Навстречу отряду кораблей Шестого флота с Христиании стартовали все гражданские суда. Гражданские капитаны дружно подавали сигналы «SOS». Они лишь чудом вырвались с опасной планеты, просили защиты у военных моряков.

Неровный строй гражданских судов приближался, охватывая корабли сводного отряда с четырех флангов. Проще говоря, пытался соткать мешок и натянуть на юнитские корабли.

Петру Сухову такой расклад сильно не нравился. Он не терпел, когда его окружают, — кто бы это ни был. Старлей связался с командиром колонны каперангом Манкузе, но тот лишь посмеялся над его дурацкими страхами.

— Если мятежники захватили наш крейсер, что им мешает заполучить кучу жестянок? — убеждал каперанга командир корвета. — Нельзя их подпускать на дистанцию выстрела.

— Не бзди, пацан! — громогласно вещал Альфред Манкузе по открытому каналу. Он любил публично учить жизни сопляков. — Перед кем ты трясешься? Это стадо испуганных баранов!

— Даже испуганные бараны могут затоптать сонного пастуха.

— Пусть попробуют!

Сухов еще минуту смотрел, как тесными рядами надвигаются суда с Христиании, затем объявил на корвете боевую тревогу. «Джанкой» шел третьим в колонне, так что отсидеться за чужими спинами ему не удастся.

Командир корвета снова и снова посылал радиограммы на идущие навстречу отряду кораблики, требовал остановиться, грозил открыть огонь на поражение. А их капитаны и не думали стопорить ход. Бубнили едва ли не слово в слово:

— Терпим бедствие. Просим помощи. За нами гонятся пираты. Спасите нас.

Контр-адмирала Синдзо Хашимото такой ответ, очевидно, устраивал, потому что он ни на йоту не стал менять ордер вверенного ему отряда и вообще пальцем не шевельнул. А вот каперангу Манкузе быстро надоели занудные переговоры каплейта Сухова со штатскими, и он язвительным тоном запретил занимать основные частоты.

Когда первая волна христианийских суденышек накатилась на головные корабли, на дистанции прямого пуска торпед оказались сразу пяток катеров, каботажников и буксиров. Сухов, не ожидая каких-либо приказов, скомандовал:

— БЧ-два! Огонь по движкам и ходовым отсекам!

Электронный наводчик огневой башни взял пять целей, антипротонные излучатели дали залп.

За доли секунды до этого рванул головной юнитский фрегат «Аделаида». Командир фрегата никак не ожидал, что безобидный пассажирский паром подойдет вплотную к грозному боевому кораблю и его экипаж подорвет ядерную головку от ракеты «земля-космос».

Электромагнитный импульс страшной силы разметал кильватерную колонну. Четыре боевых корабля столкнулись. Еще несколько перемешались с христианийскими суденышками, которые были под завязку напичканы взрывчаткой. Началась форменная мясорубка: десятки разнокалиберных плавсредств старались подойти вплотную к юнитам и подорвать заряды.

Отряд кораблей Шестого флота ответил шквальным огнем. Гражданские суда взрывались один за другим, нередко губя при этом и юнитские корабли. Надо было срочно выводить отряд из-под огня.

Синдзо Хашимото справился с испугом и приказал кораблям отступать. А когда христианийская флотилия осталась далеко позади, он отдал команду уничтожить ее ракетной атакой. Через минуту хищная стая мелких суденышек перестала существовать. В ход пошел главный калибр: у ракет класса «космос — космос» были самонаводящиеся головки с антиматерией. Вспышки аннигиляции не оставили от христианийцев ни обломков, ни трупов.

Пришло время подсчитать потери. Было потоплено шесть юнитских кораблей, включая легкий крейсер «Толедо». Вместе с крейсером погиб упрямый каперанг Альфред Манкузе. От личного состава «Толедо» уцелели не больше полусотни военморов. Еще десять кораблей получили повреждения, но семь из них остались на плаву и могли участвовать в десантной операции.

На следующий день корвет «Джанкой» поддерживал огнем и маневром высадку полномасштабного десанта на планету.

Контр-адмирал Синдзо Хашимото решил не тратить впустую время и отказался от полномасштабной огневой подготовки. И по-своему он был прав: когда все закончилось, с него не стали спрашивать за гибель лишней сотни военморов и морпехов — даже вручили золотой крест «За заслуги перед Флотом». С формулировкой «за умелое планирование и блестящее проведение планетарной десантной операции».

К поверхности Христиании устремились полсотни катеров и двенадцать десантных барж. Зенитные батареи на орбитальных платформах встретили десант плотным огнем. Зенитчики не боялись ракетных залпов и сражались ожесточенно — пока платформы не были уничтожены все до единой.

Подбитые христианийские истребители шли на таран, пытаясь напоследок утащить за собой хотя бы один катер. Пехотинцы, засевшие на космодроме, бились насмерть — цеплялись зубами за каждую пядь земли. Но уж больно велико превосходство юнитов в огневой мощи, технике и живой силе.

«Мятежники» были уничтожены до последнего человека. Несмотря на приказ Адмиралтейства, десант пленных не брал. Люди слишком боялись заразиться от жителей Христиании. Поэтому так и не удалось выяснить, кто именно захватил человеческую планету и в конечном счете погубил ее население. Это могли быть хаарцы или вовсе не известная человечеству и потому еще более опасная раса.

За Христианию Петр Сухов получил капитан-лейтенанта и Военно-морской крест. На какое-то время он стал самым популярным русским военмором. Несколько новостных каналов, несмотря на раздражение флотского начальства, взяли у него интервью.

Ушлый корреспондент агентства «Рейтер» добивался, чтобы Сухов признался под камеру: лобовая атака корветом крейсера «Плимут» была актом отчаяния. Петр Сухов стоял на своем:

— У меня был приказ. — Петр лукавил: приказа топить вражий крейсер «Джанкою» никто не давал. — И я выбрал единственную возможность выполнить его.

— Вам не жаль моряков с «Плимута»? — напирала рыжая репортерша из «Космополитен». Она была затянута в тончайшую черную кожу, которая делала ее похожей на женщину-кошку из феминистского сериала.

— А вы прикажете жалеть каждого вражеского солдата, убитого в бою? — разозлившись, контратаковал Сухов. — Может, вы — воинствующая пацифистка? Или вам не по душе Организация Объединенных Наций?

Девица молчала, лупала глазами. Скорей всего, она не поняла и половины его слов.

— Мятежников я убивал без малейшего сожаления, а вот людей мне было жаль, — решив не ждать ответа, произнес каплейт. — Но я — солдат, если вы еще не заметили.

Вскоре пресса забыла о Сухове. Наша Галактика велика — жареный материал всегда в достатке, а медийных лиц — больше, чем нужно.

Снова вспомнили о Петре Сухове после пограничного инцидента и захвата хаарского рейдера. Но тогда репортеров в военный госпиталь не пустили. Интерес к его персоне ко дню выписки угас, и можно было спокойно продолжать службу на флоте ООН.

Жизнь шла своим чередом. Плененный хаарский рейдер был доставлен в форт Абрахам. Там в обстановке глубокой секретности его винтик за винтиком принялись изучать светила юнитской науки. Но спокойно работать им не давали — то и дело приходилось отбивать наскоки сгорающих от нетерпения адмиралов, которые требовали немедленных результатов. Адмиралам страсть как хотелось узнать самую главную военную тайну Великого Хаара. Ученые злобно огрызались.