Но он знал, что непременно узнает секрет де Гини, и не сомневался, что тот догадывается об этом.

– Но он определенно не посмеет составлять заговор против своего брата, – шептал Северин, направляясь к аббату Суже. – Он не осмелится сделать это.

Аббат ждал его в маленькой комнате рядом с трапезной, где монахи в молчании принимали пищу. Аббат был маленьким подвижным человеком, хорошо известным своей ученостью и умением плести интриги. В отличие от многих религиозных современников он достиг своего высокого положения, поддерживая людей, способных изобрести что-то необычное. Он был одним из первых, кто одобрил идею закрепления круглых линз в стальные оправы, чтобы улучшить зрение близоруких. Это сооружение сидело у него на голове, когда он при появлении Северина заставил свои округлые формы принять стоячее положение. Рыцарь Бригант не был подготовлен к такому крепкому объятию, каким его встретил аббат.

– Какой величайший сюрприз для меня видеть тебя здесь, сын мой! – воскликнул священник.

– И для меня тоже, – ответил Северин, освобождаясь из объятий и прикладываясь к железному кольцу на руке прелата. – Мы так давно не виделись.

– Так давно, что я даже не могу вспомнить, – ответил Суже, указывая головой на кожаное кресло. – Но эти годы пошли тебе на пользу. Я слышал, что ты преуспел с тех пор, как мы виделись при дворе короля Карла.

– Я возглавляю «Золотую армию», – ответил Северин.

– Ах да, армию твоего дяди.

Северин обвел взглядом простую комнату с полированным полом и покрытыми известью стенами и вспомнил искусно выложенные изразцами полы и камин, украшенный сложным рисунком, во дворце Мерсье.

– Жизнь рыцаря очень похожа на жизнь монаха, – улыбнулся Суже. – Ты не находишь?

– Пожалуй, это соответствует действительности. Мы живем простой жизнью, спим на жестких постелях, проводим многие годы вдали от дома. Вы правы: во многом наши жизни схожи.

– И в каждой из наших жизней есть собственная борьба, которую мы вынуждены вести. А сейчас расскажи мне, что происходит в этой войне, которую Бургундия нам навязала.

– Генрих Английский сообщает, что с наступлением весны он переправится через канал, – ответил Северин. – Жану Бургундскому еще только предстоит приехать в Мерсье, чтобы стать его законным лордом, но это случится очень скоро. Он не сможет проигнорировать тот факт, что его брат занял замок.

Обычно добродушное лицо аббата стало жестким, но, когда он заговорил, его голос остался тихим и приветливым:

– Герцог очень обязан своему старшему брату, и не только потому, что он завоевал Мерсье. Разве не сэр Ланселот спас жизнь герцогу Жану в битве при Никополе?

– Рыцарь де Гини сформировал часть охраны своего брата. Отец герцога Филипп Смелый навязал Франции крестовый поход, а его сын возглавил его, хотя в то время еще не был посвящен в рыцари. Жан Бургундский получил свои золотые шпоры спустя несколько недель после начала похода. Рыцарю де Гини было приказано добыть победу любой ценой. На поле сражения, когда победа была уже предопределена, султан Баязид должен был убить герцога Жана, но Ланселот де Гини не позволил ему это сделать.

– И его награда за этот великий подвиг – ничего?

Рыцарь Бригант молчал. С полей до них доносились песнопения работающих там монахов.

– Они оба были молоды, – нарушил наконец молчание Бригант. – Возможно, рыцарь де Гини что-нибудь и получил бы, когда наступило более подходящее время. Бургундия уже и без того опустошена – она заплатила выкуп за жизнь Жана, который потребовал от нее Баязид. Тогда не было богатых свободных земель, чтобы откупиться от него. Когда старый герцог умер, Жан стал править королевством вместо него. Он странный человек, его называют Жаном Бесстрашным. Это человек, которого нельзя назвать ни хорошим, ни плохим, но он действительно не ведает страха и делает все, чтобы возвеличить себя и узаконить свое положение. Возможно, Ланселот де Гини и является его сводным братом. Возможно, герцог обязан ему жизнью. Но Жан не считает себя обязанным ему. Он верит, что сам Господь возвел его на престол.

– Очевидно, он не хочет привлекать внимание к порочащему его родству, – заметил аббат Суже.

– Трудно сказать, – пожал плечами Северин.

– Но они будут по одну сторону в этой войне?

– Очевидно, так, – ответил Северин и ловко переключился на другую тему, которая, как Он знал, тоже весьма интересовала аббата Суже: – У аббатства достаточно запасов продовольствия на случай войны?

Суже, заметив уловку Северина, понимающе улыбнулся, хотя ему и не хотелось уходить от темы, которая, разумеется, была слишком деликатной для человека, выполняющего поручение герцога Жана.

– Аббатство подготовилось, насколько это было возможно, – ответил он. – Мы уже приступили к первым посадкам, хотя погода еще не устоялась. Господь не в первый раз удивляет нас морозом после дня весеннего равноденствия. Но мы надеемся и молимся, чтобы он послал нам хороший урожай. Если придет Генрих Английский – вернее будет сказать, когда он придет, – ни аббатство, ни прилегающая к нему деревня не будут испытывать нужды. Хочу надеяться, что война обойдет нас стороной, хотя бы до тех пор, пока мы не снимем первый урожай.

– Советую вам как следует подготовиться, – произнес Северин. – От-Флер расположен на дороге, ведущей из Кале в Париж.

– Падре Гаска сказал мне, что через несколько недель вы поедете этой дорогой.

– Я отправлюсь в Рим, когда герцог Жан освободит меня от моих теперешних обязанностей. Италия – моя родина.

– Больше, чем Англия?

– Я никогда не был в Англии, – ответил Северин. – Я ничего о ней не знаю. Но так как Бургундия является союзницей Англии в этой войне за трон, герцог считает, что ему нужно заручиться поддержкой папы.

– Папе римскому, который противостоит папе, сидящему в Авиньоне…

– …и известному как французский папа, так как он пасет души тех, кто служит королю Франции.

– В этом бренном мире нет ничего святого, – пробурчал аббат, машинально поглаживая болевший локоть. – И очень много зла. Жак де Моле, последний из великих магистров тамплиеров, проклял Филиппа Красивого и его прихвостня Климента Шестого, пока его поджаривали на костре. Ты помнишь эту историю?

– Как можно ее не помнить? Это проклятие и положило начало войне, которая нам предстоит.

– И которая может продлиться сто лет, – заключил старый аббат. – Когда Филиппу взбрело в голову напасть на тамплиеров и стереть их с лица земли, его просили пощадить Великого магистра. Жак де Моле ведь был крестным отцом единственной дочери короля Изабеллы. Они с королем были друзьями. Но Великий магистр отказался от спасения ради ордена, и, когда пламя костра охватило его, он проклял папу и короля до тринадцатого колена. Он кричал, что через год встретится с папой и королем на Божьем суде.