Анна восхищалась энергией Кристин и ее умением сохранять приподнятое настроение, хотя и считала, что та слишком много времени тратила, планируя всевозможные развлечения. Под руководством Анны группа дважды в неделю встречалась в больнице. С позволения Ника (точнее, с его восторженного одобрения) Кристин организовала две поездки на пикник, костюмированные танцы (половина мужчин переоделась в женщин) и участие в параде в честь Дня независимости, где только Анна и Кристин были без костюмов, когда ехали на платформе почти с сотней Мерилин Монро.

Сегодня должен был состояться хоккейный матч между мужчинами из команды Анны и Кристин и пациентами дома престарелых, многие из которых страдали от болезни Альцгеймера. «Голубые» против «Склеротиков», как определил кто-то из группы.

Когда Анна добралась до катка, игра была в разгаре. На льду она насчитала шесть стариков и четверых мужчин из команды «Настроения»; еще с десяток веселились на местах для зрителей. Анна наблюдала, как Кристин на коньках пыталась поговорить с группой пожилых мужчин на другом конце поля. Они раскачивались, катались туда и обратно, как горстка рассыпавшихся монет. Кто-то ел хот-доги. Вратарь читал газету и каждый раз, когда шайба попадала в ворота, поднимал глаза и говорил:

– Забили.

Два старичка, действительно пытавшихся играть в хоккей, выглядели так агрессивно, что перспектива пары переломов в конце дня выглядела вполне реально.

Анна вышла на лед прямо в уличных туфлях:

– Как дела?

– Не кажется ли тебе естественным, что в группе, состоящей из одних мужчин, хоть кто-то должен быть знаком с правилами? Я не в состоянии их научить. Ни разу в жизни не была на хоккейном матче.

– Не думаю, что это имеет значение. Нужно только убедиться, что никто не поранится, – сказала Анна.

Один из «Склеротиков» надвинулся на «Голубого», который ковылял на носках коньков, пользуясь клюшкой, чтобы сохранить равновесие.

– Эй, там! Ты, мужик, охолонись! – «Голубой» наклонился, подобрал шайбу и спрятал ее в куртке. – Не будь таким противным, мужчина. – Он доковылял до ворот противника, кинул в них шайбу и изобразил маленький победный танец. – В десятку! – крикнул он, и болельщики бурно подхватили его крик.

Вратарь оторвался от газеты:

– Забил. Восстановлено поголовье коров в Монтане.

– Ну ладно, – сказала Анна. – Может, нам следует в будущем придерживаться пикников.

Кто-то за ее спиной сказал:

– Все дело в том, что геи не играют в хоккей, а дряхлые гетеросексуалы могут завладеть шайбой, только не помнят зачем.

Анна повернулась. Рядом с ней стоял приземистый блондин с голосом Трумэна Капоте, одетый в смокинг. Анне показалось, что у него были накрашены глаза и губы.

– Я Гэри, – представился он, – бывший партнер Крейга, который входит в группу. Я координирую шоу в перерыве.

– Шоу в перерыве? – спросила Анна. Вмешалась Кристин:

– Я предложила им организовать шоу на льду.

– Милая, это будет гей-шоу, – сказал Гэри.

Час спустя Гэри как ведущий объявил начало представления. На лед вышли десять мужчин. Хотя костюмы у всех были тщательно продуманы, никто не надел коньков. Пять Пегги Флеминг, Катарина Витт, две Дороти Хамилс, одна Ненси Керриган и одинокая Тоня Хардинг скользили по катку в уличной обуви в сопровождении звуков Кармина Бурана.

Анна села рядом с Кристин, почувствовав, что первый раз за день может расслабиться. Было что-то трогательное в отношении этих мужчин друг к другу. Даже те, кто воевал на собраниях, были сейчас искренне восхищены своими партнерами и друзьями – возмущения и упреки были забыты. На скамейке Анна заметила мужчину, устроившего скандал из-за голубых носков на первом собрании. Он улыбался танцору, изображающему Тоню Хардинг, а тот поднимал глаза каждый раз, как только слышал, что его партнер рассмеялся.

Когда шоу закончилось, «Тоня Хардинг» поднялся к зрительским местам. Парочка выглядела так мирно и удовлетворенно, что Анна просто не могла отвести от них глаз. Любовь – это река, полная подводных скал. Важно знать, как избежать крушения. Анна почувствовала тоску по мужу, по его нежной надежности и дружескому общению.

К концу шоу мужчины из обеих команд выдохлись. Несколько более выносливых игроков собрались пойти есть пиццу и пить пиво и позвали с собой Анну и Кристин.

– Я не могу, – сказала Кристин. – Мне нужно загрузить другую команду в фургон и довезти их до дома. Иначе я бы пошла. Может, миссис Бринкман присоединится к вам.

– Нет, я тоже не могу. Хотя вот что. – Анна повернулась к Кристин: – Если ты хочешь пойти, я отвезу стариков домой. Можешь взять мою машину, а потом поменяемся.

– Это так мило с твоей стороны, Анна.

– Да ладно, ты заслужила это.

Анна помогла мужчинам забраться в фургон. Дом престарелых, «Золотые годы», находился в десяти милях от катка. Большинство стариков всю дорогу спали.

– Может, ты включишь отопление? – сказал один из мужчин. – А то я замерз.

– Конечно. – Анна включила отопление на максимум. Но печка оказалась сломанной: сначала дул теплый воздух, потом раздался громкий стук и потянуло холодом.

– Войдите, – сказал один из мужчин.

Анна посмотрела в зеркало и увидела, что это был вратарь.

– Это печка стучит, – сказала она.

– Да, – кивнул он, – войдите.

Мужчина задремал, но тут же проснулся от очередного стука:

– Входите, я сказал. Я сказал, входите, зверюги. Входите и ложитесь рядом со мной. Здесь нет львов.

Дома Анна села на кровать и осторожно потрогала правый висок, где распухала большая шишка размером с яйцо. На катке она ударилась головой о край барьера, и сейчас у нее просто убийственно болела голова – ни лед, ни аспирин не помогали. Она посмотрела на часы – шесть вечера, а от дочери никакой весточки, которая могла бы внести ясность. Конечно, Анна и не ждала, что Поппи приедет до девяти или десяти часов, но на всякий случай оставила на двери записку с подробными инструкциями, как найти запасной ключ. Внезапно Анну охватило чувство голода. Она сегодня еще совсем ничего не ела. На протяжении нескольких недель у нее не было аппетита, и она ела, потому что пришло время принять пищу, а не потому, что проголодалась.

Она встала на весы и очень удивилась, увидев, что весит всего сорок девять с половиной килограммов, на семь кило меньше, чем обычно. И все-таки она была в нормальной форме для своего роста. Ей нравилось быть легкой и худощавой. Она была абсолютно здорова: образцы ее крови регулярно изучали студенты, обучавшиеся взятию крови из вены. Последние занятия были всего две недели назад, и тогда ее лейкоциты были превосходны, а красные кровяные тельца выглядели круглыми и спелыми, как июльский помидор.