– Мне не нужно описание его одежды, что в его внешности было особенным? Он был лысый? Полный?

– Ни то ни другое, – задумчиво ответила Даша, – волосы у него были хотя и очень короткие, телосложение плотное, но он не был полным.

– А как мужчина реагировал на Елену?

– Он ее явно знал, хотя старался сделать вид, что они не знакомы. Мне кажется, что они друг другу подавали какие-то тайные знаки.

– Почему вы так решили?

– Я наблюдательная, – с загадочным видом констатировала Даша.

Доктор с минуту размышлял, а затем спросил:

– Чем закончилась эта сцена в ресторане?

– Елена расплатилась по счету, и мы вышли.

– Она возвращалась в зал без вас?

– Нет, – покачала головой Даша.

– А в туалет она отлучалась? – спросил доктор, вспомнив частые отлучки жены во время официальных приемов.

– Да. Она велела подождать ее в машине, а сама пошла в дамскую комнату.

Краузе быстро подошел к ноутбуку и открыл фотографии с дегустации в Калифорнии.

– Кто-нибудь из них похож на того мужчину? – спросил он и стал показывать фотографии.

Даша просмотрела внимательно фотографии и показав на третьего претендента, воскликнула:

– Это он! Но здесь он лысый.

– Хорошо, спасибо, вы мне очень помогли, – сказал доктор и показал ей в сторону двери.

Но Даша внезапно вспомнила:

– Да! Вот еще что! Чуть не забыла, они между собой говорили на немецком языке.

В дверь постучали, и из коридора послышался голос помощницы режиссера:

– Эрих, мы готовы, можем приступать!

* * *

На следующий прием Лариса пришла в подавленном настроении. На ней были надеты черное платье и такого же цвета туфли. У Эриха даже промелькнула мысль, что она надела траур. Пациентка нервно теребила носовой платок и, пока доктор заканчивал телефонный разговор, исподлобья подозрительно поглядывала на него.

– У вас кто-то умер? – вежливо спросил Краузе, положив трубку.

– Нет, что вы! Не дай Бог! – воскликнула она. – Почему вы так решили?

– Мне показалось, что вы в трауре.

Она посмотрела на свое платье и усмехнулась.

– Черный цвет меня стройнит.

– Как вы себя чувствуете? – настороженно спросил доктор.

Она сделала неопределенный жест рукой и пробубнила что-то невнятное.

– Что, так все плохо? – удивился доктор.

– Да, – сдержанно ответила она, и ее глаза увлажнились.

– Что случилось, Лариса?

– Я поругалась с мужем.

– Почему?

– На свадьбу сына приезжает моя золовка, а я терпеть ее не могу. Каждое ее появление заканчивается скандалом. Меня поразило то, что мой муж сам ее не любит, но все равно пригласил, – и, взглянув на доктора, добавила: – Простите меня, Эрих, это просто семейные дела.

– Не извиняйтесь, я сам спросил. Если вы готовы, то мы можем начать.

Пациентка тяжело вздохнула и пересела на кушетку. Когда доктор сел в кресло стоящее напротив, Лариса легла и с шумом выдохнула.

– Знаете, доктор, признаюсь вам честно, я уже сама не рада своей затее. Какой черт меня понес к вам? Жила полжизни со своими проблемами и прожила бы еще столько же. А теперь к моей памяти добавились воспоминания из жизни Евдокии. Мне стало так ее жалко…

– Это пройдет, – прервал ее доктор, почувствовав дрожание в голосе пациентки. – Как только все разрешится, вы почувствуете сильное облегчение. Поверьте мне. Возможно, уже сегодня мы найдем ответы.

Доктор открыл блокнот и включил камеру. По стандартной процедуре он ввел пациентку в гипноз и провел по ее текущей жизни до входа в туннель, ведущий к предыдущей жизни:

– Как только я досчитаю от десяти до одного, вы попадете в самый решающий день своей прошлой жизни.

Лариса неподвижно лежала на кушетке, ее руки были плотно прижаты к бедрам. Доктор досчитал от десяти до одного.

Лариса выскочила из туннеля и оказалась в темноте. Она снова увидела себя лежащей на кровати.

– Сейчас ночь или день?

– Ночь, – ответила Лариса.

– Что вы видите перед собой?

Дверь открылась, и в комнату со свечкой в руке зашел Егор, муж Евдокии. Он выглядел намного моложе. Его лицо искажено злобной гримасой. Он будит Евдокию и приказывает ей молиться.

– Я в спальне, Егор хочет, чтобы я начала читать всенощную, – ответила Лариса доктору.

– Почему вы должны ее читать? – удивился доктор.

Евдокия медлит, Егор хватает ее за волосы и резко вытаскивает из постели.

– Вставай, бестия!

Она сначала вскрикивает от резкой боли, но потом начинает плаксиво причитать и просит хоть одно утро дать ей спокойно поспать. Он как будто ее не слышит. Даже при слабом свете свечи она видит, что его глаза полны ярости, и понимает, что сейчас с ним лучше не спорить. Схватив молитвослов, она вытирает глаза и начинает тихо молиться.

– Громче молись! – грозно воскликнул Егор и ткнул в спину указательным пальцем.

– Мать разбудим! – взмолилась Евдокия.

– Не боись, бестия! Ее совесть чиста, она спит крепким сном. Вымаливай у Бога прощенья, лгунья. Да расскажи Всевышнему, как ты таращишься на соседских мужиков, поэтому он тебя дитем и не вознаграждает. Потаскуха!

– Он говорит, что я должна вымаливать прощенье. Считает меня грешной, – ответила Лариса доктору.

– В чем ваш грех?

Перед пациенткой проносились сцена за сценой из ее предыдущей жизни. Она увидела сватовство, а затем свадьбу и первые годы совместной жизни с Егором. Лариса всхлипнула и с горечью произнесла:

– В том, что я послушалась родителей и вышла замуж за Егора. Мне не надо было этого делать. Ведь меня предупреждала подруга. До меня он уже был женат, и его прежняя жена внезапно умерла. В селе поговаривали, что это он ее до смерти уморил. Он вешал замок на амбар с продуктами и кормил ее только раз в день. Теперь меня постигла та же участь. Медленно, день за днем, его ревность превратила нашу жизнь в кошмар, и теперь он следит за мной по всему селу. А когда не может, то посылает следить за мной свою мать.

Взошло солнце, и Егор, не сказав ни слова, вышел из спальни. Евдокия с облегчением вздохнула и пошла на кухню готовить завтрак.

– Почему вы выбрали именно этот день? – спросил доктор.

Лицо Ларисы мгновенно преобразилось, она улыбнулась и сказала:

– Потому что сегодня я встретила свою единственную любовь.

В следующий момент Лариса увидела застолье в соседском доме. В родной дом вернулся друг детства ее мужа – высокий коренастый мужчина с кудрявыми волосами и горящими глазами. Он говорит тост и обнимает свою мать. Мать плачет от радости, старший сын снова дома. Но Глеб сразу предупреждает ее, что приехал ненадолго.