Заметим здесь, что крещение, которое совершала группа Иисуса, было еще крещением ожидания. Этот первоначальный обряд, унаследованный от служения Иоанна, быстро был позабыт христианами[26]. Смерть и Воскресение Иисуса — вот что станет для них источником крещения, того спасительного крещения, которое обещал в будущем Предтеча. Во время Тайной вечери, накануне своей смерти, Иисус, по словам Луки, заявил: «Иоанн крестил водой, вы же через несколько дней будете крещены Духом Святым». Святой Павел даже не станет говорить об Иоанне Крестителе. «В дни своей плотской жизни» Иисус учил и исцелял, но не крестил. Дух осенил Его учеников лишь после того, как Он был прославлен.

В любом случае эти события заставляют нас понять, что Иисус не всегда сообщал свое послание в одной и той же форме. Как это объяснить? Психологической эволюцией? Рассуждения по этому поводу были бы напрасны: мы ведь не знаем его тайных мыслей. Скорее всего, это был поиск ощупью педагогического метода, позволяющего постепенно уяснить смысл миссии Иисуса и наконец раскрыть тайну его личности. Ведь Иисус с самого начала был главным пропагандистом своего учения — в отличие от Иоанна Крестителя, не желавшего возглавить пропаганду своего. Иисус не приглашал людей присоединиться к нему на берегах Иордана или в пустыне, а сам приходил к ним в их деревни и даже в Иерусалим. Иисус был далек от мессианской суровости Предтечи, он нес добрую весть о спасении, которое предлагает Бог, изгонял бесов из людей, творил чудеса, властно излагал новое учение.

Именно это и вызывало споры и напряженность. Иудеи, которые следовали его поучениям, задавали себе вопросы: какое из двух крещений ценнее? Одно из них главнее другого или нет? Похоже, что в это время возникает что-то вроде соперничества между двумя группами, хотя их учителя, вероятно, разделили между собой труд и территории. Одному досталась Иудея, другому Самария.

Иисус никогда не отвергал крещение Иоанна. Незадолго до Страстей именитые жители Иерусалима задали Иисусу вопрос: какое у тебя право делать то, что ты делаешь? Иисус ответил им трудным вопросом: крещение Иоанна человеческое или Божественное? Это доказывает, что сам он считал его Божественным.

Он не отвергал проповедь Иоанна, а перерос ее. Их отношения не были разорваны, они изменились. Послание Иисуса — это послание о надежде и любви, а не о суде и Божьем огне для тех, кто не обратится. Но он не стирает пророчество Иоанна. Схождение Духа Святого в будущем замкнет цикл крещения, начатый на Иордане сыном священника Захарии.

Ожидая этого, многие задавали себе вопрос: нужно ли, крестившись у Иоанна, креститься у Иисуса? Какова очистительная сила Иоаннова крещения сравнительно с Иисусовым? Ученики Крестителя, когда их спросили об этом паломники, были смущены и озадачены. Они пришли к своему учителю и сказали: «Равви, тот, кто был с тобой на Иордане, тот, о ком ты свидетельствовал, вот он крестит, и все идут к нему». То есть: кто же он тогда?

Иоанн ответил им новым и сильным свидетельством в пользу Иисуса. «Человек не может совершить ничего, что не дано ему Небом. Вы сами свидетели, что я сказал: «Я не Христос, но я послан впереди него». Иоанн назвал себя «другом жениха», но не «женихом» Израиля. Может показаться, что в этом сравнении нет ничего особенного, однако оно представляет собой большой сдвиг в структуре понятий. В Ветхом Завете Мессия никогда не считался супругом Израиля. Супругом народа Божьего по праву был сам Бог Яхве, и получалось, что теперь Иоанн уподобил Иисуса Богу. «Нужно, чтобы он рос, а я умалялся». Иоанн находит себе место в том строительстве, которое совершается. Он чувствует, что должен по-прежнему провозглашать свое послание, а Иисус должен все сильнее утверждать свое послание, чтобы тоже в свою очередь воссиять. Но вскоре произошло событие, которое все изменило.

Мы уже видели, что Ирод Антипа, хотя и заявлял, что исповедует иудаизм, очень вольно относился к предписаниям этой религии и подчеркивал это. Он не только пренебрегал несколькими обрядовыми предписаниями, но (и это было важнее всего) нарушил важнейшие правила создания мозаик. Вскоре он опять бросил вызов верующим, и это был серьезный вызов: он нарушил брачные законы.

В 21 или 22 г. он во время своей поездки в Рим безумно влюбился в Иродиаду, жену своего сводного брата, безвестного Ирода Филиппа, сына Ирода Великого и Мариамны. Этот Ирод, которого евангелист Марк называет Филиппом (и которого поэтому путали с его другим сводным братом Филиппом, тетрархом Итуреи и Трахонитиды), был принцем-бездельником. Лишенный наследства своим отцом, он жил без официального титула в столице империи, проматывая свое последнее имущество. Иродиада, дочь Аристобула и внучка Ирода Великого, была родной племянницей и своему мужу, и Ироду Антипе. Родословное древо Ирода Великого — настоящий лабиринт: этот царь был женат десять раз и имел много потомков, которые роднились между собой. В семье Ирода браки между близкими родственниками были таким же обычным делом, как братоубийственная вражда!

Страсть Ирода Антипы была так велика, что он предложил Иродиаде, уже сорокалетней, но очаровательной женщине, стать его супругой. Честолюбивая Иродиада, воспитанная по-гречески принцесса, страдала оттого, что была замужем за посредственным человеком. Она согласилась, но с условием, что будет единственной супругой, хотя еврейский закон разрешал многоженство. Ирод Антипа был так влюблен, что уступил ей. Значит, он должен был развестись со своей законной женой Фазелис, дочерью царя арабов-набатеев Ареты IV, прозванного Филопатор (что значит «любящий родину»).

Приняв это решение, Антипа вернулся в Галилею, чтобы подготовить переезд Иродиады в Тивериаду. Фазелис скоро узнала о его намерениях (кто-то проболтался) и под каким-то предлогом попросила разрешения переехать во дворец в городе Махеронте на юге Переи, на восточном берегу Мертвого моря. Муж без труда уступил ее просьбе: он, несомненно, был в восторге оттого, что жена внезапно уезжает, но не понял, что она таким образом уклонилась от развода. Махеронт находился в государстве Ирода, но на границе с Набатеей.

Этот город, окруженный крепостными стенами, стоял у подножия горного отрога, имевшего форму усеченного конуса. Махеронт был построен Иродом Великим, и для этого понадобилась титаническая работа по созданию террас и выравниванию площадок. Лестница вела на вершину горы, где на месте маленького укрепления Хасмонеев, срытого до основания римлянами, возвышались цитадель и дворец с роскошными покоями. С этой высоты открывался удивительный вид: среди суровых, обожженных солнцем холмов пустыни были видны воды Мертвого моря. От великолепных царских построек сегодня осталось лишь покрытое развалинами поле: они были разрушены в 72 г. н. э. легатом Луцилием Бассом.

Фазелис решила уехать отсюда к своему отцу. Под защитой маленького эскорта она направилась на юг, в сторону Аравийской пустыни, переехала через горы Моава, где кочевники-бедуины пасли свои козьи стада и отары овец. Через четыре дня или пять дней она оказалась в розовом городе Петре.