Олав выкатил тележку из кухни в столовую, и мы вместе начали накрывать на стол.

Я немного замешкалась, не зная, куда поставить свою тарелку, но решила, что сяду недалеко от Кармайкла, чтобы увидеть любой его тайный знак или взгляд, указывающий на то, что мне нужно заткнуться или бежать.

Присев, я немного удивилась тому, что, закончив с сервировкой, Олав сел рядом со мной, поспешив, пока охрана Владыки не заняла оставшиеся места за столом. Хлопнула пробка винной бутылки, и ужин начался.

Вампиры обсуждали постройку новой свинофермы и поставки свиной крови в другие резервации. Звучали имена других мейстеров и политиков, а я старалась смотреть в тарелку и слушать внимательно, не привлекая их взглядов.

Мой простой и эстетичный десерт удостоился комплимента от спутницы братьев, хотя я заметила, что она почти не ела и прикасалась только к тем блюдам, которые уже попробовала я. Кормилица быстро отодвинула тарелку и вытянула обе руки в стороны в изящном жертвенном жесте. Маленькие детские рты с острыми зубами вцепились в ее податливую плоть под широкими браслетами.

Я вспомнила кровавую лужу под столом и заставила себя отвести глаза. Два сопровождавших вампира откровенно пялились на меня, потягивая вино, и я мысленно поблагодарила Амалию за выбор платья с воротником.

Кармайкл методично покачивал бокал с красной жидкостью, а морщинка на лбу говорила о том, что он чем-то недоволен. Разговором или событиями этой ночи.

Я взглянула на Олава и, скорее, почувствовала, что он напрягся как оголенный нерв, не в силах оторвать глаза от бегущей крови. Его клыки прикусили нижнюю губу, а руки вцепились в кресло. Он бодрствовал днем и, вероятно, был сильнее истощен и все еще голоден.

Протянув руку под столом, легко коснулась костяшек его пальцев. Наши пальцы сплелись, пока я старательно изучала вилку с кусочком десерта.

Держать его за руку под столом среди всех этих вампиров было безумно страшно и смело. Мое сердце готово было вырваться из груди и воспарить к потолку. И я задержала дыхание, чтобы понизить участившийся пульс.

Я никогда не умела заставить себя не думать о том, о чем хочется думать сильнее всего. Предлагая своему разуму другие темы и сложные задачи, я каждый раз приходила к желанию разделить этот десерт с Олавом.

Мозг лихорадочно перебирал события ушедшего дня, пытаясь расслабиться. И вдруг я вспомнила о той истории, которая потрясла меня утром. Истории о вампире-младенце и его смертной матери.

— Наши скучные разговоры рассердили юную леди? — обманчиво тихий голос Аргия прозвучал для меня набатом. Он несколько раз бросал на меня будто случайные взгляды. А я гадала, мог ли он отдать приказ убить людей в машине делегации. Совсем ребенок — твердили мои глубоко спрятанные в душе материнские чувства.

Но дети могут быть чудовищно жестоки.

— Простите, нет. Я задумалась о книге, которую обнаружила сегодня в библиотеке мейстера.

Олав с легким удивлением посмотрел на меня, медленно улыбнувшись одним уголком рта.

Дурачок, он решил, что я, держа его за руку, перебираю в памяти описания постельных сцен Абернати.

— Надеюсь, мой вопрос не будет бестактным, я только изучаю ваш вид. Вы слышали о Рудольфе Дантесе?

— О-о-охотник. — Протянул Аргий. — Он убил Эгмону, мое глупое дитя.

— Она была бесполезным куском плоти. Ты должен его поблагодарить. — Энгус оттолкнул руку кормилицы и взмахнул белоснежной салфеткой, чтобы утереть испачканный рот.

— Его мемуары не были закончены, возможно, вы знаете, что с ним стало?

— Он умер. Это происходит с людьми. — Салфетка отправилась на стол, превращая убранство в неряшливое побоище со следами крови и развороченного десерта.

— Разве это не тот Дантес, который вынюхивал при дворе Лиама? И как это часто бывает с охотниками, его обратили. — Скучающий тон Аргия не совпадал с его пристальным взглядом, обращенным к мейстеру. — Леонард, ты же раньше служил Лиаму, и должен был о нем слышать.

— Так значит он стал одним из вас? Он жив? — О, как я хотела бы с ним познакомиться.

— Обращенные насильно обычно не выживают. Они убивают себя или не питаются, что одно и то же. — Кармайкл ответил на мой вопрос со вздохом сожаления, потому что, похоже, знал мой следующий вопрос.

— А младенец, обращенный в вампира?

— Такие ошибки случаются, и как правило по вине родителей. Исход всегда один. Младенец после смерти родителя погибает. Его находят люди, и он попадает под солнце, где смерть для малыша наступает меньше, чем за минуту.

Я мысленно поставила себе крестик, расспросить Кармайкла позже о судьбе Рудольфа Дантеса, но меня отвлек Аргий.

— Я слышал, что до правила Гару, по которому мы не обращаем больше детей, некоторые вампиры создавали младенцев, чтобы утолить свою жажду материнства. Привязанность к таким питомцам заканчивалась, когда хозяину надоедало играть в дочки-матери. И Гару создал правило как раз для того, чтобы прекратить эти бессмысленные беспорядочные жертвы. Мы же не варвары.

Поняв вдруг, что я все еще держу Олава за руку, я отпустила его и, поправив прядь волос на груди, сказала:

— Этот Гару похоже мыслил в духе философии объединения.

— Да, его, кстати, убили люди.

Аргий встал и смахнул невидимую пылинку с рубашки. На лацкане его блейзера рядом с металлической пуговицей было маленькое пятно крови.

— Спасибо за ужин. Энгус?

— Как насчет небольшой охоты? — Кармайкл поспешил встать. — Дух соревнований не покинул вас с годами?

— Мы не настолько стары, Леонард. — Бровь Аргия приподнялась.

— Это зависит от того, что на кону. Мне надоела спортивная беготня. — Энгус встал, и женщина поспешила убраться. Она засеменила на кухню, и я с трудом подавила в себе стадный инстинкт следовать за ней. Я не пища и имею право участвовать в разговоре.

Олав тоже встал и принялся убирать со стола, жестом показав мне, что справится один.

Мне нужно было помочь Кармайклу поговорить с Энгусом, который хотел сменить тему охоты. Я с силой надавила на порез на своей руке под столом, чтобы незаметно пустить кровь, и вновь разжечь их аппетит.

— Какая награда вам по душе? — услышала я свой собственный голос. Боже, я зря пила вино за ужином, я слишком осмелела.

— Хочешь предложить бокал своей крови? — Прожигая во мне отверстие острым взглядом, с вызовом сказал Аргий.

— Это исключено… — Вмешался Кармайкл, но я уже не могла отступить. Мейстер обязан поговорить с Энгусом наедине, я бы дала за это и два стакана. Главное, не думать о том, как отдавать такой приз.

— Я согласна, если такая награда устроит и Верховного тимарха, а я получу голову оленя.

Энгус на этот раз посмотрел на меня с интересом и произнес: