– Наверное, было трудно, – произнёс Громов, внимательно меня разглядывая. – Почему нельзя было перевестись в другую школу?

– Зачем? – усмехнулась небрежно. – Меня бы и там невзлюбили. И что? Переводиться до бесконечности? К тому же мне не хотелось доставлять проблем отцу. Школа была престижной, он потратил много сил, времени и денег, пытаясь меня в неё устроить, всё ради моего будущего. Я не могла так просто сдаться.

Меня похлопали по макушке, будто «хорошего мальчика» лабрадорчика. Изумлённо моргнула, не зная, как реагировать. Вот вроде злюсь, но почему-то при этом краснею…

– Твой отец наверняка гордится тобой, – произнёс Громов, не замечая моих метаморфоз.

– Ага, – буркнула и спрятала подбородок в высоком вороте вязаного свитера.

В приёмной уже сидел Коршунов, а ректор что-то проверял в своём телефоне, сидя прямо на краю своего рабочего стола.

– Дмитрий Олегович, – поздоровалась, кивнув. Мужчина поднял на меня взгляд и улыбнулся. – Ваш костюм вам безумно идёт.

– Присаживайтесь, Василиса, – усмехнулся он, слезая со стола. Пересел в кресло и окинул нас бесстрастным взглядом.

Коршунов хмыкнул, будто происходящее его вообще не касалось. Громов взял около стены свободный стул и сел рядом со мной.

– Значит так, ситуация складывается такая, – ректор сцепил пальцы в замок, немного нахмурившись. – Со мной уже связался Виктор Алексеевич, просил изъять запись с камер, угрожал, если его пасынка в чём-то обвинят или дело примет огласку. И да, виновные должны понести наказание, – прямо вывалил он, не боясь говорить откровенно.

Коршунов самодовольно ухмыльнулся, а зря.

– Разве речь не нужно было начать с выяснения всех обстоятельств? – улыбнулась во все тридцать два. – Но похоже, это никого не интересует. Что ж, наказывайте нас, в таком случае я напишу заявление за домогательство, неоднократные угрозы и насилие физического характера. Даже если изъять записи с камер видеонаблюдения, они останутся у студентов в телефонах. Не думаю, что все так уж боятся министра обороны, в нашем универе учатся дети людей и повлиятельнее. Так ведь, Дмитрий Олегович?

Ректор вопросительно вскинул бровь, не пытаясь скрыть ироничной усмешки. Коршунов повернулся, злобно прошипев:

– Ты что несёшь вообще, курица? Какое домогательство?

– Такое, – бесстрастно улыбнулась в ответ. – Первый раз ты тряс меня, словно грушу в столовой, тогда нас тоже снимали, думаю, у многих видео сохранилось. Второй, только что. Ты такой несдержанный, вечно хватаешь меня за грудки, угрожаешь, ведешь себя мерзко. И где гарантия, что когда ты пытался затащить меня в машину вместе со своими друзьями, нас никто не снимал? А если снимал? Если я найду этого человека? Можно ещё дать заявление прессе, вот общественность возрадуется и долго будет обсасывать эту новость, так и вижу эти кричащие заголовки: «Сын министра обороны Артемьева В. А. домогался первокурсницы!»

Ректор издал смешок, а Коршунов попытался снова схватить меня, но я легко отбила его руку. Шлепок вышел звучный.

– Но-но, – поцокала языком. – За манерами следи, мистер будущий подозреваемый.

Коршунов глухо зарычал, но вынужден был сесть ровно, всё же мы не одни в кабинете, да и Громов недобро так косится.

– И какой выход вы, Василиса, предлагаете? – насмешливо поинтересовался ректор, подавшись вперёд.

Задумчиво постучала пальцами по подбородку и протянула:

– Ну-у… выход только один. Коршунов Сергей скажет, что у него нет к нам никаких претензий. А вы накажете нас, всех троих. За драку на территории университета. Как насчёт общественных работ? Наша группа как раз организует субботник в поддержку нашего старосты перед предстоящими выборами президента студ.совета…

– Совсем офигела? – опешил Коршунов. – Я, вообще-то, тоже в выборах участвую, с какого я должен поддерживать моего конкурента?

– Ты можешь отказаться, – произнесла спокойно. – Я просто предложила, а Дмитрий Олегович уже сам решит какое наказание для нас выбрать. Кстати, забыла сказать, что у моей мамы есть знакомые журналисты. Уже не терпится приступить к сочинению интереснейшей жалостливой истории о том, как ты меня домогался.

– Пипец просто, – шумно выдохнул Коршунов, откидываясь на спинку кресла.

– А знаете, мне нравится идея с субботником, – неожиданно заявил ректор. – Общий труд должен вас сплотить. Если не поубиваете, конечно, друг друга. Но ещё больше мне нравится вариант без вовлечения СМИ. Не нужно нашему учебному заведению такое внимание. Да и вашему отчиму не нужно, как вы считаете, Сергей?

– Да, Дмитрий Олегович, – скрипнув зубами, отозвался Коршунов. Сам, наверное, уже обдумывает план мести.

Склонила голову набок и вполне серьёзно произнесла.

– Будь осторожен в своих действиях, Сергей. На субботнике будут чёрные непрозрачные пакеты и лес рядом, я бы не рисковала…

Громов поперхнулся и закашлялся, а ректор усмехнулся в кулак, пытаясь не рассмеяться.

– Есть один нюанс, – произнёс он, уставившись в монитор компьютера. – Я обязан сообщить вашим родителям о данном инциденте, даже если мы его… гм… почти мирно решили.

– Сообщайте, – легко отмахнулся Громов. – Только учтите разницу во времени минус восемь часов, у отца сейчас час ночи.

– Конечно, – произнёс ректор.

– А моя мама, Виктория Алексеевна… – произнесла с нажимом, глядя Громову в глаза, – сейчас на гастролях. Вряд ли она ответит. В данным момент я проживаю с братом. С братом, говорю, с Покровским Андреем, можете связаться с ним.

– С братом?! – воскликнул Громов одновременно с Коршуновым, вызывая мою зловещую ухмылку…

Ректор вежливо кашлянул в кулак, привлекая внимание к себе, и произнёс, старательно пряча улыбку:

– Почему у меня чувство, что я попал в индийское кино?

– Станцуем? – усмехнулась, поиграв бровями.

Смех сдержать не удалось, даже Коршунов скупо хохотнул.

– Осталось только, чтобы из шкафа вывалился танцующий слон, – поддержал Громов, качая головой.

– Бери выше, – подначила я. – Сорок слонов.

– Ну хватит, – издал смешок ректор, поправляя узел галстука. – Не знаю причину вашего удивления, и знать не хочу. С вашей мамой, Василиса, свяжусь как она вернётся.

– Через неделю, – произнесла, поднимая с пола рюкзак. – Спасибо за содействие, Дмитрий Олегович, позже я передам секретарю заявку о проведении субботника.

– Обязательно её подпишу, – тем же тоном отозвался ректор, кивнув.

– Клоуны, – надменно высказался Коршунов и первым покинут кабинет.

Уверена, это не конец, а только начало нашей маленькой войны, главное, не расслабляться. Вот в лепешку расшибусь, а найду способ убрать Коршунова с пути и не допустить гонок.