С начала столкновения прошли считаные минуты – но уже сейчас было понятно, что внезапная атака у Братства не выгорела и бой теперь, вероятнее всего, перейдет в фазу активной обороны. Данил прекрасно понимал, что это играло против них – противник мог перегруппироваться, подтянуть резервы, технику. А вот у него ни резервов, ни тем более техники не было. Рисунок следовало менять и немедленно, пока командармы Братства не опомнились после горячего приема… В конце концов, неизвестно, какой там у них приказ – живыми брать или давить без остатка. Влепят термобарическим – и выжгут весь коровник к чертовой матери. Хотя в применении огнеметов Данил все ж сомневался. Термобарический – это мощное облако аэрозоля, ярчайшая вспышка света… Непосредственная опасность для ПНВ. Могут и навсегда вырубиться.

– Ребята, внимание! Перезарядка! Минутная готовность – и на прорыв! Баулы разбирайте, мой тащите!..

– Как пойдем? – Пашка, вынырнув из темноты, возник перед ним словно чертик из табакерки. Сунулся в транспортный подсумок на поясе, принялся торопливо набивать патронами пустой магазин. – Направление, порядок…

– Сначала сигналки – как можно дальше кидайте! – потом сразу дымы, – зачастил Данил, открывая верхние клапана подсумков с минно-взрывным оборудованием. Принял от Маньяка свой рюкзак, взгромоздил на спину. – Идем ромбом. Я направляющий – я тут самый терминатор, с комбезом… Если встретят – больше шансов. Следом – пулеметчики, по обеим сторонам. Тундра, Немой – правый фланг ваш, Ставр, Хирург – левый. Дальше – остальные. Дистанция три шага. Идем в связке – иначе растеряемся в дыму. Маньяк, веревка есть? Давай… В полный рост не лезьте, двигайтесь на полусогнутых, понижайте силуэт по максимуму. Упал – подай голос, если еще жив. Услышал товарища – проверь, что с ним, прикрой, помоги подняться. На месте не вязнем, не залипаем! Бейте на любое движение впереди, по вспышкам, гранат и патронов не жалеть! Плотность огня как можно выше! Перезаряжаешься – крикни соседу, чтоб прикрыл!.. У нас вообще – все целы? Раненые есть? – спохватился он.

После быстрой переклички выяснилось, что бойцы все до единого на ногах. Двое легкораненых – но на подвижности их ранения не сказывались. Толстые стены коровника выполнили свою задачу. Противник подходил по открытому пространству, нарвался на растяжки, принял на грудь пяток «эфок» и дружный залп всем бортом, и хотя в ответ лупил очень плотно – стены еще послужили, хотя и не в тех сугубо мирных целях, для которых были предназначены.

– Готовы, ребята?

В ответ послышалось разномастное мычание – пацаны, хотя и понимали, что вырваться из ловушки можно только так, особого желания лезть в пекло не испытывали.

– Тогда начали. «Факел» пошел!

Гранаты улетели в пролом – и Добрынин тут же отвернулся, зажмуриваясь. Главное – зрение сохранить. Вспышка в шестьдесят миллионов кандел и грохот, перекрывающий болевой порог человеческого уха, могут вывести из строя надолго. Правда, местность открытая и потому гранаты менее эффективны, чем в помещении… Но тут и граната не одна, а добрый десяток, при том что каждая делится на несколько частей – и полная тьма вокруг. Зрачок максимально расширен и все эти канделы аккурат на сетчатку ложатся. Тут уж – кому как повезет. Если у бойца ПНВ продвинутый – автоматика отключит прибор, сохранит его в целости. Ну а нет – прибору кранты. А может быть и глазам.

Фотохромные стекла шлема приглушили брызнувший в окна коровника свет – но даже сквозь закрытые веки Данил понял, что сверкнуло прилично. Да и грохот соответствовал – глушануло даже здесь, внутри коровника. Каково же было тем, кто попал непосредственно под удар…

– Дымы, дымы бросай! – тут же заорал он, дергая клапан дымовой гранаты и кидая ее следом, как можно дальше. – Пошли!

