– Что же это за птица была, что его потребовалось отправлять через линию фронта? – спросил Русаков.

– Из бумаг, которые мы взяли вместе с ним в машине, выяснилось, что наш пленный не только эсэсовский полковник, но и ученый специалист по ядерной физике.

– Вот оно что!

– Впрочем, это обстоятельство мы имели возможность выяснить и без документов.

– Каким образом?

– Александр Иванович Ясный встречался с ним во время своих научных командировок в Англию и Германию. Во время неожиданной встречи с нами в лесу этот ученый фашист ехал в штаб своего фронта, чтобы потом направиться в ставку Гитлера. Но, как видите, доехать ему было не суждено – погиб.

– А вы не помните фамилии этого ученого-эсэсовца? – полюбопытствовал капитан.

– Фамилию? Н-нет… Впрочем, погоди, барон… барон Генрих фон Краус, – вспомнил полковник. – Пошли, товарищи, – скомандовал он, быстро поднимаясь.

Лишь минут через тридцать удалось добраться до острова… Несколько гектаров твердой земли в самом центре болота. Холмы, овраги, ручьи, светлые родники, вековые дубы, празднично-белые березы, густые заросли орешника, кусты дикой малины, белая пена черемухи… Над холмами и вершинами деревьев веселый птичий гомон.

Не прошло и десяти минут, как неподалеку раздался крик: там что-то нашли. Вслед за полковником Соколовым Русаков быстро прошел в ту сторону – солдаты и колхозники, бросив ненужные уже теперь факелы, из-под кучи хвороста вытаскивали сверток.

– Парашют, – произнес полковник.

Да, это был военный парашют иностранного образца. Недалеко от того места, где был найден парашют, солдаты обнаружили остатки костра. Русакова это несколько озадачило: неужели диверсант позволил себе такую неосторжность – начал разводить костер?

– Вы упускаете из виду, – сказал ему полковник, – что враг наверняка надеялся на то, что сбросивший его самолет не был своевременно нами обнаружен, так как летел очень высоко, и к тому же ночь была выбрана облачная, темная. Совершенно очевидно, что костер разводил именно парашютист.

– Да, – вынужден был согласиться Русаков. – В такую глушь местным жителям ходить незачем. Но для чего ему понадобился костер? Вряд ли он успел настолько проголодаться, чтобы, добравшись до земли, сразу же начал разогревать консервы.

Соколов тщательно осматривал место, где был разведен костер.

– Посмотрите, – указал он на обугленную, черную землю.

Зная своего начальника, Русаков понял, что тот обнаружил нечто весьма важное.

– Да тут, кроме обугленной земли, ничего нет!.. Ни одного кусочка дерева! Ни одного сучка! Что же это значит?

– А вот что, – сказал полковник и, взяв в руку горсть почерневшей земли, протянул ее своему помощнику. От земли исходил неприятный запах, похожий на запах ацетилена при газосварке.

– Что это такое?

– Это значит, что никакого костра тут и не разводилось, – твердо произнес полковник. – Да, да. Здесь что-то жгли, но не огнем, а специальной кислотой.

– Что же он жег? – протянул капитан. Соколов пожал плечами:

– Это-то и предстоит нам выяснить.

Они прошли немного по направлению к речке. Русаков сказал:

– Судя по следам, вражескому парашютисту посчастливилось приземлиться на поляне, а не застрять где-нибудь на вершине ели или дуба. Вот его следы у костра, они же идут к речке.

Полковник не торопился с ответом. Он продолжал тщательно осматривать местность. Русакову непонятно было, зачем Соколов снова осматривает следы диверсанта, но, через минуту внимательно всмотревшись в следы, капитан сам вскрикнул:

– Что за черт?

– Что случилось? – странно усмехнувшись, спросил полковник.

– Да посмотрите, товарищ полковник, оказывается, диверсант шел вовсе не к речке, а от нее, туда, в глубь леса! Как же это мы не обратили внимания! Вот же отпечаток каблука – он ясно виден. Надо возвращаться.

– Нет, надо идти вперед и как можно скорее, – твердо возразил Соколов. – Иначе будет поздно.

И он бросился вперед. Вот она – неширокая речонка, заросшая лозняком и осокой. Следы обрывались у воды. Осмотрев их, полковник сказал:

– Надо быть внимательней, капитан. Не следует забывать, что враг хитер. Диверсант шел не отсюда, не от речки, а сюда.

Полковник распорядился, чтобы участвовавшие в облаве люди тщательно осмотрели оба берега речки, вверх и вниз по ее течению.

– А мы задержимся на минутку, – сказал он капитану. – Мне нужно проверить свое предположение и еще раз осмотреть берег вблизи того места, где диверсант вошел в воду.

– Для чего? – спросил Русаков.

– Для того, чтобы взглянуть еще раз на след, приведший нас сюда, – усмехнувшись, ответил Соколов.

– Уж не думаете ли вы, что парашютист, войдя в воду, сейчас же вылез на берег для того, чтобы продемонстрировать нам отпечаток своей ноги? – недоверчиво осведомился капитан.

– Да, именно это я и думаю.

На этот раз повезло Русакову: у самой кромки воды, примерно в полусотне шагов от того места, где враг вошел в речку, он обнаружил отпечаток ног.

– Что же это значит? – спросил несколько растерявшийся капитан.

Как раз в этот момент подошел генерал Бондаренко, и Соколов начал ему докладывать.

– Знаю, знаю, – перебил его генерал. – Как ты думаешь, куда он направился?

– Ближайшая отсюда станция, кажется, Никитовка? – спросил Соколов.

– Да. Туда я с самого начала послал опергруппу.

– По-моему, нам следует тоже поспешить на станцию, – сказал Соколов.

Генерал не возражал. В сопровождении Соколова и Русакова он вышел на опушку леса. Здесь они сели в машину и помчались целиной. Следом направился газик заместителя генерала.

Машины выскочили на шоссе и повернули влево. Навстречу на нескольких подводах ехали крестьяне.

– Сегодня воскресенье? – спросил полковник.

– Да, воскресенье, – ответил Русаков.

– Какое это имеет значение? – осведомился генерал,

– Я пытаюсь разгадать, было ли и воскресенье принято в расчет там, за кордоном, – пояснил полковник.

Генерал понимающе посмотрел на него.

– Думаю, что они там и о воскресенье не забыли, – сказал он.

По приказанию генерала шофер остановил машину, не доезжая моста, переброшенного через речку. Все вышли из автомобиля и поспешно подошли к обочине дороги. Здесь они снова увидели свежий след, такой же глубокий и такой же непонятный: он вел не от речки к шоссе, а наоборот – от шоссе к речке.

– Расторопный, подлец, – бросил генерал.

– Он, – уверенно произнес Соколов. – Видите, товарищ генерал, отпечатки каблуков? Обратите внимание – на одном подбита подковка, а на другом торчит широкая шляпка гвоздя.