дернулась, будто Надя собралась перехватить его пальцы и помешать ему. Но он уже не собирался такого допускать.

Немного быстрее, но все с тем же искушением, Тарас позволил своей ладони опуститься вниз. И сам задрожал, когда Надя застонала, почувствовав, что он с нажимом обхватил ее грудь.

Господи! Этого он хотел непередаваемо. Возможно даже, еще с их первой встречи, когда просто смотрел на нее.

Тарас глубоко вздохнул, но вместо того, чтобы хоть немного прояснить мозг, свежая порция кислорода только усугубила его возбуждение. Потому что он вдохнул аромат ее волос.

- Я хочу спуститься губами сюда, - его пальцы сжались чуть сильнее, сдавливая, перекатывая плоть ее груди. Заставляя сжиматься вершины под кружевом в острые и твердые горошины. - Хочу взять твой сосок в рот и ласкать его, упиваясь вкусом твоей кожи, - дыхание Нади стало еще надрывнее. А ее руки, протянутые, чтобы остановить Тараса, вцепились в его плечи, в поисках опоры. - Ты будешь сладкой, я точно знаю, - протяжно прошептал он ей на ухо.

- Ты не любишь сладкое, - Надя посмотрела ему в глаза, похоже, наконец-то сумев заставить себя говорить.

Тарас лениво усмехнулся, довольный тем, что она мимовольно включилась в эту игру. И наклонился еще ближе.

- Уверен, что твой вкус станет у меня самым любимым, - прошептал он, и потерся носом о шею Надежды. Но так и не коснулся губами. Хоть обоим этого уже хотелось. Он знал, что она ждет такого прикосновения. И продолжал искушать. - Ты не приторная, девочка. Ты мягкая и нежная, как сливочная карамель в твоем любимом макьято. Сладкая. Обволакивающая. Заставляющая облизывать губы, в попытке не потерять ни капли вкуса, и хотеть еще больше. Я хочу целовать твою кожу, твою грудь, твой живот, а потом перевернуть тебя на него, и поцеловать, облизать каждый миллиметр твоей спины, - его ладонь скользила по ее телу вслед за его словами, натирая, возбуждая, заставляя Надю снова дрожать, а ее кожу - покрываться мурашками.

- А потом, - его ладонь замерла, несильно, но властно сжав ягодицы Нади. - Потом, я хочу снять с тебя эти шорты, и наконец-то в полной мере насладиться видом самой сексуальной попки, которую мне только доводилось видеть. Черт, девочка, она меня преследует в воображении с того момента, как я зашел в твой кабинет и увидел тебя в той дурацкой фиолетовой юбке, - с тяжелым возбужденным вздохом, честно признался Тарас, так и не подняв лица от впадинки шеи Нади.

- Аметистовой, - тихо, с некоторым усилием прошептала Надежда.

- ? - он поднял лицо, вопросительно уставившись на Надю.

- Та юбка - аметистового цвета, - Надя старалась говорить более внятно, но возбужденное дыхание, похоже, не очень помогало в этом. - В тон кружев белья, которое я надела в тот день под одежду.

Он осмыслил это миг. А потом тихо выругался.

- Ты покажешь мне его, - потребовал Тарас, продолжая сжимать ягодицы Нади, массируя ее тело пальцами. - Правда же? Без всяких юбок и рубашек.

У Нади оказалось достаточно выдержки, чтобы немного удивленно приподнять брови на такое его требование. Да, Тарас явно несся на нее на всех парах, но чего уж тут притворяться и юлить, когда обоим ясно, что они заводят друг друга с одного взгляда?

Он решил, что стоит активнее стараться и без всякого стеснения спустился пальцами ниже, скользя между ее бедер ладонью.

Надя ахнула. Ее пальцы сильнее вжались в его плечи, а бедра дернулись. Навстречу его ладони.

Именно то движение, которого Тарас хотел.

- Тарас! - он сошел с ума от этого придыхания, с которым она произнесла его имя сейчас.

- Что, девочка? - проворковал Тарас ей на ухо, проникнув пальцами под ее шорты, и начал поглаживать шелковистую кожу у самого края трусиков, ощущая, что старания не пропали даром - тонкая ткань белья уже была влажной.

Его собственная возбужденная плоть стала каменно твердой. Почти невыносимо.

Но он еще держался.

- Тарас, - она повторила его имя с той же интонацией.

- Мне нравится, как ты это говоришь, - его пальцы продолжали свой дразнящий танец. - Как произносишь мое имя, девочка, - все тем же протяжным, полным искушения голосом, протянул он.

- Надя, - крепче сжав свои пальцы, она с некоторым вызовом в серо-голубых глазах посмотрела прямо на него. - Если уж ты меня хочешь, Тарас, я хочу, чтобы ты точно знал, кого обнимаешь, - Надя немного вскинула голову, и тут же прикусила губу, потому что его волосы скользнули по ее шее от этого движения.

Он понял, что перестал улыбаться и напряженно всматривается в лицо Нади.

Она была права. Разгадала тактику, к которой Тарас всегда прибегал и сейчас использовал, даже не задумавшись. Он никого не называл по имени, обезличивая, возможно даже, немного унижая тех, к кому обращался так, занимаясь сексом с девушками. Крошка, девочка, малыш…Они не были для него отдельными личностями. Просто мимолетными приключениями.

И иногда он задумывался над тем, чем же сам теперь отличается от Аньки?

Но сейчас, держа в руках Надю, Тарас понял, что с ней не может вести себя так. И не только потому, что сама Надя сказала об этом.

Она не была похожей ни на кого. Совершенно другой, пусть и странно делать подобный вывод исходя из четырех дней знакомства. И, раздерите черти его, но Тарас вдруг понял, что ему нравится идея, проговаривать ее имя, когда он будет наполнять ее тело собой.

Отняв руку, которой опирался о стену, Тарас обхватил щеку Нади, заставив ее смотреть ему прямо в глаза.

- Поверь мне, Надя, иногда мне кажется, что твое имя выжгли в моем мозгу еще в том лифте, - с кривой усмешкой признал Тарас. - И как я ни стараюсь мыслить здраво, убеждая себя, что это неразумно - ничего не помогает.

Ее глаза стали еще шире, в них зажегся какой-то огонь. И Тарас видел, что ей приятно его признание. Но он не пытался польстить ей или задобрить. Просто сказал правду.

Так, как она всегда говорила ему.

Эта мысль заставила его нахмуриться напоминанием о том, что Тарас не совсем честен.

Но…, но сейчас совершенно не хотелось о чем-то думать и вдаваться в подробности своей дурацкой жизни. Да и какое это имеет значение?

Потому, он опять сблизил их лица и с прежним искушением продолжил прерванный разговор.

- Я хочу тебя, Надя, - совершенно открыто признал Тарас, уже поглаживая через белье горячую плоть Надежды. - Хочу сжать тебя так сильно, чтобы никакое везение или невезение не смогло нам помешать, и положить тебя на стол, сбросив все на пол. А потом, - Тарас надавил средним пальцем, словно бы так, через белье, пытался проникнуть в ее лоно. - Хочу войти в тебя, и заниматься с тобой сексом. Медленно, долго, погружаясь так сильно и глубоко, чтобы ты забыла обо всем на свете, кроме моего имени и моего тела, окружающего тебя. Чтобы нуждалась только во мне, - его голос упал до сиплого, жесткого шепота, утратив усмешку. Он показывал ей все, что хотел бы получить от Надежды. - Что скажешь? Это я могу взять?