Выбравшись из пролома и оказавшись на открытой местности, Данил вновь почувствовал то самое гадостное ощущение беззащитности, что преследовало его всегда в подобных ситуациях. Вот он ты, открыт со всех сторон. И откуда тебе прилетит – кто знает? Только и остается – идти вперед и каждую секунду пулю ждать. И хотя отработавшие гранаты и дымы, мгновенно заволокшие поле серой туманной мглой, сильно уменьшали шансы противника на точное попадание, богатое воображение все же услужливо рисовало приникшего к прицелу снайпера, углядевшего тебя в дымной пелене и ловящего сейчас в перекрестие прицела твою голову…

Навстречу тут же ударили очереди, но плотность огня была до смешного низкой – неудавшийся штурм, а теперь и ответная атака, похоже, основательно проредили противника, а подтянуть резервы, если таковые имелись, еще не успели. Именно на это и рассчитывал Добрынин – встретить стеной огня, подавить и тут же пойти на прорыв, ударить самому, не дав опомниться. И задумка, похоже, удавалась…

Мягко ударило в нагрудную броневую пластину, затем в плечо и живот, матюгнулся сзади Хирург, вскрикнул приглушенно Ставр – но все это были лишь залетные. Ослепленный противник – те кто стоял до конца, а не занимался в данный момент своими глазами – вынужден был лупить наугад, и это кардинально увеличивало шансы на успешный прорыв. Данил, пригнувшись, летел вперед, чувствуя натягивающуюся рывками на поясе веревку и понимая, что бойцы все как один неотрывно следуют за ним.

Туманная полоса тянулась метров пятьдесят и, похоже, северной своей оконечностью накрывала позиции противника. Данил сообразил это, когда в редеющей постепенно мгле нос к носу столкнулся с плутающим в гордом одиночестве бойцом. Вояка, опознав врага, дернулся, вскидывая свой кармультук к плечу – но Добрынин уже вдавил спусковой крючок, посылая его к праотцам. Обшаривать было некогда и Данил, сграбастав мертвое тело, взвалил его на загривок. Ничо, уник держит пока…

Стремительным броском преодолев открытый участок, группа свалилась в заросший реденьким кустарником овражек. Шуму наделали – но это можно было списать на бойцов противника и поднявшийся ветерок. Туман он, конечно, раздувает – но зато и листья шелестят, скрадывают звуки, обманывают слух.

Овраг был хоть и занят – но хозяевам его было уже все равно. Здесь лежали четыре трупа в самых разнообразных позах – одна из гранат угодила аккурат в центр, нафаршировав стенки оврага и тела бойцов осколками. Отметив машинально, что пацаны шустренько распределяются по периметру и без напоминаний, Данил быстренько осмотрел тела – и разочарованно вздохнул. ПНВ – самые необходимые на данный момент приборы – были у всех четверых, но все до единого безнадежно испорчены. Поживиться нечем. Может, чего у прихваченного трофея в загашнике имеется?..

Присел, обшаривая тело, выдернул из подсумка радиостанцию, снял со шлема ПНВ, поднес его поближе к глазам, пытаясь рассмотреть… Прибор был странный, такого он еще не видывал – не громоздкая хреновина с одним окуляром спереди, торчащим, словно глаз циклопа, а плоская коробочка, сильно смахивающая на очки горнолыжника. Два широких наглазника с одной стороны вполне совместимы с тактическими очками шлема, а с другой – одна крупная линза, для удобства прицеливания смещенная к правому краю прибора.

– И где они только снарягу такую берут… – ухмыльнулся Данил, натягивая ремешок ПНВ на шлем. Опустил на глаза, состыковывая кое-как с защитными очками, нащупал кнопочку, щелкнул. ПНВ тоненько пискнул – и Добрынин удовлетворенно крякнул: мир, тонувший до сего момента в чернильной темени, обрел свет. И картинка была не мутновато-зеленой, какую он привык видеть в ночном монокуляре, что выдавал на ночные дежурства Плюшкин – а серовато-сиреневая, контрастная, четкая. Хорошенькая вещица, в таком наверняка защита даже от прямого засвета встроена…