После этих слов обе подруги не сговариваясь прыснули от смеха. Однако если смех Барбары был просто заливистым и веселым, то Сильвия смеялась несколько напряженно и нервно. Она смеялась так, что на глаза ее навернулись слезы и ей самой было трудно понять, веселье тому причиной или переполнявшие сердце чувства к так таинственно пропавшему Оскару.

— Да, Барби, признаюсь, я действительно влюбилась. Влюбилась до потери памяти. Все мои клятвы и обещания самой себе теперь ничего не значат. Похоже, я совсем пропала. Особенно потому, что не знаю, где он сейчас и что будет со мной дальше.

— Так всегда бывает, глупая, когда любишь по-настоящему, — с улыбкой заметила Барбара, обнимая подругу. — А сейчас успокойся и ложись спать. И знай: любовь способна победить многое. Думаю, Оскар найдет способ доказать тебе это. — Уходя, Барбара прикрыла за собой дверь — и комната погрузилась во тьму. Лежа на крахмальной простыне и ощущая легкую прохладу шелкового одеяла, Сильвия еще долго не могла заснуть. Теперь воспоминания о каждой минуте, каждом мгновении, проведенном с Оскаром, отдавались сладкой болью в груди. Ей хотелось десятки, сотни раз мысленно воспроизводить в памяти ощущения, вызванные его прикосновениями, поцелуями, словами. Это начинало уже напоминать легкое помешательство, от которого мог избавить лишь глубокий сон, в который Сильвия в конце концов все же погрузилась. Вероятней всего, сработала все-таки защитная реакция организма.

Сильвия проснулась от настойчивого стука в окно. С трудом разомкнув тяжелые веки, она прислушалась. За окном брезжил слабый рассвет, и на фоне бледнеющего неба чернели ветви молодых эвкалиптов. Кругом стояла звенящая тишина, и Сильвия, решив, что все это ей лишь приснилось, вновь закрыла глаза. Но стук повторился, и Сильвия с колотящимся от непонятного страха сердцем подбежала к окну. Вглядевшись в полумрак за окном, она увидела, — или это всего лишь ей показалось? — что чей-то силуэт промелькнул и исчез в зарослях растущих неподалеку деревьев. Сразу Сильвии вспомнились предупреждения матери о таинственных обитателях местных лесов, и сердце забилось тревожно и часто.

За утренним кофе Сильвия поведала Кейту и Барбаре о своих ночных видениях, но они лишь подняли ее на смех.

— Сильви, я, кажется, догадываюсь, кто мог ломиться к тебе в окно, — весело сказала Барбара. — Скорее всего, это была Ники. Возможно, она слегка перепутала время и пришла потребовать свой завтрак.

— А кто эта Ники? — недоуменно спросила Сильвия. — Она что, нищая и вы ее подкармливаете?

— О, она далеко не нищая и чувствует себя вполне нормально, — вступил в разговор Кейт. — Поэтому она и явилась потребовать то, что ей причитается. Кстати, сейчас мы тебя с ней познакомим и ты сама ее покормишь.

С этими словами Кейт вложил в руку Сильвии довольно большой кусок белого хлеба и показал глазами на дверь. Втроем они вышли из дома, на пороге которого Сильвия от неожиданности остановилась как вкопанная. Прямо перед ней, покорно сложив на животе лапки, напоминающие ручки, стояла миниатюрная кенгуру и смотрела на нее влажными просящими глазами.

— Не бойся, Сильви, она не укусит, — сказала Барбара, слегка подталкивая подругу в спину навстречу милому существу. — Дай ей хлеб. Она совсем ручная и приходит сюда в одно и то же время. Мы подкармливаем ее потому, что она маленькая и не умеет за себя постоять. Иногда она приводит сюда своего бойфренда, и тот без зазрения совести лопает ее хлеб. А эта дурочка стоит рядом и послушно ждет своей очереди, пока ее дружок не наестся.

Сильвия с умилением протянула руку с хлебом, и Ники очень деликатно и осторожно взяла кусок. Она ела неспешно и аккуратно, словно стремясь растянуть удовольствие. Она даже позволила Сильвии слегка погладить себя за ушком, но, закончив трапезу, развернулась к восторженным зрителям спиной и скачками направилась в сторону эвкалиптовой рощи.

— Барби, сдается мне, что в мое окно стучала совсем не Ники, — задумчиво сказала Сильвия. — Тот, кто убегал, когда я подошла к окну, был гораздо выше ростом.

— Ну, если то была не наша Ники, то все равно кто-то из ее сородичей, — продолжала веселиться Барбара. — Кенгуру, знаешь ли, бывают разные. Есть такие миниатюрные, как наша питомица, а есть и такие, чей рост не меньше, чем у твоего Оскара.

Сильвия вздрогнула, услышав дорогое для нее имя, и покраснела. Однако, быстро взяв себя в руки, она сказала, стараясь подражать шутливому тону подруги:

— Барби, Оскар же психотерапевт, а не псих-больной, чтобы бегать на рассвете по лесу и стучаться в окна. Не думаю, чтобы ему пришла идея играть в прятки в этих джунглях.

— Как знать, как знать, подруга, — философски заметила Барбара.

В этот момент они услышали гул мотора, и вскоре на шоссе, которое располагалось в сотне метров от дома и неплохо просматривалось между стволами деревьев, показалась ярко-красная машина. Автомобиль свернул на асфальтовую дорожку, ведущую к центральному входу, и медленно покатился вперед.

Чем ближе он подъезжал, тем напряженнее становилось выражение лица Сильвии, будто пытавшейся за тонированными стеклами красной машины разглядеть что-то знакомое.

Машина остановилась почти у самого порога, и Сильвия невольно отпрянула назад, пытаясь спрятаться за спину Кейта. Она еще толком не разглядела человека, сидевшего за рулем, но каким-то седьмым чувством угадывала, что визит его не сулит ничего хорошего. Передняя дверца отворилась, и из машины ловко выскочил… Ульрих. Раскинув руки, словно готовясь к объятиям и широко улыбаясь, он двинулся навстречу ошарашенной троице.

— Сильви, дорогая, как же я счастлив тебя видеть! — воскликнул он, пытаясь обнять девушку, но та, ловко увернувшись, смогла успешно избежать фальшивых проявлений чувств бывшего жениха.

— Барбара, ты стала еще красивей, — заметил, чуть понизив голос, Ульрих и, приподняв кисть Барбары, запечатлел на ней почтительный поцелуй. — Ульрих Штольц, жених этой очаровательной фрейлейн, — кивая в сторону Сильвии и приветственно протягивая ладонь Кейту, представился он.

— Не уверен, что Сильвия того же мнения, — недовольно проворчал Кейт, снимая очки и протирая их клетчатым носовым платком, что свидетельствовало о том, что хозяин имения волнуется.

Ульрих же, словно не замечая возникшей напряженности, продолжил, обращаясь к Сильвии:

— Дорогая, я с ног сбился тебя искать. Можно сказать, я прямиком из аэропорта. Вот взял машину напрокат и двинулся по твоим следам. Однако ночь застала меня тут, в лесу, недалеко от вашего дома. Но, ты же знаешь, малышка, что я страдаю куриной слепотой и ничего не могу толком разобрать, когда темно, поэтому я не был уверен, что попал именно по адресу, и мне пришлось заночевать в машине.

— Ну-ну, теперь я точно знаю, что в мое окно ломилась не Ники, — иронично заметила Сильвия. — Барбара, Кейт, не могли бы вы оставить меня наедине с этим господином. Похоже, он страдает амнезией, и мне придется освежить в его памяти кое-какие моменты недавнего прошлого.