и усталость. Даже находясь здесь, я чувствовал, как стремительно затягивается рана на руке в реальности. Как тело начинает претерпевать изменения. Становится крепче и выносливее. Как где-то в груди зарождается источник, от которого зависит, насколько много звёздной энергии может зачерпнуть идущий.

Всё, как и должно быть при появлении первой звезды. Всё, как нам и рассказывали. Только никто не рассказывал о том, что помимо звезды в моём внутреннем мире может появиться ещё что-то или кто-то.

Только сейчас я посмотрел на себя и увидел, что в руке пристроился малыш Ска. В том виде, в котором он появился на свет. Крошечные корни свисали по сторонам. Яркие угольки глаз восторженно смотрели на солнце, а рот, усеянный множеством мелких зубов, был слегка приоткрыт. Здесь не было никакой чёрной дымки, а вот светящиеся линии, что соединяли нас в реальном мире, присутствовали.

Но если там они были соединены лишь с моей рукой, то здесь обвивали всё тело и даже проходили сквозь него. Собираясь где-то в области груди. Словно малыш Ска пустил в меня свои корни, посчитав идеальным местом для роста.

— Тебе нравится? — спросил я и услышал довольное бормотание малыша.

Это уже был не тот писк, к которому я успел привыкнуть за время, проведённое со Ска. А бормотание, похожее на нормальную речь. И судя по этому бормотанию, малыш был очень рад. Ему нравилось исходящее от солнца тепло и его свет. Угольки на миг погасли, а рот малыша растянулся в блаженной улыбке.

Впервые я видел, как он улыбается. И от этого сам растянулся в улыбке. Вот она, моя первая звезда. И эту радость я могу разделить с существом, которое стало мне очень дорого. Словно это часть меня, которая была давно потеряна, а сейчас была найдена и заняла своё место. Я чувствовал себя цельным, что ли, даже не знаю, как назвать это чувство.

Но вот я ощутил движение на ладони, и Ска спрыгнул с неё, смешно растопырив по сторонам свои конечности-отростки. Он просто парил в моём внутреннем мире, наслаждаясь этим состоянием. А затем его корни начали стремительно расти, образовывая причудливые переплетения и создавая невероятные узоры.

Уже через несколько десятков вдохов эти узоры слились вместе, и в моём внутреннем мире появился свой исполин. Огромное дерево с пышной кроной, утопающей в лучах солнца. Среди толстых ветвей я разглядел такой же тайник, что сделал для Ска в Безмятежном.

Сверху раздался довольный писк, и я полез на дерево. Где обнаружил малыша, уже укоренившегося в тайнике.

— Тебе здесь нравится?

Ответом мне был радостный писк. А затем наступила темнота.

* * *

— Он точно в порядке? Уже столько дней лежит, словно укусила красная щелехвостка, — раздался голос Дейи.

Интересно, почему каждый раз, когда я просыпаюсь, слышу её голос? Это уже превратилось в какую-то традицию.

И вообще, где я нахожусь? Почему здесь пахнет сушеными травами, вяленым мясом и затхлостью? Словно нахожусь в погребе. А ещё здесь довольно прохладно и сыро.

— Точно! Я тебе это уже тысячу раз говорила. Его тело в полном порядке. Похоже, что парень смог-таки зажечь свою первую звезду и на радостях переусердствовал с открывшимися возможностями. Использовал очень много силы. Слишком долго любовался своей звездой и провёл во внутреннем мире непростительно много времени. Перенапряг, только зародившийся источник. Полностью опустошил его. Для некоторых людей это приговор, но Ян у нас родился с чёрной лилией в руках. С ядами борется, повреждения быстро заживают, а теперь ещё и от опустошения почти никаких следов не осталось всего за три дня.

— Сколько?! — не выдержав, спросил я.

Голос Шарли я узнал сразу и, судя по тому, что она говорила, пострадал оттого, что слишком долго находился во внутреннем мире после открытия звезды. Последнее, что я помню — это радостный Ска, создавший для себя копию исполина. Я залез, чтобы посмотреть на довольного малыша и потом очнулся уже здесь.

Открыв глаза, я тут же зажмурился от света, что падал на меня сквозь огромные щели в крыше. Если крышку над погребом можно так назвать.

Мне не показалось, что пахнет как в погребе. Потому что мы здесь и находились.

Глубокие ямы, вырытые в той части поселения, где тень от Клыка никогда не даёт солнечным лучам падать на землю. Здесь хранилось мясо и овощи. Если на поверхности они быстро портились, то в погребах сохраняли свою свежесть гораздо дольше.

И вот теперь я, словно какой-то овощ, ну или кусок мяса, лежу здесь. Сохраняю свежесть. Хотя, если судить по ощущениям, что я сейчас испытывал, попытки Шарли не увенчались успехом. Я словно только что смог правильно повторить все базовые стойки и на радостях сделал больше сотни повторений.

Сильнее всего болела грудь. Казалось, что там сидел огненный жук и пытался прогрызть дорогу к моему сердцу, попутно оставляя везде свой фермент, который действовал, словно раскалённый уголь, если попадал на кожу.

— Вот, видишь. Он уже очнулся. Прошло всего три дня. Тому же Айрону в своё время потребовалось почти три средних цикла, чтобы восстановиться после опустошения источника.

Но Шарли уже никто не слушал. На меня налетел ураган по имени Дейя. Девчонка полезла ко мне обниматься, при этом постоянно что-то тараторя. Я даже не мог толком разобрать, что она пытается рассказать. Дейя перепрыгивала с темы на тему. Пара слов про одно, пара про другое и так дальше. А ещё она отчего-то вцепилась в мою руку, что так понравилась Ска и начала её ощупывать, словно пыталась что-то найти.

Шарли стояла за спиной девчонки и с удивлением смотрела на всё это. Дейе удалось застать знахарку врасплох. Но ненадолго. Через двадцать вдохов Шарли положила руку на плечо девчонки и с лёгкостью оттащила её от меня. Дейя пыталась сопротивляться, но куда ей против знахарки с её тремя созвездиями. Силы были не равны.

— Хватит тараторить! — рявкнула Шарли. — Дай я сперва его осмотрю, а уже потом будешь рассказывать обо всём, что хочешь. Ведёшь себя, словно жена охотника, который ушёл за добычей и не был дома несколько средних циклов.

Слова про жену охотника тут же смутили Дейю и заставили её замолчать. Она сложила руки на груди, надула губы и отвернулась от знахарки. От этого Шарли звонко рассмеялась, а потом обратилась уже ко мне.

— Ты как, парень? Тело ломит? Чувствуешь, что в груди словно кто-то забыл раскалённый уголь? А в голове, случаем, не поселился рой стрекочущих шершней?

— Тело ломит. Уголь забыли. Стрекочущих шершней в голове