директор и переключается на новую тему. — И кого мы теперь будем предъявлять комиссии? Избитую «реинкарнацию»? Причём удар она явно получила тогда, когда не сопротивлялась. В помещение пустили газ и видеть без противогаза было невозможно…

Директор делает паузу, но её заместитель молчит, не торопясь вставлять свои «десять вон» в разговор.

— … Сложно будет объяснить необходимость данного силового воздействия, да ещё по лицу. — продолжает директор, заканчивая свою мысль. — Это выглядит просто некрасиво. Девочки из охраны, — сильно пострадали?

— Каждая получила по удару ногой в челюсть, лёгкое сотрясение мозга, а перед этим — удары резиновой дубиной по предплечьям и ногам. Множественные гематомы.

— Действительно, — цапля крыльями махала… — с неудовольствием констатирует директор. — Но кости не сломаны?

— Насколько я знаю, нет.

— Отлично. Думаю, стоит предложить Агдан урегулировать вопрос в досудебном порядке. Пусть заплатит пострадавшим сумму, которая их удовлетворит, а мы не станем выносить случившееся на всеобщее обозрение. Ей это выгодно. В случае судебного разбирательства происшествие будет рассматриваться как нападение на представителей власти, находящихся при исполнении служебных обязанностей. Это может закончится для Агдан прибавлением к её основному сроку ещё года, или двух. Так и скажите. Впрочем, я сама с ней поговорю.

— Госпожа самчонин, думаю вначале нужно заручиться согласием пострадавших, прежде чем обсуждать этот вопрос с Агдан.

— А им скажите, — что я недовольна их низким профессиональным уровнем! Если хотят разбирательства, почему они не в состоянии выполнять свои служебные обязанности, то пусть молчат! В случае согласия получат от Агдан денежную компенсацию, а от меня — компенсацию за работу в обстановке повышенного риска и отпуск. Для восстановления здоровья.

— Думаю, они согласиться…

— Я тоже так думаю! — фыркает директор. — Они же не дуры?!

— Кстати, госпожа самчонин. Мне кажется очень удобный момент для переговоров. На завтра есть заявка на посещение заключённой Пак ЮнМи. Адвокат и посетитель.

— Уже адвокат прибежал? — щурит глаза директорша. — Когда успели-то информацию передать?

— Это по другому вопросу. Агдан судится со своим агентством за расторжение контракта. Можно будет обсудить ваше предложение вместе с её адвокатом.

— Пожалуй. — кивает директор. — А посетитель? Что за посетитель?

— Ким ЧжуВон. Бывший жених Агдан. Но ему можно отказать в общении.

— Ну почему же… — задумчиво произносит начальница тюрьмы. — Совсем не надо. Пусть ей будет неприятно, когда он увидит её в таком виде. Как и нам неприятно из-за драки.

— Ага. — улыбается в ответ заместитель. — Поняла. А комиссия?

— Что с ней?

— В момент разбирательства разрешать посещения? Это нормально?

— Доступ адвоката определён законом. А разговор с родственником — может оказать воспитательное значение, раскаяние и желание общаться со следствием.

— Он не родственник.

— Не важно. Человек, способный повлиять на неё. Он же может повлиять на неё?

— Наверное да, раз пришёл увидеться.

— Ну так пусть это сделает! Кто бы мог подумать, что вчерашняя айдолка, месяца не проведшая в Анян, — устроила в ней массовую драку! Причём оказалась в ней явно победительницей. Впрочем, честно говоря, отчасти я довольна. Сёстры Ли наконец получили то, что долго выпрашивали. Жаль, конечно, что охране заодно досталось, но им следует быть расторопнее. Им нужно больше тренироваться.

— Я тоже так думаю, самчонин.

— Вот и хорошо. А сейчас пусть приведут ко мне Пак ЮнМи.

— Я сейчас распоряжусь.

(Позже. Исправительное учреждение «Анян», комната для переговоров)

— Что с тобой случилось?! — поражённо восклицает ЧжуВон смотря на огромный лиловый синяк занимающий почти половину лица ЮнМи.

