Я вытащил из своего «походного мешка» чистое полотенце. Затем, тщательно завернув в него Златкину находку и наговорив еще одно охранное заклинание, я аккуратно уложил ее рядом со своим оружием. Закончив с этим делом, я встал из-за стола и медленно пошел вдоль стеллажей хранилища. Активизированные мною Истинные Зрение, Слух и Осязание все еще действовали, хотя я понимал, что пора их гасить. Мои силы тоже были не бесконечны. Но на полчаса, необходимых мне для внимательного изучения хранилища, этих сил должно было хватить.

Однако больше ничего достойного внимания среди хранящихся здесь книг я не отыскал.

«Ну что ж, значит, больше мне нечего делать в Великом ханифате…» – подумал я с непонятной грустью. Я вернулся к столу и еще раз провел рукой по полированной поверхности, согретой Златкиными руками. Затем я погасил магические чувства и произнес свое фирменное заклинание, становясь на Серую тропу.

…Как странно устроены боги. Они создают миры, людей, животных, растения… Они удивительно велики и удивительно мелки… Поэтому больше всего на свете они хотят, чтобы их знали и о них помнили. Поэтому они дают людям… религию. Каждый бог вырабатывает свою собственную религию, только почему-то все они очень схожи… А религия обязательно рождает монашество… И правильно! Кому же еще, как не монахам, хранить божественные заветы… Только почему-то монахи очень часто… Правда, не все…

Я сошел с Серой тропы на широком, грязном после осеннего ливня и совершенно пустом проезжем тракте. Равнина, по которой он тянулся, мокла под серым пасмурным небом, прикрываясь от дождя желтоватой пожухлой травой. А далеко впереди величественно поднимали свои вершины горы Тань-Шао. Если я прав, то именно отсюда должен начинаться путь Серого Магистра, и указать его должны монахи монастырей, основанных учениками Хэлфа.

Мои ноги были обуты в крепкие удобные сапоги, мой серый комбинезон и плащ с капюшоном не пропускали дождевые капли, а моя поклажа, хоть и находилась совсем рядом, была вообще совершенно в другом месте – там, где ей не грозили сырость, сухость и воры. Поэтому я беззаботно шагал по пустой и уже зарастающей короткой травкой дороге.

А дорога между тем сбежала с невысокого холмика прямо к опушке скромного соснового бора. Воздух, и без того достаточно влажный, сразу превратился буквально в водяную взвесь, но, пропитанный смоляным запахом хвои, стал необычайно вкусным. Я удачно миновал большой куст еще зеленой бузины, счастливо избежав готовых сорваться с ее листьев капель, и, следуя за дорогой, повернул направо. Впереди, у следующего поворота мелькнула чья-то неторопливая фигура. Шагавший впереди путник скрылся за придорожными кустами, а я прибавил шагу, надеясь его нагнать. И действительно, когда я миновал следующий поворот, совсем недалеко от меня оказался медленно бредущий по дороге старик.

Он шел неторопливо, опираясь на толстую суковатую палку и твердо ставя на скользкую глину обутые в тяжелые башмаки ноги. На его плечи поверх кожаной куртки был накинут кусок грубой рогожи, а голову прикрывала старая, побуревшая от времени широкополая шляпа. Похоже, старик не слышал, что я его догоняю. Он шагал не оглядываясь, негромко то ли напевая, то ли приговаривая что-то себе под нос.

Я еще прибавил шагу и через несколько секунд поравнялся с ним. Старик повернул в мою сторону свое изрытое глубокими морщинами лицо, и я увидел светло-голубые чистые глаза, со спрятанной в их глубине едва уловимой лукавинкой.

– Привет, – проговорил он, ничуть не удивившись моему появлению и совсем не испугавшись незнакомого путника.

– Привет, – ответил я и внезапно почувствовал, что этот дед не просто так оказался на грязном безлюдном тракте, что он дожидался здесь моего появления. Хотя было совершенно непонятно, откуда он мог знать, что я появлюсь именно здесь и именно в это время.

Старик между тем снова перевел взгляд на дорогу и спросил:

– Далеко ли путь держишь?

– В горы, – коротко ответил я.

– Значит, в один из монастырей, – кивнул он головой, и с его шляпы полетели крупные брызги. – И Дар имеешь?

– Имею. – Сегодня я был не очень-то разговорчив. Этот странный попутчик меня несколько насторожил. Старик бросил на меня еще один взгляд и, слегка усмехнувшись, продолжил свой «допрос»:

– И что, Искусством владеешь или Дар твой дикий пока?

– Владею и Искусством…

– А тебя, случаем, не Серым Магистром называют?

– С чего это ты так решил? – спросил я безразличным тоном, а про себя подумал: «Мы, дедок, тоже не лыком шиты, тоже вопросы задавать умеем».

Старик, однако, моему вопросу не удивился, а спокойненько ответил:

– Ну как же, Дар имеешь, Искусством владеешь и в сером ходишь… Вот и выходит – Серый Магистр…

– Так у вас здесь всем по одежке прозвание дают? – усмехнулся я.

– Да нет, конечно. Только в сером-то на Тань-Шао никто и не ходит…

– Вот как? Это почему же?

– Учитель наш запретил…

– Какой учитель?

Инициатива переходила ко мне, а разговор становился все интереснее.

Старик снова метнул короткий косой взгляд в мою сторону и снова спокойно ответил:

– Ты что, не слышал про учителя Хэлфа?…

– Слышал, конечно… – уверенно подтвердил я. – Вот только о его запрете на серую одежду мне никто не говорил.

– В шестой книге «Наставления ученикам» святой Хэлф говорит: «Одежду носите черную или белую и никогда не надевайте серой. Ибо серый – цвет Закона, соединивший в себе и белое, и черное и вставший от них в стороне. В сером придет Серый Магистр, и он будет искать свой Путь. По одежде его узнаете его!…»

– Хм. – Я пожал плечами. – Да мало ли какой проходимец напялит на себя серую хламиду?…

– Ты прав, надеть серое может каждый, а вот носить… – Тут он остановился и, повернувшись ко мне, улыбнулся: – Спасибо за беседу, но мне пора сворачивать. За вон той рощей мой дом.

Потом он чуть-чуть помолчал и добавил:

– Пусть благословят твой Путь все шесть монастырей!

Эта простая фраза словно толкнула меня в грудь и я покачнулся. И тут же с изумлением услышал свой голос, произносящий:

– Но мне нужно сначала отыскать свой Путь!

В то же мгновение старик положил мне на плечи свои руки, а затем, пристально глядя мне в глаза, спросил:

– Ты ходишь по своей Тропе?

– Да, – коротко ответил я.

– А по чужой Тропе идти сможешь?

– Только с проводником.

– Но дорога из монастыря в монастырь долга и трудна даже по Тропе… – Казалось, старик засомневался.

– Я могу отправиться сразу во все шесть, – успокоил я его.

Мой ответ его, похоже, очень удивил. Да я и сам удивился своим словам, раздвоиться или растроится для меня действительно не представляло труда, а вот отпустить сразу пять теней мне не приходилось ни разу. Только почему-то сейчас мне казалось, что это вполне выполнимо.