Она не кричала и не рычала от ярости, не вращала глазами, она говорила обыкновенным тоном, но Испан вжалась в спинку стула.

– Боюсь, это запретно, даже не будь она посвящена Башне, – сокрушенно заметила Аделис. – Нам не позволено проливать кровь при допросе или разрешать это другим.

Чем она опечалена – то ли упомянутым запретом, то ли тем, что Испан связана с Башней, – Илэйн не сумела понять. Сама она вообще-то считала, что для Башни Испан – отрезанный ломоть. Хотя и бытовала поговорка, что от уз, связавших женщину с Башней, может освободить лишь сама Башня, но, говоря откровенно, коли Белая Башня коснулась тебя, это, считай, навсегда.

Нахмурив лоб, девушка разглядывала Черную сестру – такую растрепанную и оборванную, но по-прежнему самоуверенную. Испан слегка выпрямилась и кидала на Авиенду взгляды, полные презрения. И на Илэйн тоже. Раньше – когда она думала, что ее захватили только Найнив и Илэйн, – она держалась иначе; самообладание вернулось к ней после того, как она узнала, что здесь есть и сестры постарше. Сестры, которые относятся к закону Белой Башни как к частице самих себя. Этот закон запрещал не только проливать кровь, но и прибегать к тем методам, которыми не побрезговал бы Вопрошающий Белоплащников. До допроса необходимо провести Исцеление, и если допрос начался после восхода солнца, то окончить его должно до заката; а если после захода, то – до утренней зари. Еще более строг и требователен был закон, когда допросу подвергались те, кто имел отношение к Башне, – сестры, Принятые и послушницы. Закон запрещал применять саидар как для допроса, так и для наказания. О, сестра могла в сердцах подергать нерасторопную послушницу за ухо с помощью Силы, а то и хорошенько шлепнуть пониже спины, но вряд ли посмела бы позволить себе большее. Испан улыбнулась Илэйн. Улыбнулась! Илэйн глубоко вздохнула.

– Аделис, Вандене, я бы хотела, чтобы вы оставили Авиенду и меня наедине с Испан. – Внутри у нее все будто в тугой узел скрутилось. Как же заставить эту женщину заговорить и узнать, что нужно, не нарушая закона Башни? Должен быть способ! Обычно, когда людей допрашивает Башня, они начинают говорить, хотя их и пальцем не коснулись, – всем известно, что от Башни ничего и никому не утаить! – но женщины из Башни крайне редко оказывались в подобном положении. Илэйн будто наяву услыхала голос, но на сей раз не Лини, а матери. Будь готова сделать то, что велишь другим, собственными руками. Ты обязана добиться исполнения. Если она нарушит закон... Девушке вновь послышался голос матери. Даже королева не может встать над законом, иначе не будет закона. И еще – Лини. Ты можешь делать, что хочешь, девочка моя. Пока готова за это платить. Илэйн, не развязывая ленту, стащила с головы шляпу, с трудом заставила себя говорить спокойным тоном: – Когда мы... Когда мы закончим с ней, можете отвести ее к Объединяющему Кругу.

Испан резко повернула голову, переводя взгляд с Авиенды на Илэйн; мало-помалу ее зрачки становились все шире. Теперь-то самоуверенности у нее поубавилось.

Вандене и Аделис молча переглянулись – так обычно ведут себя те, кто очень много времени провел вместе и понимает друг друга без слов. Потом Вандене взяла Илэйн и Авиенду под руки.

– Если вы не против, я хотела бы переговорить с вами, – тихо промолвила Вандене. Слова ее звучали как предложение, но она уже увлекла девушек к двери.

На дворе фермы два десятка женщин из Родни сбились в кучку, будто овцы. Не на всех были эбударские одежды, но две носили красные пояса Мудрых, и Илэйн узнала Беровин – коренастую невысокую женщину, которая обычно выказывала куда больше гордости, чем позволяли ее способности в Силе. Но сейчас на лице Беровин отражался испуг, глаза бегали; Объединяющий Круг, едва ли не в полном составе, настойчиво в чем-то убеждал собравшихся. Чуть подальше Найнив с Алис пытались загнать другую ватагу внутрь какой-то постройки. Именно пытались – ничего иного пока не получалось.

