* * *

Он лежал на спине, глядя в небо, и оно переливалось всеми цветами радуги. Тим моргнул, и небо стало просто черным, а вдалеке замаячил свет. Голову словно набили ватой. «Где это я? И что случилось?»

Тим начал ворочаться, и вокруг картонно захрустело. Навалилась полнейшая, абсолютная темнота. Вдалеке послышались голоса. Тим инстинктивно рванулся, перебросив тело на четвереньки, и голова раскололась от боли. Он взвыл и опять провалился в никуда.

Второй раз он очнулся носом вниз, по-прежнему ничего не понимая. Медленно, очень медленно попытался сесть. Опять раздался картонный хруст, что-то с треском порвалось, и в глаза ударил яркий свет. Тим зажмурился и осторожно поднял руки к голове. Она болела. Болела до такой степени, что было даже и не больно, а как-то тошно и муторно. Тим приоткрыл один глаз. Потом другой. Тупо огляделся. И опять ничего не понял.

Он сидел в куче драных картонных ящиков между двух переполненных мусорных баков. Загаженный двор. Фонарь над головой. И состояние полного обалдения, когда просто отмечаешь события, но не можешь их анализировать. Тим ухватился за край бака, кряхтя, поднялся на ноги и, спотыкаясь, пошел к зияющей впереди обшарпанной арке.

Как он сориентировался, как вернулся домой, Тим не помнил. Он просто очнулся на рассвете от тупой боли в голове. Это была его спальня, рядом тихо посапывала носом его любимая, а за окном было очень холодно и горели редкие огни.

Тим потихоньку выбрался из постели и, придерживая голову руками, дополз до кухни. Растворил в стакане воды две таблетки аспирина, жадно выпил и повалился в кресло. Попробовал «щелкнуть» и понял, что сил нет. Тело было словно выпотрошено, оно отказывалось повиноваться.

Тим мягко, кончиками пальцев, ощупал голову. А! А-а-а!!!

Он добрался до ванной, достал из шкафчика маленькое зеркальце и внимательно осмотрел в двух зеркалах свой затылок. Никаких следов. Но под кожей – ой, ё! – здоровенная гематома. «Чем это меня? Резиновой дубинкой? Или мешочком с песком?.. А где? И кто? Ни черта не помню. Я стоял на бульваре и смотрел на этого чудака… На зомби. Так, дальше. Луч, ну конечно же, луч упирался ему в голову. А у луча, как известно, два конца. Может быть такое, чтобы я полез выяснять, что творится на другом конце? Вполне».

Куртка аккуратно висела на плечиках в стенном шкафу. «Подозрительно чистая, не может у меня в разгар зимы быть такая чистая пуховка. Явно ее мокрой щеточкой обработали. Эх, Олька, радость ты моя. В карманах все на месте. Деньги, сигареты, фляга… Хлебнуть, что ли? Нет, пусть лучше аспирин подействует. Так что же я натворил, а?»

Тим вернулся на кухню и попробовал закурить. Получилось. «Не тошнит, сотрясение если и есть, то легкое. Ничего, не впервой. Но провал в памяти классический для черепно-мозговой травмы. Обидно. А может, я просто нажрался и побили меня? Ох, сомневаюсь. Не побьешь меня теперь. Особенно пьяного. Пьяный я нынче просто опасен со своими новыми способностями. Человек десять запросто вырублю. Правда, голова потом разболится… Стоп! А не от этого ли? Да нет, ну что за глупости. И фляга у меня полная. А денег в обрез бы хватило на бутылку. Да ее и найти еще нужно, бутылку эту. Голод в Москве, форменный голод. То хлеба нет, то курева, талоны какие-то дурацкие…»

Аспирин помаленьку брал свое, голову отпускало. «Нет, Тим, не надейся, случилось с тобой нечто особенное. А не попробовать ли нам снова «щелкнуть»?»

На этот раз он действительно смог «щелкнуть», неглубоко, но достаточно, чтобы обследовать себя. Ничего страшного. Следов энергетической атаки нет. «Просто долбанули тебя, старик, по глупой башке, и организм бросил все силы на то, чтобы голову залечить. Вот и все. Бубликов бы сейчас наглотаться, да не поймаю, слабенький. Я их и вижу-то едва-едва. Ох, и нарвался же я… непонятно на что. Ну, кретин! Дубина!»

Тим задумчиво обернулся к холодильнику. «Что-то там должно было остаться. Жалко, накрылся клиент, который мне из «Березки» ящик мартини приволок. Вылечился. А хорошо бы сейчас тяпнуть коктейля с ледочком… Или холодного-прехолодного шампанского».

В коридоре зашлепали шаги, и в кухню, кутаясь в халат, влетела заспанная Ольга.

– Тимка! – Она села перед ним на корточки и заглянула в глаза с такой нежностью, что Тима передернуло от потока эмоций. – Милый! Ты как?

– Иди сюда, – сказал Тим, подтягивая ее к себе на колени.

– Тяжело будет…

– Ничего не тяжело. Давай рассказывай.

– А ты?..

– Ничего не помню. Ты уже здесь была, когда я пришел?

– Да нет, я только подошла, а ты сидишь под дверью и спишь… Бедный мой… Тимка, любимый… Что с тобой стряслось? Я думала сначала – ну все, привет горячий, допился. А потом как принюхалась…

– Куртку чистила, да? – Тим зарылся лицом в ее волосы и с наслаждением потянул носом воздух. – Прости, солнышко. Спасибо тебе.

– Да, куртка у тебя была… что надо. И джинсы там, в ванной, на батарее сушатся.

– А я и не заметил. Спасибо, любимая! Какое же ты у меня чудо.

– Ты у меня… тоже чудо. Что это было, Тим?

– Напугал? Извини.

– Тим, ты совсем ничего не помнишь?

– Ну… Похоже, я узнал много интересного. Но кое-что забыл. А это «кое-что» может оказаться самым главным. Я что-нибудь говорил, когда ты меня?..

Ольга наморщила нос и хихикнула.

– Ты жутко матерился, – сказала она. – Я просто себе представить не могла, что ты так можешь. Я еще говорила, мол, Тим, перестань, тебе потом будет стыдно. А ты отвечал, что… Ну, в том смысле, что я ошибаюсь…

– Ох… – От изумления Тим даже руки опустил. – Извини. Ей-богу…

– Да ладно. Это было даже интересно. Полезно знать такие вещи о близких людях.

– Но я хоть ругался-то конструктивно? В этом был какой-нибудь смысл?

– Да какое там, – Ольга махнула рукой и снова хихикнула. – Ты посылал жуткие проклятья небесам. Непосредственно в космос. Грозился, что, когда туда выберешься, всех там поимеешь. И планету нашу тоже… обижал. Тим, тебе правда тут совсем невмоготу?

Тим потупился.

– Знаешь… – пробормотал он. – Это глупо, наверное, но иногда я только об одном мечтаю. Чтобы прилетела летающая тарелка и забрала меня отсюда к чертовой матери. Куда угодно. Только отсюда. Мне почему-то кажется, что в любом другом месте мне будет лучше, чем здесь.

– Тим, – сказала Ольга очень серьезно, глядя ему в глаза. – Пожалуйста… Возьми меня с собой!

* * *

Тим лежал в постели, глядя в потолок, и изо всех сил старался ни о чем не думать.

С момента загадочного происшествия, в результате которого он получил по затылку, прошло уже двое суток. Голова почти не болела, и память отчасти вернулась. Черную метку, расположение квартиры «кукловодов» и странное оружие в руке одного из них Тим более или менее смог припомнить.