– Итак, приступаем к допросу, – проговорил он, и сногсшибательная секретарша начала ловко малевать левой рукой в своем блокнотике закорючки-иероглифы.

– Я хотел бы уточнить, в каком качестве вызван мой клиент! – быстро сказал Дэнни.

– Исключительно в качестве свидетеля по делу Дельфы! – чуть пошевелил сцепленными в замок пальцами Карандонис. – Поэтому я даже не стану уточнять, где он находился в момент преступления и есть ли у него алиби!

– А каков тогда... – начал было Дэнни, но Карандонис его перебил:

– Следствие в моем лице, Дэнни, полагает, что известный материал твоего клиента стал инициирующим происшествием в цепи событий, приведших к убийству Дельфы. Именно на основании этого я и привлекаю его в качестве свидетеля. Надеюсь, ты не возражаешь?.. Отлично! Тогда перейдем к сути... Меня интересует, Фанис Апостолакис, при каких обстоятельствах ты получил информацию, послужившую основанием для публикации материала о Дельфе и «Одиссее»! Напоминаю, что речь идет об убийстве! Поэтому свои сказки о найденных в почтовом ящике кассетах и анонимных доброхотах оставь для кого-нибудь другого!

Дэнни повернулся к Фанису. Лицо адвоката выглядело здорово озабоченным. Апостолакис же вдруг со скучным видом посмотрел в угол и сказал:

– Мне что-то приспичило в туалет! Ты не изволишь показать, где тут у вас удобства, Нико? Лично?

– Фанис!.. – наклонился к уху Апостолакиса Дэнни.

Теперь лицо адвоката выглядело испуганным. Апостолакис от него отмахнулся и посмотрел на Карандониса:

– Так что, покажешь?

– Чего не сделаешь ради такого уважаемого свидетеля! – чуть отъехал на кресле Карандонис. – Идем!

Поднявшись, он протянул руку к пиджаку, но вставший с другой стороны стола Фанис сказал:

– Не надо, Нико! Без пиджака ты мне нравишься больше!

– Как скажешь, дорогой! – хмыкнул Карандонис. – Не знал, что ты поменял ориентацию!

Стенографистка оторвалась от блокнота и удивленно посмотрела на шефа.

– Ну, как тебе здесь? Нравится? – спросил Карандонис, когда они вошли в туалет.

– Еще не знаю, – пожал плечами Фанис и, быстро заглянув в кабинки, вернулся к комиссару. – Ты не возражаешь, если я тебя ощупаю?

– Ты меня вводишь в краску, Фанис!

– Расслабься, меня не интересуют твои прелести, просто я хочу убедиться, что у тебя нет диктофона.

– Ладно, валяй! – приподнял руки Карандонис.

Апостолакис провел рукой по его карманам и кивнул:

– Я готов рассказать обо всем, что тебя интересует, Нико! Естественно, все останется между нами, и под присягой я скажу, что ничего подобного я тебе не сообщал...

– Меня интересует, как ты добыл информацию о пророчестве Дельфы.

Фанис кивнул:

– Сейчас расскажу, Нико, но навряд ли это тебе поможет. Я сам думал об этом...

– Твои думы, Фанис, меня не интересуют. Переходи сразу к фактам.

– Здравия желаю, товарищ генерал!

– Здорово, Логинов! Ты что мне прислал, а?

– Меморандум, товарищ генерал...

– Это, Витя, не меморандум! Это бумажка, которой ты прикрыл свою задницу и перевалил ответственность на меня!

– Виноват, товарищ генерал, но каждый действует в рамках своих полномочий...

– Только не надо мне читать лекции про полномочия, Логинов!

– Я и не читаю, товарищ генерал. Просто в данной ситуации моих полномочий недостаточно...

– И ты что, думаешь, я санкционирую фактически нападение на натовскую военную базу? Да?

– Я не имел в виду нападение. Я имел в виду спецоперацию...

– Да я прекрасно понял, что ты имел в виду! Но такого рода спецоперации санкционируются только в случае крайней необходимости. И ты это прекрасно знаешь! А тут нет даже уверенности, что это действительно работа американцев! Только твои домыслы!

– Ну почему домыслы, товарищ генерал...

– Да потому что то, что киллер говорил на английском, даже на его американском варианте, ни о чем не говорит! Может, это Манолас выписал из Америки киллера! А этот твой «адский огонь» – просто его афера со страховкой!

– Виноват, товарищ генерал, но версию с Маноласом я отработал. Афера со страховкой отпадает. Судовладельцы специально топят старые изношенные корабли. А «Одиссей» не только суперсовременный лайнер, но и символ «Манолас Шиппинг Компани». Второй вариант, что Манолас убил Дельфу, чтобы избежать финансового краха круиза «Золотое руно», тоже отпадает. После всего этого шума некоторое количество ВИП-клиентов действительно отказалось от участия в круизе. Но «Манолас Шиппинг Компани» финансово от этого только выиграла. Освободившиеся ВИП-каюты имели по несколько санузлов и выходов. Их разделили на маломерные каюты и без труда продали билеты тем, кто раньше не мог позволить себе участвовать в круизе из-за дороговизны... Одним словом, Маноласу вся эта история сыграла только на руку.

– Хорошо! Убедил! Но мало ли кто, кроме Маноласа, мог убить Дельфу!

– Убить да. Но организовать убийство на таком уровне и привлечь англоговорящих спецназовцев...

– Логинов! Ты что, думаешь, я не понимаю, на кого ты намекаешь? Тебе эти «морские котики» мерещатся на каждом шагу! Без каких бы то ни было оснований!

– А судебное заключение не основание?

– Нет!

– Виноват, товарищ генерал. Но «морские котики», к сожалению, жетонов с надписью «US NAVY SEALS» возле трупов не оставляют. Их хорошо учат.

– Я знаю, как кого учат, Логинов! Понял?

– Так точно... Значит, спецоперацию вы не санкционируете?

– Ни я, Логинов, ни директор, ни кто другой! Забудь об этом!

– Ну тогда... Тогда, товарищ генерал, мне остается только одно.

– Что?

– Купить себе билет на «Одиссей».

– Ты же написал в меморандуме, что провокация, скорее всего, будет иметь место в Грузии. Видимо, под видом действий российских военных. Я правильно понял?

– Так точно, товарищ генерал. Но попасть в Грузию мне лучше всего в качестве пассажира «Одиссея». Это и надежнее, и у меня будет время, чтобы попытаться вычислить того, кто будет снабжать американцев информацией о пассажирах и планах руководства круиза. Если они действительно задумали провокацию, то на «Одиссее» обязательно должен быть их агент. И, скорее всего, не один...

– Располагайтесь, господин Кленофф! Приятного отдыха!

– Спасибо! – кивнул Кащеев.

Он вытащил бумажник, намереваясь дать сотруднику пассажирской службы, который провел его в каюту, чаевые, но тот отрицательно покачал головой, расплывшись в белозубой улыбке: