Стараясь уложить все в том же порядке, как и раньше, я вдруг почувствовал движение воздуха. Ветер? Не успел я поднять голову, как увидел, что мне прямо в лицо летит черный четырехугольный прут кочерги, которой прислуга ворочает угли в небольшом камине напротив шкафа. Под первый удар я поднырнул и кочерга просвистела над головой. Мельком я увидел, что атаковала меня какая-то девица в ночной рубашке. Прислуга? А чего она не подняла вой, что в доме вор? Моя внезапная противница оказалась достаточно проворной, так что уже через мгновение черный прут опять устремился к моей черепушке. В последний момент я выбросил вперед правую руку и закрылся от внезапного удара, который должен был если не проломить мне череп, то крепко вырубить. Соприкосновение металлов высекло искры, и на мгновение комната осветилась, будто кто-то зажег фонарь.

— Антон?! — чуть с присвистом, шепотом, зазвучало из темноты. — Ты что тут делаешь?!

Проморгавшись после вспышки, я встал на ноги, пытаясь понять, кто же из знакомых пытался огреть меня кочергой, а уже через секунду в мою щеку уперлась копна чуть вьющихся волос, а сама нападавшая повисла на моей шее. В нос ударил давно забытый запах: какие-то цветы или травы и узнаваемый, почти неистребимый запах масла, кожи и канифоли.

— А ты что тут делаешь?! — прошипел я в ответ, отдирая от своей шеи Энжи и одновременно борясь с желанием то ли переломать все кости этой предательнице, то ли обнять ее еще крепче.

Впрочем, последнее чувство было крайне мимолетным. Я склонялся к множественным переломам.

В ответ Бард приложила палец к губам, давая знак не шуметь, и указала глазами на окно. Мне надо сваливать. Я молча подхватил со стола свой туго набитый монетами кошель и уже почти сиганул в открытый проем. Внутри все кипело. Навалились старые обиды, я четко вспомнил, кто именно был виноват в том, что Лу сейчас где-то на изнанке мироздания, совсем одна, а я сам провел полгода в плену. А что если развернуться и попытаться пробить правой рукой в груди этой стервы дыру побольше? Раньше такие фокусы у меня получались. Сейчас Бард была в человеческом теле, я четко это чувствовал. Ну, воскреснет богом где-нибудь в бездне, но ей же будет больно умирать, так? А если проверить? Останавливало только то, что в кабинете начальника стражи останется очень странный труп.

— Стой! — Энжи схватила меня за плечо у самого окна. — Где тебя найти?

Вместо ответа я посмотрел на Барда, рывком сбросил ее руку и молча выпрыгнул через окно во двор.

Уже шагая по пустым улочкам Альсефорда у меня родилось несколько вопросов. Что она делала в доме главы городской стражи — это отдельная тема, тайна, недоступная моему пониманию. Но вот почему она спросила, где меня найти? Ведь для нее, как Седьмой, нет никакой проблемы отыскать старого должника Георы. Она всегда была моим соглядатаем, приставленным ко мне главой Пантеона. И что творится с моей ментальной и жреческой магией? Почему, черт возьми, сейчас я чувствовал только барда Энжи, но не почувствовал богиню Калиту?

Знаете этот штамп, когда полиция приезжает после того, как главный герой уже всех победил, попутно уничтожив небольшую армию? Ну там вой сирен, вертолеты в воздухе, бегущий по улицам спецназ, который уже никому не нужен… Вот точно так же получилось и с моей ментальной магией.

Я провалился в чертоги почти сразу же, как только вошел в свою комнату. Вот я стою перед топчаном, стягивая куртку, пытаюсь прислушаться, нет ли за мной погони или слежки, а уже в следующий миг — я в бездне. Нет, не то чтобы я был не рад тому, что силы и магия наконец-то вернулись ко мне, но случись это на пару часов раньше, и одним неприятным приключением в моей жизни было бы меньше.

Как только я узрел внутреннюю сферу чертогов, первым же делом захотелось отправиться за ее пределы, искать Лу. Но я подавил этот мальчишеский порыв и вместо этого опустил в ноль барьеры, оголившись перед изнанкой мироздания. Бояться мне сейчас было некого: ищейки, как мне думалось, меня не тронут, других менталистов за двенадцать лет я так и не нашел. А вот опущенные барьеры помогут Лу связаться со мной, если моя богиня где-то здесь.

Я не питал надежд. Лу не могла следовать за мной все эти месяцы, потому что пространство вокруг меня кишело жрецами Единого и, соответственно, безликими. Но я слышал ее голос, слышал ее зов. Значит она сможет найти меня. Нужно только звать.

Сам путешествовать по бездне я был не способен, но для Лу это не должно стать проблемой, так что открываем свой разум и ждем, подсознание сделает все остальное. Мне вспомнились слова Орансы, что мои сны гремели на весь мир и каждый бог и дух Таллерии был в курсе, что Лу покинула меня. Надеюсь, в этот раз все сработает так же. Ну и не надо сбрасывать со счетов и мои жреческие силы. Как истинный жрец я должен светиться для богини, как маяк в темноте, на который она и выйдет. А потом мы уже вместе будем думать, как вернуть ей тело и способность существовать в мире живых.

Часть своей добычи я переложил в котомку, основную же массу золота спрятал в мошне под одеждой. Завтра надо выбраться в город и купить еще один кошелек, как-то заранее я об этом не подумал.

Адреналин схлынул и меня стало откровенно срубать в сон. Перед тем как отключиться, я успел подумать о том, что моя встреча с Энжи оказалась крайне странной. Опять происки Георы? В прошлый раз Бард нехило меня подставила, накачав своей божественной силой меч Крови, который сработал как манок. Что ждать от ветреной богини на этот раз? И что мне делать, если Энжи успеет найти меня до того, как я свалю из города?

С этими мыслями я провалился в сон.

Первым же делом на следующее утро я отправился за дополнительной мошной на торговые ряды, а также — поискать себе комнату на неделю-две. Светиться сейчас не стоило, а покупка лошади нищим ветераном слишком заметная операция, чтобы она прошла мимо чужих глаз. Так что найду приватное жилье, наберусь сил, параллельно разыщу транспорт и вообще, спланирую свое путешествие в Токонскую Империю. Может, в город зайдет какой купеческий караван, к которому можно будет прибиться в качестве попутчика или охранника — тоже рабочий вариант. Главное, что теперь у меня есть возможность выбирать, я был платежеспособен. На поиски жилья ушло два дня, но мне удалось сторговать неплохую комнату у пары уже пожилых мастеров по коже, достаточно просторную для того, чтобы упражняться по утрам и вечерам, и при этом не совсем в трущобах. Плату брали меньшую, чем на постоялых дворах — серебряный в день, но потребовали ренту за целый месяц вперед. Распрощавшись с одной золотой монетой, которая мгновенно перекочевала из моей руки в карман пожилого мастера, я отправился в «Кобылу» — выселяться.

Там я вновь столкнулся с Раасом.

— О! Антон! Привет!

— И вам не хворать, господин десятник! — ответил я.

— Ну что ты, нашел квартиру? — спросил мужчина, который сейчас стоял у стойки и ждал, пока вдова нацедит в кружку пива из пузатого бочонка.

— Да, как раз оттуда. Хозяйка, я сегодня выселяюсь!