из кармана куртки нэцкэ и с какой-то любовью посмотрела на фигурку.

– Бэндзайтэн – представляешь, я запомнила, как её зовут – стала моим талисманом. Когда нэцкэ при мне, я чувствую себя уверенной в своих силах и в будущее смотрю с оптимизмом.

– Ну и здорово, – улыбнулся я. – А ты живёшь с мамой?

– Да, и с младшей сестрой. Родители развелись четыре года назад. У папы сейчас новая семья, но он нам помогает. Тем более что и зарабатывает неплохо, дальнобойщик.

– Мои тоже развелись. Отец уехал за тридевять земель и не даёт о себе знать, а мама вышла замуж за бывшего одноклассника, переехала к нему в Астрахань, мы сейчас с бабушкой вдвоём живём.

– А ты в армии где служил?

– На таджико-афганской границе, разведвзвод в мотострелковой бригаде.

– Это ж почти «горячая точка»! Ты видел этих, как их… моджахедов?

– Случалось, – неохотно ответил я.

– И какие они?

– Да как в кино, бородатые и в чалмах.

– А в тебя стреляли? А ты в кого-нибудь стрелял?

– Бывало и такое.

– Тебе неприятно об этом вспоминать, – догадалась она.

Мне и в самом деле хотелось иногда забыть те события, как страшный сон. Особенно тот момент, когда наконец нашли тела наших пропавших несколько дней назад двоих сослуживцев. На обезображенные, безголовые останки жутко было смотреть. Головы мы так и не нашли, то ли «духи» унесли их с собой, то ли выбросили в протекавшую неподалёку горную речку. Всё, что осталось, отправили в Россию в запаянных гробах.

– Да уж, – согласился я со вздохом после некоторой заминки, – приятного порой было мало, если не сказать больше… Кстати, я до сих пор не знаю, где ты учишься.

– В педе, на факультете иностранных языков, второй курс.

– Круто! Какой язык будешь в школе преподавать?

– Так-то упор на английском делаем. Честно – не хочу в школу идти.

– Почему? Учить детей – святое дело.

– А чему учить? У современных детей на уме только одно. Все мальчишки хотят стать или бандитами, или бизнесменами, а девчонки – вырасти и выйти замуж либо за бандита, либо за бизнесмена. Лучше за бизнесмена – бандита могут застрелить, останешься тогда матерью-одиночкой. У моей мамы знакомая в школе преподаёт, приходила недавно в гости, рассказывала, какой мрак там творится. Школьники учителей ни во что не ставят, зарплата копеечная, везде бардак…

– У нас вся страна сейчас – один большой бардак, – вздохнул я. – В общем-то я тебя понимаю.

Хотел было добавить поговорку про рыбу, которая ищет, где глубже, но подумал, что эти слова могут как-то задеть Алину и промолчал.

– Я вообще хочу после вуза в Москву уехать, может, получится в какую-нибудь фирму, ведущую дела с зарубежными партнёрами, устроиться переводчиком.

– Хм, неплохо задумано. Будем надеяться, что твоим мечты воплотятся в жизнь, хотя обычно тёплые места достаются по блату, а иногородним намного труднее закрепиться в Москве без «волосатой лапы».

– Почему сразу тёплые, я просто хочу реализовать свой потенциал, а я чувствую, что готова на большее, нежели всю жизнь просиживать в школе на нищенскую зарплату. А ты где учишься? – спросила она.

– В политехе, на «Системы автоматического управления», будущий компьютерщик.

– Вот это совсем другое дело, за компьютерами будущее.

– Согласен, надеюсь, моя профессия будет точно востребована.

Я поднял голову к небу, на котором сквозь лёгкое облачко жёлтым блином просвечивала луна.

– Как думаешь, американцы высаживались на Луну или это грандиозная афера?

– Ты думаешь, они обманули весь мир? Но это же… Это же таким пятном легло бы на их репутацию!

– Поэтому они и подготовились к этой афере как следует. Съёмки якобы с лунной поверхности режиссировал сам Стэнли Кубрик, снявший перед этим «Космическую одиссею-2001».

– Да ты что?! – округлила глаза Алина. – Откуда ты это знаешь?

– Да так, почитываю научно-популярные журналы, в том числе зарубежные, – приврал я.

– На языке оригинала?

– Нет, ну английский я знаю постольку-поскольку, просто получается достать в переводе, – снова соврал я.

Какое-то время мы ещё посидели, поболтали на разные темы. А когда время близилось к одиннадцати, и я понял, что сейчас она уйдёт домой, приблизил свои губы к её губам, которые жадно приоткрылись навстречу, и осторожно поцеловал. Немного отстранился, глядя на её прикрытые веками с трепещущими ресницами глаза, на вздымавшуюся грудь, на чувственные губы, и понял, что и ей, и мне одного поцелуя явно недостаточно. Целовались мы минут пять, прежде чем она выдохнула, что мама будет ругаться, и забежала в подъезд.

А я под начавшим накрапывать дождиком медленно направился домой. По пути поймал себя на том, что глупо улыбаюсь. Эх, старый пень, увязался за молоденькой… Хотя почему старый? Тело-то у меня очень даже молодое, так что нечего на себя любимого наговаривать. А губы, казалось, всё ещё помнили прикосновение губ Алины, и я снова и снова прокручивал в памяти этот сладкий момент, когда неожиданно раздавшийся сзади какой-то шум заставил меня интуитивно отпрянуть в сторону.

Это движение меня и спасло. Послышался треск вспарываемой ткани, а я, сиганув ещё на пару метров вперёд, резко развернулся, на ходу доставая из кармана травмат, направляя его на летевшего на меня вооружённым нехилым таким тесаком в руке а ля финский нож мужика с рожей урки. Надавил на спусковой крючок, но… тот словно заело. Надавил сильнее – тот же результат.

Предохранитель, мать его, про предохранитель забыл! Хорошо, что нападавший притормозил, увидев направленный на него ствол. А сейчас, когда у меня, как он подумал, случилась осечка, дёрнул узкой верхней губой, раздув ноздри, и молча рванул на меня, отводя руку с ножом вбок.

Ударить он не успел, потому как я всё же большим пальцем правой руки снял пистолет с предохранителя и выстрелил незнакомцу в грудь как раз в тот момент, когда нож пошёл в направлении моего левого бока. Нападавший словно напоролся на невидимую преграду. Пользуясь его заминкой, я тут же выстрелил второй раз, тоже в грудь. Теперь его и вовсе отбросило, он не удержался на ногах и, выронив нож, уселся на задницу. Дальше в ход пошла моя правая нога: удар с носка в челюсть отправил оппонента в глубокий нокаут.

Тяжело дыша (хотя вроде никуда не убегал) я огляделся. Тишь и гладь, да божья благодать… А мы с неизвестным находились аккурат посреди падавшего на заасфальтированную тропинку рассеянного пятна света от возвышавшегося рядом с аллей фонаря.

Я стащил с себя куртку и оглядел порез. М-да, если зашивать – стежок всё равно будет заметен. Так вот судьба и подталкивает покупать новую куртку, и желательно