– Дорис? Вот возьми.

Форд повернулся к незнакомцу:

– Как великодушно с вашей стороны! Я верну вам эти деньги.

– Конечно, вернете, об этом даже не волнуйтесь. А когда приедете в следующий раз, сразу платите Дорис. Сейчас я вам помог, а в следующий раз вы меня выручите. – Индеец наклонил голову набок, подмигнул и указал на Форда пальцем.

– Само собой. – Форд протянул руку. – Уайман Форд.

– Уилли Бесенти. – Они обменялись рукопожатиями.

– Вы хороший человек, Уилли.

– Ваша правда! Хороший я, а, Дорис? Лучше всех в Блю-Гэпе!

Дорис подняла глаза к потолку.

– А это Кейт Мерсер, – сказал Форд.

– Привет, Кейт. Как дела? – Бесенти наклонил голову, схватил руку Кейт и поцеловал.

– Мы ищем главу правления, – сказал Форд. – Хотели бы с ним побеседовать.

– Не с ним, а с ней, – поправил его индеец. – Ее зовут Мария Атситти. Ступайте вниз по дороге и поверните направо там, где кончается асфальт. Возле водонапорной башни увидите старое деревянное здание с жестяной крышей. Передайте Марии привет от меня.

По дороге Форд объяснил Кейт:

– С навахо этот номер проходит всегда. Они самые щедрые люди в мире.

– За цинизм и артистичность ставлю тебе пять с плюсом.

– Я преследую благородные цели.

– А он и сам очень смахивает на жулика. Как ты думаешь, зачем он это сделал?

Они свернули на стоянку возле здания местного правления и остановились рядом с несколькими пыльными пикапами. К парадной двери кто-то прикрепил одну из листовок Бегея с призывом устроить демонстрацию. Второй такой же лист трепетал на ближайшем телефонном столбе.

Форд и Кейт вошли внутрь и спросили, можно ли увидеться с главой правления. Ею оказалась опрятная полная женщина в бирюзовой блузке и коричневых брюках. Форд и Кейт обменялись с ней рукопожатиями и приветственными фразами.

– Уилли Бесенти передает вам привет.

– Вы знакомы с Уилли? – Атситти удивилась и как будто обрадовалась.

– В некотором смысле – да. – Форд виновато усмехнулся. – Он одолжил мне двадцать долларов.

Мария Атситти покачала головой:

– Эх, Уилли, Уилли! Отдаст последнюю двадцатку неизвестно кому, а потом вломится в магазин, чтобы возместить убытки. Входите, выпейте кофе.

Форд и Кейт подошли к столу, где стоял кофейник, получили по чашке жидкого кофе и проследовали за предводительницей в тесный кабинетик, битком набитый бумагами.

– Итак, чем могу быть полезна? – спросила она, широко улыбаясь.

– Наверное, вам будет не очень приятно услышать, но мы с горы Ред-Меса.

Улыбка растаяла на губах Атситти.

– Понятно.

– Кейт – заместитель руководителя проекта «Изабелла», а я присоединился к ним только что. Моя задача – наладить контакт с местными жителями.

Атситти не ответила.

– Мне известно, что ваши люди хотят знать о ходе наших дел, – сказал Форд.

– Совершенно верно.

– Нам нужна ваша помощь. Если вы соберете жителей здесь, в здании правления, – допустим, как-нибудь вечером, на этой неделе, – тогда я приеду с Грегори Нортом Хазелиусом. Он лично ответит на все вопросы и объяснит, чем мы занимаемся.

Атситти долго молчала, потом нехотя произнесла:

– На этой неделе не получится. Давайте на следующей. В среду.

– Отлично. Все переменится, обещаю. С сегодняшнего дня мы станем приезжать сюда и в Раф-Рок за продуктами и прочими покупками, будем заправлять у вас машины.

– Уайман, по-моему, мы не… – начала было Кейт, но Форд мягко опустил руку ей на плечо.

– Что ж, это совсем другой разговор, – сказала Атситти.

Они встали и обменялись рукопожатиями.

Джип, сопровождаемый тучей пыли, выехал из Блю-Гэпа. Мерсер повернулась к Форду:

– В среду на следующей неделе – это слишком поздно. Значит, демонстрации не избежать.

– А я и не намереваюсь предотвращать ее.

– Если ты полагаешь, что мы станем закупаться в их магазинах и есть на ужин «Доритос», баранину и консервированную фасоль, значит, ты просто сумасшедший.

– Тут тебе не Нью-Йорк и не Вашингтон, – сказал Форд. – А сельская местность, Аризона. Эти люди – наши соседи. Следует показаться им, убедить их в том, что мы не кучка чокнутых ученых, задумавших уничтожить мир. Заодно принесем им какую-никакую прибыль.

Мерсер покачала головой.

– Кейт, – произнес Форд, – куда подевались твои прогрессивные взгляды? Что сталось с твоим сочувствием бедным и угнетенным?

– Только не читай мне нотаций.

– Прости, – сказал Форд, – но в данном случае без них не обойтись. Ты принимаешь участие в крупной программе, которая на всех наводит ужас, и даже не знаешь об этом. – Он беспечно засмеялся, стараясь обернуть свои слова в шутку, но понял, – увы, слишком поздно, – что оскорбил чувства Кейт.

Мерсер опалила его гневным взглядом, поджала побледневшие губы и уставилась в окно. Они поднялись вверх по Дагвей и направились к «Изабелле».

На полпути Форд скинул скорость и стал во что-то всматриваться сквозь ветровое стекло.

– Что там еще?

– Как будто целое полчище канюков.

– И что с того?

Форд остановил машину и указал на асфальт:

– Взгляни. Свежие следы колес резко сворачивают на запад. Как раз туда, где собрались канюки.

Мерсер даже не повернула головы.

– Я схожу взгляну, что там творится, – сказал Форд.

– Замечательно. А я буду целую ночь возиться с расчетами.

Форд поставил машину в тени тополей и пошел по странному следу. Под ногами похрустывал песок и гравий. От земли поднимался жар, скопившийся за день. Форд заметил вдали койота, ускользающего прочь с какой-то добычей в зубах.

Минут через десять он подошел к узкому глубокому оврагу и заглянул в него. На дне лежала перевернутая машина. В ветвях сухого кедра терпеливо выжидали канюки. Сквозь дыру в разбитом лобовом стекле показалась голова койота – сцепив челюсти, он пытался оторвать от чего-то кусок. Заметив Форда, койот разжал окровавленную пасть, выскочил и помчался прочь.

Форд спустился по булыжникам вниз, закрывая нижнюю часть лица краем задранной рубашки, чтобы в нос не била вонь смерти, смешанная с резким запахом бензина. Канюки закружили у него над головой, взволнованно хлопая крыльями. Форд присел на корточки и заглянул в разбитую машину.

Тело лежало на боку, в неестественной позе. Глаз и губ не было. Кисть отгрызена, на руке, вытянутой в сторону лобового стекла, заметны следы зубов. Форд сразу узнал мертвеца.