Этой ночью я не сопротивлялась, позволяя делать с моим телом все, чего он так желал. Я была не виновата перед ним, но искупала вину. Искусанными губами имя его шептала. За плечи бронзовые обнимала. Волосы светлые через пальцы пропускала. Поцелуями частыми осыпала. Достучаться пыталась. Донести, что не нужно так со мной. Я не враг. Хватит меня ненавидеть. И Дэйдру хватит. Это отравляет. Душу дотла выжигает.

Джейсон остался глух к молчаливым мольбам. Это я поняла, когда прижалась к мощной спине, в предрассветной дымке, родинки его изучая. Он повернулся, лениво открыл один глаз и сказал:

— Я сплю один, — и бросил выразительный взгляд на дверь.

Я не стала спорить. Место рядом с ним принадлежало не мне и моим никогда не будет. Я заняла его не по своей воле, но, признаться, по своей не оставила бы. Глупо отрицать, что за месяц с небольшим я умудрилась упасть в яростный ад с именем Джейсон Сторн.

Вещи собирать не стала. Завтра. Поднялась обнаженная, потянулась — устала я и спать хочу.

— Дэдэ, — окликнул уже на выходе, — утром я улетаю в Лондон.

— Улетаешь? — переспросила тихо.

Маленькая передышка и возможность спокойно и ясно подумать: как до всего этого докатилась Софи Хантер, скромная учительница живописи в маленьком калифорнийском городке?

— Надолго?

— Это неважно. Главное, чтобы, когда я вернусь, ты была здесь. Не у себя. И упаси тебя бог или дьявол — черт знает, кому ты там молишься — спутаться с кем-то, пока меня нет. Я узнаю, Дэдэ, и убью тебя.

Я не удержалась от ехидной улыбки:

— Убью — люблю, ты так часто мне угрожаешь… Это можно считать признанием?

Джейсон резко подорвался — я успела выбежать за дверь, но в коридоре он меня настиг, прижимая к мощному телу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Попалась.

— Я буду скучать, — искренне призналась я.

— Да пошла ты.

— Сам иди!

Он громко рассмеялся и жадно прихватил нижнюю губу, оттягивая, прикусывая. Я не стала больше заигрывать, а, высвободившись, пошла к себе. Если Джейсон станет удерживать меня, значит, сам напрашивается на мое общество. А это уже что-то. Он не стал. Я закрыла дверь спальни, так и не увидев, что он все еще смотрит…

Джейсон

— Вот же… — не договорил, только сокрушенно покачал головой. Нужно закругляться пялиться, а то так недолго щенком под ее дверью сидеть. Или волком выть.

Вот как ей это удается?! Губы запеклись и припухли и далеко не от поцелуев, волосы всклокочены — и это вам не небрежная волна, это прямо постараться нужно в норму привести. Стройные ноги подгибаются — в спортзал можно не ходить. Дэдэ была затраханной, по-другому не скажешь. От нее пахло сексом. Мной пахло. И вкус ее с моим смешался. И казалась она такой настоящей. Не рафинированной красоткой, куклой с ограниченным набором действий, а живой. Смотрю на нее, на дверь закрытую смотрю, и туда хочется. Я даже не мог припомнить, было ли у нас так раньше? А ведь ехал домой и мечтал морально по стенке ее размазать. За то, что с мудаком Саймоном стояла, за то, что глазами своими кошачьими хлопала, отвечая на его подкаты. Нужно удвоить бдительность. Если он снова подбирается ко мне через жену, то в этот раз я узнаю об этом вовремя.

Черт, ну не была она похожа на заговорщицу! Испуганной выглядела. Именно это потушило мой яростный запал, а не напускная покорность. Возможно, Дэдэ хватит мозгов, пусть и таких куриных, не связываться с Саймоном больше. Надеюсь, помнит, что нахер оказалась не нужна любовнику и открестился он от нее влет, как только адвокаты прижали. Правда, увести пятидесятимиллионный контракт у «Сторн-Кэпитал» успел. Гнида подлая!

Я быстро принял душ и упал на кровать — у меня два часа на сон. С Дэдэ у нас закончится все ровно через пять лет, но если ее змеиная натура снова поднимет голову и ужалить попытается, вышвырну ее без цента в кармане. Даже из-за деда с его привязанностью не пощажу. Ему давно пора узнать, что за фрукт Дэйдра Морган-Сторн. На этой мысли сон сморил окончательно.

Сэм выгрузил меня в аэропорту: рано вставать привычно, конечно, но мне тридцать три и спать уже положено больше двух часов. Дэдэ, сучка, умотала меня, соки все выпила, и посапывает в свой постельке. «В моей», — мысленно поправил. У Дэдэ ничего нет, даже она до конца брачного контракта мне принадлежит. Когда мы заключали его таким образом — это казалось доказательством нашего доверия, ее доверия ко мне, как мужу и доминанту. Она вручала мне власть над собой. Это льстило. Потом стало миражом. Дэдэ оказалась пустышкой, а я давно вырос, чтобы сосками увлекаться: и в прямом, и переносном. Чтобы не придушить, отпустил ее на все четыре стороны — два раза в месяц мне жены с избытком хватало. Потом еще неделю мутило: льстивые улыбочки, ужимки дешевые, соблазнение наигранное. Год после измены она боялась и была тиха, как мышка, потом осмелела, вернуть меня захотела, в любви клялась: бес попутал, тело предало — бульварный роман, честное слово! И противно так, гадливо, смотреть на нее тошно было… А сейчас сам не знаю, что со мной: скилл она прокачала, реально душу дьяволу продала, приворотное зелье состряпала или ее подменили марсиане, но факт остается фактом: Я. Хочу. Жену. Гребаную шлюху Дэдэ. Даже сейчас, когда океан нас разделил, чудился запах сладкой карамели и нежной розы. До сих пор его на языке катаю. Она вся так пахнет. Правильно, что сменила парфюм, этот аромат ей больше идет. 

— Точно, стерва приворожила меня.

— Что, простите? — спросила соседка, хлопая глазками. Бизнес-класс полупустой, могла бы выбрать любое место, но устроилась рядом. Нет, детка, не выйдет, у меня не встанет. С моего члена ночью высосали все, что он мог предложить.

— Посадку объявили, — отрывисто бросил я и пристегнул ремень.

В отель приехал как раз под вечер: поужинал и отдыхать. Завтра сложный день…

Собрание акционеров в «Виккерс» началось в пять вечера. Обсуждали будущий госконтракт и модели новых эсминцев для королевского флота. Акции компании я приобрел лет пять назад и ни разу не пожалел — военная промышленность в Великобритании отрасль надежная. Проект инвестирования полностью окупил себя, и «Сторн-Кэпитал» продолжала вливать в компанию деньги.