— Неважно, знакомый…

Они остановились только у автомобиля. Захар долбанул себя по лбу — забыл забрать у Ани чехол, сделал это только теперь — не больно-то аккуратно забросил на заднее. Струны отозвались гулом, Аня сощурилась, будто от резкого приступа боли.

— Прости, — Захар же извинился для виду, а потом снова потянулся к девушке, чтобы и к себе прижать, и губы найти…

— Захар! Прекрати! У нас окна сюда выходят! Бабушка увидит! — Аня же, как и в первый раз сегодня, когда он налетел на нее со всей внезапной страстью, тут же попыталась увернуться. Как самая настоящая ледышка-недотрога. Но, с другой стороны, это ведь Захара и манит.

— А что, бабушка думает, что мы с тобой в шахматы играем при встрече? Не целуемся там, не…

Захара не остановил ни требовательный тон, ни вполне себе серьезное сопротивление. Аня увернулась от поцелуя в губы — он поцеловал в щеку, скользнул носом по скуле, попытался прихватить губами мочку уха, отчего девушка еще раз дернулась.

— Да прекрати ты, Захар! Что с тобой сегодня?

И пусть он надеялся, что Аня такой напор оценит, но она лишь сильнее заартачилась. Была какой-то даже для нее излишне напряженной. Он понял это сразу, как обнял — будто струна, натянутая не хуже, чем каждая из шести гитарных.

— Соскучился, А-ню-та… Ты же меня неделю динамила. И сегодня собиралась, но я приехал, поэтому…

Он говорил тихо, практически мурчал на ухо, Аня же чувствовала, что щеки горят, а мысли путаются.

Пока машина Высоцкого не съехала с их дороги, она зачем-то с замиранием сердца то и дело бросала взгляд на нее, а теперь уже на угол собственного дома. Ведь все происходящее казалось бредом. Аню никогда не умиляли прилюдные телячьи нежности, а становиться их участницей не хотелось и подавно.

Да еще и перед Высоцким, который… Наверняка ведь только усмехнулся ёрнически, увидев картину.

— Господи, давай в машине поговорим лучше…

Испытывая очередной прилив стыда, Аня умудрилась выскользнуть из объятий Захара, сама обошла автомобиль, села на переднее, дождалась, пока и он сядет, положит руку на коробку передач, накрыла своей, чтобы не стартовал раньше времени…

— Чего ты, Нют? Поехали на набережную. Там лаунж-зону сделали, кальян возьмем, ты поиграешь…

Он сказал мечтательно, Аня же только плечами передернула. Ей отчего-то не хотелось. Ни ехать никуда не хотелось. Ни играть. Ни кальяна.

— Нам проект по матанализу защищать в сентябре, ты помнишь вообще? Ты задачи сделал или снова просить у меня будешь?

Аня сказала максимально серьезно, Захар же только заулыбался шире, снова потянулся к ней за поцелуем, а когда Аня увернулась — цокнул языком.

Захар всегда казался девушке излишне легкомысленным, пусть и добрым. Но именно сейчас почему-то это прямо раздражало.

Видимо, где-то так же чувствует себя Высоцкий, когда приходится общаться с ней. Аня вспомнила… И тут же захотелось зарыться лицом в руки, а то и подзатыльник себе отвесить. Он-то тут при чем?

— Ну ты же дашь, правда? — Захар промурлыкал, опять довольствуясь сначала щекой, а потом ухом. — Я про задачи, конечно же…

А потом даже пошутить попытался. По-идиотски, если честно.

— Не дам, Захар, — Аня же ответила максимально серьезно. Уткнулась парню в грудь, заставила отлипнуть от себя, посмотрела в глаза. — Ты сам себе вредишь. Одни гулянки на уме. Учиться кто будет?

— Ну так лето, Ань? Куда учиться? В последнюю неделю перед началом семестра сядем и сделаем. Да и вообще… Нам дедлайн подвинут. Зуб даю. Все же понимают, что никто заранее ничего не делает…

Захар легкомысленно отмахнулся, что заставило Аню разозлиться еще сильней.

— Значит так, Захар. Хочешь на кальян — езжай сам. Я домой иду. Тебе, может, дедлайн подвинут, но я хочу все сделать по-человечески. Хорошего вечера.

Аня потянулась к ручке, успела даже дверь приоткрыть, но Захар все никак не мог угомониться — взял ее за руку, стал ладошку гладить, сказал тихо, но ласково.

— Ну Анют… Ну я же сюрприз сделать хотел… Думал, ты тоже соскучилась…

Аня закрыла на секунду глаза, выдохнула, посчитала до трех… И снова ведь самое время сказать, что ни черта она не соскучилась. И вообще эта неделя, которую она его «динамила», выдалась не настолько уж плохой, но… Сделать ему больно опять было слишком сложно.

— Прости, — поэтому она развернулась, улыбнулась даже — пусть натянуто, но уж как получилось. — Спасибо, что приехал. На кальян я не хочу. Можем просто погулять немного. Хорошо?

И предложила альтернативу, на которую готова была пойти. Дать и ему, и, главное, себе очередной шанс что-то почувствовать. Что-то отдаленно похожее на ту дрожь, которая…

Даже мысленно договорить себе Аня не дала. Мотнула головой, отгоняя ужасные мысли, достала телефон.

— Я только бабушке напишу, что на час отлучусь.

— На два, Анют, — Захар посмотрел лукаво, Аня же снова вздохнула.

— Хорошо, на два.

С легким раздражением отмечала, что Захар смотрит на экран, пока она пишет сообщение. В принципе, можно было и домой вернуться, и позвонить, но при посторонних говорить с бабулей Ане по-прежнему не хотелось, а телефон у нее всегда с собой — быстро увидит.

— Ты трубку обновила? — когда сообщение было отправлено, а экран погас, Захар задал новый вопрос, а Аня почувствовала новую волну раздражения.

— Да. Тот совсем испортился. Пришлось.

Карман и гордость обжигали деньги, которые Высоцкий отказался взять. Даже шальная мысль проскользнула — может пустить их по ветру в прямом смысле? Разбросать где-то… И пусть подберут те, кому нужнее… Или музыканту какому-то уличному положить? Но пришлось признать — поступи она так, только подтвердит мнение Корнея Владимировича, считающего ее малолетней дурочкой. Непонятно только, почему его мнение имеет для нее хоть какое-то значение?

— Жалко, что поторопилась… — из раздумий Аню выдернуло замечание Захара, который завел мотор, включил заднюю, выводя машину по тому же маршруту, по которому чуть раньше свалил в закат Высоцкий.

— В смысле? — Аня сначала смотрела перед собой на удаляющийся дом, а потом на профиль парня.

Красивого… Но не вызывающего никаких эмоций.

— Думал, подарить тебе на День рождения. В конце сентября ведь, да?

— Не смей, Захар! — и пусть кого-то такое замечание наверняка обрадовало бы, Аня искренне возмутилась. Даже голос повысила. Просто потому, что какой бы «наивной дурочкой» по мнению некоторых ни была, знала, что подарки часто обязывают. К сожалению, бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

И если Высоцкий своими щедрыми жестами пытается показать им «вкус» жизни в достатке, а потом надавить на то, что они-то с бабушкой в одном шаге от такой, только руку протяните и бумажку подпишите.