– ...не волнует, сколько там у тебя поместий! – кричала Найнив на женщину с гордой осанкой, в светло-зеленых шелках. – Заходи и сиди там! И посмей только высунуться, я тебя живо пинками обратно загоню!

Алис же попросту ухватила женщину в зеленом за шкир-ку и втолкнула в дверь. Раздался громкий крик, будто наступили на огромного гуся, и Алис появилась вновь, отряхивая ладони. С остальными особых хлопот не было.

Вандене отпустила девушек и пристально их оглядела. Ее по-прежнему окружало свечение, но, должно быть, общие потоки фокусировала Аделис. Вандене могла бы удерживать щит, даже не видя его, раз он уже сплетен, но будь так, за дверь девушек вывела бы, скорее всего, уже Аделис. Вандене без опаски могла отойти на несколько сотен шагов, прежде чем сказалось бы расстояние. И то бы их связь всего лишь ослабла, она не оборвется, даже окажись Вандене с Аделис на противоположных концах света.

Казалось, Вандене мысленно подбирает слова.

– Я всегда полагала, что лучше подобными делами заниматься женщинам опытным, – наконец промолвила она. – Молодым легко ударяет в голову кровь. Они могут хватить через край. Или же иногда понимают, что не в силах сделать большего. Потому что они еще мало видели в жизни. Хуже всего, они ощущают... вкус к этому. Нет, я не считаю, что кому-то из вас присущ такой недостаток. – Она кинула на Авиенду оценивающий взгляд; та поспешно спрятала нож обратно в ножны. – Мы с Аделис видели достаточно и знаем, почему должны сделать то, что нужно, а от вспыльчивости мы давным-давно избавились. Пожалуй, вам лучше поручить Испан нашим заботам. – Кивнув, Вандене повернулась к двери. Кажется, она полагала, что ее рекомендация уже принята.

Едва она скрылась за дверью, как Илэйн ощутила действие Силы – плетение должно было закрыть комнату изнутри. Несомненно, малый страж, ограждающий от подслушивания. Ничье случайное ухо не должно уловить ни единого слова Испан. Затем девушке в голову пришло и другое соображение, и тишина внутри стала куда более зловещей, чем любые крики, которые мог заглушить малый страж.

Илэйн нахлобучила шляпу на голову. Жары она не ощущала, но от солнечного света ей вдруг стало дурно.

– Может, поможешь мне? Надо разобраться с теми корзинами, на вьючных лошадях, – с придыханием сказала Илэйн. Она не отдавала никаких приказов, но, судя по всему, это ничего не меняло. Авиенда кивнула с удивительной торопливостью – кажется, ей тоже хотелось оказаться подальше от жуткой тишины.

Неподалеку от того места, где слуги оставили вьючных лошадей, в ожидании стояли Ищущие Ветер, они нетерпеливо поглядывали вокруг, надменно сложив руки на груди, во всем подражая Ренейле. К ним подошла Алис. С первого взгляда она признала в Ренейле старшую. Илэйн и Авиенду Алис словно не заметила.

– Идемте со мной, – сказала она не терпящим возражений тоном. – Айз Седай сказали, что вы не прочь укрыться от солнца. – В словах «Айз Седай» не было ни трепета, ни благоговения, только горечь. Ренейле замерла, ее смуглое лицо потемнело, но Алис продолжала: – По мне, вы, дички, можете, если хотите, торчать на солнцепеке. Если, конечно, еще способны сидеть. – Никого из Ата’ан Миэйр еще не Исцеляли от натертых седлом ссадин; они стояли с таким видом, будто хотели забыть, что ниже пояса у них что-то есть. – Только ждать меня не заставляйте.