— Ага. — Судя по виду Анны, ей очень хотелось провалиться сквозь пол.

Мистер Пендервик сел на стул между двумя средними дочерьми.

— Ну, кого-нибудь интересует, что говорят учителя?

Теперь Джейн захотелось провалиться сквозь пол: ясно же, что ничего хорошего мисс Бунда про неё не скажет. Однако оказалось, что мисс Бунда вполне довольна успехами Джейн в математике. И ещё больше довольна её последним сочинением.

— Кажется, про антибиотики, — закончил папа.

— Да, кажется… То есть да, конечно, — спохватилась Джейн. — Про антибиотики.

— Потом я, естественно, заглянул к мистеру Баллу. Знаешь, Скай, твоя пьеса об ацтеках произвела на него сильное впечатление.

— Что он сказал? — выпалила Джейн, прежде чем Скай успела наступить ей на ногу.

— Сказал, написано талантливо, с фантазией — он даже не догадывался, что Скай умеет так писать. Ещё он удивлялся, что она не хотела браться за пьесу, уверяла, что у неё ничего не выйдет. А вышло просто превосходно! Скажу вам больше: пьеса так ему понравилась, что он выбрал её для спектакля шестиклассников.

— Что? — Скай обомлела.

— Ах! — Джейн затрепетала.

В начальной школе, где учились Скай и Джейн, главным событием осени вот уже много лет считался концерт шестиклассников. А гвоздём концертной программы был поставленный шестиклассниками спектакль. Правда, обычно для постановки выбирали какую-нибудь древнюю замшелую пьеску из книги для учителя — зато в этом году поставят пьесу Джейн! Жаль только, никто не узнает, что это пьеса Джейн.

— С чего это вдруг? — угрюмо осведомилась Скай. — Раньше же ученические пьесы никто не ставил?

— Мистер Балл сказал, что ты обрадуешься, — заметил папа. — Ну, ты рада?

— Это большая ответственность… — Груз ответственности и правда был велик — так велик, что Скай даже подмывало немедленно во всём признаться.

Но тогда они с Джейн уже никогда не смогут обмениваться домашними заданиями — и кто, спрашивается, будет писать за Скай все сочинения, до самого конца двенадцатого класса? Зато после школы Скай наконец снова станет честным человеком: в колледже у неё будут только математика с физикой. И никаких сочинений, это железно! — Ладно. Думаю, справлюсь.

— Что ж, прекрасно. — Мистер Пендервик усадил младшую дочь к себе на колени. — Доченька, а ты почему в тёмных очках?

— Потому что я должна следить за Человекомухом. Папа, Ианта хотела приготовить нам с Беном запеканку, но у неё ничего не получилось. Она говорит, что в кулинарии она безодёжна.

— Безнадёжна, — поправил мистер Пендервик. — Но она же старается, правда? Это главное. Рози, а у тебя как прошёл день?

— Хорошо. — Розалинда положила руки на край стола и кинула взгляд на Анну — для храбрости. — Папа, звонила тётя Клер. Она завтра к нам приезжает.

— Да, мне она тоже звонила. Собралась устроить очередное свидание, отыскала для меня учительницу латыни — она тебе говорила? Но я ей велел не беспокоиться.

— А… почему? — Розалинде даже показалось, что она ослышалась.

— Я уже договорился о свидании на эти выходные.

— Ты… — начала Розалинда, но горло у неё вдруг сжалось, и она больше ничего из себя не выдавила.

— Я сам договорился о свидании, — повторил мистер Пендервик. — На завтра, если кому-то интересно. На вечер.

Скажи он, что поступил работать клоуном в цирк, даже это вряд ли бы повергло дочерей в такой шок. Все онемели — кроме Анны, конечно.

— Мистер Пен, а кто она? — спросила Анна.

— Просто женщина, с которой я недавно познакомился. Она мне понравилась, вот я и подумал: почему бы не провести пару часов в её обществе? Ничего страшного в этом нет, уверяю вас. Всё, освобождайте кухню, мне пора готовить ужин!

Но несчастные сёстры при всём желании не могли двинуться с места. Что с папой, что на него нашло?

— Как её зовут? — спросила наконец Скай.

— А?

— Имя, пап! — Это была Джейн. — Скажи её имя.

— Nomen, nominis[21], — вскрикнула Розалинда чуть не плача.

Мистер Пендервик оглядел несчастные испуганные лица дочерей.

— Марианна.

Глава одиннадцатая «Улика»

Когда на следующий день к Пендервикам приехала тётя Клер — а приехала она позже обычного, почти к ужину, — в доме не оказалось ни свежеиспечённого пирога, ни цветов на тумбочке в гостевой комнате, ни даже свежих полотенец в ванной. И Розалинды тоже не оказалось.

— Она у Анны, — сообщила Скай, после того как все дети и животные были обняты, а карамельки и собачье печенье розданы. — Сказала, что дома у неё нервы не выдерживают.

— Чего они не выдерживают? — спросила тётя Клер.

— Чудовищного накала страстей, — объяснила Джейн. — Даже Радуга не уверена, достанет ли ей мужества выдержать это тяжкое испытание, пережить свидание с Марианной.

— Какая радуга?

— Моей сестрице всё время что-то мерещится, — сказала Скай. С той самой минуты, когда выяснилось, что пьесу будут ставить на школьной сцене, Джейн не могла успокоиться и через слово вставляла что-нибудь про Радугу — а всем же не объяснишь, что это за радуга такая и при чём тут Джейн.

— Бывает иногда, — согласилась Джейн. — Но насчёт накала страстей — ничего мне не мерещится, тётя Клер. Страсти накалились! Мы все это чувствуем. А тут ещё папа не хочет нам ничего рассказывать про Марианну.

— Да, мне по телефону он тоже сказал только, что встретил её в книжном магазине — и всё, больше ни словечка.

— Розалинда, Скай и Джейн боятся, что папа на ней женится, — сообщила Бетти. — А ты привезла нам подарки?

— Женится? Ну, не так сразу! — рассмеялась тётя Клер. — Нет, пиратушки мои, сегодня я без подарков.

— Хотя вообще-то папа, конечно, ведёт себя странно. — Скай вытащила из багажника чемодан тёти Клер. — Сейчас сама убедишься. Он наверху, в своей комнате. Собирается.

Все вошли в дом и направились на второй этаж. Но не успела тётя Клер постучать к брату, как его дверь распахнулась и он сам вышел в коридор. Одет он был как-то не так — то есть совсем не так, как люди обычно одеваются на свидания. Тётя Клер даже ахнула.