участок. Но это всего лишь слухи, на чужой роток не накинешь платок.

– Вы знаете, что его нашли мертвым на холме несколько дней назад?

– Я слышала, что кто-то умер, но не знала, что это был он.

– А вас, я смотрю, это ничуть не удивляет.

– А чему тут удивляться? Он не имел ко мне никакого отношения.

Минутку!

Ынчжу вдруг вспомнила, что оставила кашу на плите и побежала на кухню. Чхве, который, казалось, больше интересовался домом, чем делом, сказал Хосону:

– Давно не видел деревянных окон. Когда построили этот дом?

– Я тогда был вроде в четвертом классе, так что скорее всего в 1974 году. Да, думаю, тогда.

– Редкий дом, даже по тем временам.

– Раньше такие встречались чаще. Тем более что сейчас мало кто живет в больших домах.

– Могу я взглянуть на двор?

– Конечно.

Чхве вышел на улицу, а Ынчжу вернулась из кухни. Муж обратился к Киму:

– Отцу нездоровится, и в доме не пойми что происходит. Не могли бы вы закончить поскорее?

– Да, хорошо. Ли Ынчжу, где вы были в прошлый вторник около одиннадцати часов?

– Обычно в это время я дома… или…

– Занимаетесь спортом на холме?

– Да.

– В тот день вы тоже туда ходили?

– Не помню.

– Я могу вам помочь вспомнить. Вы поднялись на холм, где случайно встретили Пак Чонги. Вылив в его бутылку с брагой пестициды, вы спустились с холма и пошли в баню. Верно?

– Нет, зачем мне это?

– Пак Чонги вам угрожал. Вы следили за ним, а когда увидели, что он поднимается на холм, тоже отправились туда.

– Все не так. Он действительно звонил мне с беспочвенными угрозами. Так что ж мне теперь, убивать его? Я ничего плохого не сделала, зачем мне это?

– Если вы никого не убивали, это одно дело. Но если смерти Кан Инхака и Пак Чонги связаны, у вас вырисовывается четкий мотив.

Хосон вдруг закричал:

– Разве то дело еще не закрыто? Зачем моей жене убивать человека, которого ни я, ни моя семья даже не знаем? Если хотите продолжить допрос, представьте доказательства.

Он сам удивился, насколько громко и с какой злостью закричал, и тут же замолчал. В дом вошел Чхве, у него в руках был опрыскиватель. Он снял крышку, понюхал содержимое и спросил:

– Там пестициды, верно?

– Почему вы спрашиваете?

– Что вы опрыскиваете? – спросил Чхве, глядя через окно гостиной во двор, который был весь залит цементом.

– На пустыре за домом мы разбили огород.

– Понятно. Но если у вас есть опрыскиватель, то должна быть и бутылка с пестицидами, я ее не видел.

– Средство закончилось, и я его выбросил.

– Бутылку выбросили именно вы?

– Да, давно закончилось.

– Ваша жена брала ее в руки?

– Я сам все обрабатываю. У домочадцев нет на это времени.

– Я спрашиваю конкретно про вашу жену. Ли Ынчжу, вы когда-нибудь прикасались к бутылке с пестицидами или к этому опрыскивателю?

– Нет. Я даже не знала, что они у нас есть.

– Можем ли мы взять опрыскиватель на экспертизу?

– Делайте, что считаете нужным.

– Это все? Я могу идти? У меня каша на плите.

– Да, конечно. Слышал, вы ухаживаете за свекром. В наше время это редкость.

Чхве говорил уважительно, его слова были искренними. Она посмотрела куда-то в сторону, так ничего и не ответив. Ее взгляд не выражал никаких эмоций. Следователи попрощались и вышли из дома. Дверь захлопнулась, и супруги встретились взглядами в тишине дома.

– Хосон… – Она хотела спросить, что случилось с бутылкой пестицидов, но замолчала.

Когда она брала ее, в ней оставалось еще много жидкости. Куда она делась? Если бутылка исчезла, то к этому был причастен ее муж. Вдруг Хосон что-то заподозрил и специально спрятал ее? Неужели он все знает? Она решила, что такого быть не могло, поэтому замолчала.

Муж смотрел отрешенно в сторону. Минутная стрелка настенных часов сдвинулась на одно деление, но ей показалось, что гром разразил небо.

– Отнеси отцу кашу, – сказал Хосон, не глядя в ее сторону.

– Хорошо.

Она поспешила на кухню. Супруг тревожно посмотрел ей вслед. Сначала он подумал, что полиция вернулась по делу Кан Инхака. Но это было не так. Следователи подозревали, что смерть Пак Чонги на холме не была самоубийством. Когда Ынчжу впервые вызвали в полицейский участок, все казалось абсурдным, но на этот раз все было иначе. У него не было доказательств, но он подозревал, что жена могла быть причастна к смертям обоих мужчин. Почему бутылка с пестицидами, которую он купил совсем недавно, так быстро закончилась? Было ясно, что Ынчжу брала ее. Но зачем?

Хосон слышал, как жена помешивает кашу, непроизвольно стуча ложкой о стенки кастрюли с таким остервенением, будто это было единственным в данный момент, что имело значение.

* * *

Чхве и Ким решили перекусить на местном рынке. Они какое-то время шли молча и вдруг заговорили одновременно:

– Правда, странно?

– Да, есть такое.

– Мы оба говорим о Юн Чхансу?

– Да. Пак Чонги ничего не видел. Он не мог ей угрожать.

– Тогда кто звонил?

– Тот, кто думал, что Кан Инхака убила Ли Ынчжу. По-моему, им может быть только Юн Чхансу.

– Что?!

– Почему мы искали связь только между Кан Инхаком и Ли Ынчжу? Она и сын Кан Инхака одного возраста – я подумал об этом, когда мы были в ее доме. Понимаешь, о чем я?

– Ага! Если бы между Ли Ынчжу и сыном Кан Инхака была связь, его отношения с отцом точно испортились бы…

– Чем не причина убить Кан Инхака?

Следователь Ким посмотрел на своего старшего товарища с уважением. Что бы кто ни говорил, полиция именно так и работает. Они видят то, на что обычные люди и внимания бы не обратили, и находят ответы. Оба следователя обрадовались новой зацепке.

– Надо встретиться с Юн Чхансу. Очевидно, что это он звонил Ли Ынчжу.

– Да, но еще важнее проверить сына Кан Инхака.

– Точно. Если между ними есть связь, мы сможем прижать Ли Ынчжу к стенке.

Ким отложил еду и набрал номер Чхансу. Тот ответил почти сразу же. Его голос звучал сонно и хрипло, будто он накануне перебрал с алкоголем.

– Не возражаете, если мы заедем к вам?

– Не стоит, не надо приезжать.

– Нам надо задать вам несколько вопросов.

– Тогда почему вы спрашиваете, не возражаю ли я? Просто приезжайте, если вам надо это для расследования.

– Ну и голос у него, – проворчал Ким и положил трубку.

Он быстро доел.

– Казалось бы, соевый суп трудно испортить, но в этом районе