Та, недовольно смотря на давнего знакомого одним глазом, поскольку второй заплыл, не торопится пускаться в объяснения.

— Подралась. — наконец неохотно сообщает она.

— С кем?!

— Да были тут две … просящие….

— «Были»?! Что значит — «были»?!

— Не нужно делать такой тревожный вид. Живые они. Меня не доучили в твоей этой, любимой армии. Не умею я убивать. Челюсти каждой сломала, да и всё. В больнице они. Лечатся…

Онемев, ЧжуВон вытаращенными глазами взирает на это чудо. Рядом с ним, с точно таким же выражением на лице, стоит адвокат.

— Но если ты победила, то откуда же такой синяк? — отмерев, задаёт вопрос ЧжуВон.

— А это я потом с охраной дралась. — с удовольствием сообщает ЮнМи.

— «Охраной»?!

— Ага. Только они повели себя неспортивно. Пустили слезоточивый газ, когда поняли, что проигрывают. И когда я перестала видеть из-за слёз, саданули меня палкой по лицу…

Усваивая новую информацию ЧжуВон оторопело смотрит на пытающуюся изобразить невинный вид ЮнМи. Но поскольку половина лица у неё практически не вслушивается, вместо «милоты» выходит гримаса тролля, живущего под мостом. Передёрнув плечами, старший ефрейтор поворачивается к своему спутнику.

— Господин адвокат, разве это не превышение полномочий персоналом исправительного учреждения? Избивать несовершеннолетнюю, воспользовавшись её недееспособным состоянием?

— Аа-а… — несколько неуверенно отвечает ему тот, внезапно для себя попав в эпицентр событий к которым совершенно не готовился. — Несомненно, выглядит так как вы сказали…

— Это не то! — ЮнМи невежливо перебивает говорящего. — Это именно неспортивное поведение! Когда я вырубила им двоих, они поняли, что не выиграют и бросили гранату с газом. А потом отомстили — звезданули палкой по лицу! Низкие люди.

— Кого ты — «вырубила»? — пытаясь округлить и так круглые глаза, поворачивает к ней голову ЧжуВон.

— Охранниц.

— Ты с ума сошла?!

— Они вели себя нагло. Хватали за руки и тянули из-за стола, хотя было время приёма пищи. Я им сказала, что поем, а потом пойду, куда захотят. Только они меня не слушали и упорствовали. Совершенно же очевидно, что невозможно получить от человека положительную реакцию, обращаясь с ним подобным образом. Я попыталась донести им эту мысль. Но не смогла спуститься на их уровень, он оказалось слишком глубоко. Пришлось для понимания просто дать в морду.

— Да ты охренела что ли?! — набрав полную грудь воздуха, возмущённо орёт ЧжуВон. — Я организовал сбор подписей о твоём помиловании, а ты с охраной дерёшься!! Какое теперь тебе может быть досрочное освобождение?!

— Какое помилование? — по-кутузовски заинтересованно прищуривается на него девушка.

— Твоё! У тебя есть заслуги перед страной! И ты долбонутая на всю голову! Таких опасно держать в заключении!

— Для тюрьмы? — невинным голоском подсказывает ЮнМи.

— Для неё тоже!

Поняв, что брякнул, ЧжуВон, осёкшись, замолкает. Адвокат старается не улыбнуться.

— Так что ты говорил насчёт моего освобождения? — выдержав паузу, интересуется ЮнМи. — Рассказать можешь?

ЧжуВон делает несколько глубоких вдохов-выдохов.

— Я уже жалею о своей затее. — отвечает он. — Слушай. Я соберу триста тысяч подписей под просьбой о твоём помиловании и отнесу их в «Голубой дом». Уверен, что госпожа президент будет довольна решить проблему, подписав прошение. Это нонсенс, когда несовершеннолетняя обладательница наград «Грэмми» и «Хьюго» сидит в тюрьме за