— Новый друг это, конечно, хорошо… — с легким вздохом проговорил в ответ Бернар. — Но я бы хотел, чтобы на его месте у тебя наконец появилась подруга… — осторожно добавил он, испытующе глядя на свою собеседницу.

— Вряд ли твое желание сбудется, — поспешно отведя взгляд, сдержанно откликнулась Микела.

— Потому что ты никак не можешь простить предательство одной из них? — все так же осторожно уточнил Бернар.

— Не одной из них, а единственной, — горячо возразила Микела. — Единственной подруге, которую я знала с детства, подруге, с которой мы жили на одной улице, сидели в школе за одной партой, и которая однажды не просто предала меня, а отняла мою веру… Веру в искренность и преданность близких людей. Веру в любовь… Да и саму любовь тоже… — устало завершила она.

Бернар задумчиво кивнул.

— Да, я согласен, Илария поступила подло, отбив у тебя Франсиса… Но ведь и сам Франсис поступил не лучше, изменив тебе. Так что несправедливо обвинять во всем ее одну, сторонясь при этом всех других представительниц женского пола. Ведь, несмотря на предательство Франсиса, ты не перестала заводить друзей среди мужчин.

— Только потому, что, когда я осталась совсем одна, меня поддержал именно друг… Друг, а не подруга… — спокойно объяснила Микела.

— Да, я знаю, это был Марко…

— А потом появился ты, — продолжила за него Микела. — И я благодарна вам обоим за все, что вы сделали для меня… А что касается подруг… У меня ведь есть Софи… Мы с твоей женой прекрасно ладим и отлично проводим время вместе…

— Только когда у нее бывает небольшой перерыв в нескончаемых археологических экспедициях, — иронично добавил Бернар. — Иногда мне кажется, что именно поэтому ты и поддерживаешь с ней доверительные отношения.

— Какой же ты все-таки грубиян, — обиженно откликнулась Микела. — Я поддерживаю с ней доверительные отношения только потому, что мы во многом схожи и с полуслова понимаем друг друга… Ну и еще потому, что Софи твоя жена, а значит, просто не способна на плохой поступок, иначе ты не выбрал бы ее в спутницы жизни, — немного подумав, добавила она.

— Вот подлиза… — покачивая головой, пробормотал Бернар. — Ну что с тобой поделаешь… Придется разговор о подругах отложить на потом… А пока давай займемся заказами, ведь мы еще не разложили поздравительные открытки для невест… Надеюсь, ты не забыла о них из-за знакомства с тем парнем?

— Конечно нет. По-моему, в этот раз они получились даже лучше, чем обычно, — заметила Микела, доставая из сумочки стопку ярких глянцевых снимков с изображениями городских пейзажей, натюрмортов и весенних букетов, сопровождающихся поздравительными надписями. — Особенно одна из них… Которую я положу в пакет с моим свадебным платьем… — выдержав небольшую паузу, продолжила она и, словно не замечая изумленного взгляда Бернара, беззаботно спросила: — Оно ведь уже готово, правда?

Тот машинально кивнул в ответ.

— А кружево? — продолжила расспросы Микела. — Вчера ты говорил, что еще не успел пришить его.

— Готово все, кроме кружева, — наконец растерянно ответил Бернар. — Еще вчера ты не торопилась выходить замуж… — оправдывающимся тоном напомнил он.

— Я и сегодня не тороплю это событие, — пожав плечами, заметила Микела.

— Тогда зачем тебе так срочно понадобилось платье? — недоуменно поинтересовался он.

Микела внимательно посмотрела ему в глаза.

— Чтобы отослать его Винченцо вместе с остальными заказами, — тихо ответила она. — И вместе с этой открыткой…

Микела протянула ему открытку с изображением каменного дома старинной постройки, фасад которого был украшен разнообразными барельефами. На обратной стороне была сделана надпись:

Если ты, так же, как и я, видишь во сне это давно пустующее жилище флорентийца и вспоминаешь минуты, проведенные нами возле него, если они оставили в твоей душе, пусть даже едва различимый, самый неприметный след, пришли мне обратно одного голубка, и я пойму, что наша любовь была для нас обоих неслучайной.

Бернар осторожно прикоснулся к паре белоснежных птиц, прикрепленных к открытке, и вопросительно взглянул на свою собеседницу.

— Что это значит? Для чего все эти загадки, отправленные голубиной почтой? Если ты решила сделать первый шаг к примирению, не проще ли набрать его номер и сказать, что скучаешь по нему. Что хочешь, чтобы между вами снова все было по-прежнему…

Микела отрицательно качнула головой.

— Если Винченцо решил, что наши отношения исчерпали себя и что он может быть счастлив только с другой, мне будет легче узнать об этом вот так, с помощью одного из этих голубков… Вернее, с помощью его отсутствия… Ведь мы нашли этих птиц случайно, в день нашего знакомства… Они лежали на тротуаре среди кучи других вырезанных из бархата фигурок, забытых после шумного празднования свадьбы. Все это время они были для нас счастливым талисманом, и мы решили, что при первой же ссоре тот, кто почувствует, что был неправ, пришлет их другому, а тот вернет обратно одного из них в знак примирения. Мы хранили их в потайном местечке, о котором не знал никто другой. Когда я решила вернуться в Авиньон, то забрала их с собой. И, как оказалось, не зря… — невесело улыбнувшись, завершила свой рассказ Микела.

— Я и не предполагал, что между вами были такие трогательные отношения… — тихо проговорил Бернар. — Мне всегда казалось, что они более… беспечные, что ли… И не обремененные обязательствами… — нерешительно продолжил он.

— Проще говоря, слишком циничные, чтобы быть теплыми и искренними, — усмехнулась Микела. — И ты не был далек от истины… Трогательными они были совсем недолго… А потом им на смену пришли сдержанная насмешливость, отстраненность и нелепая наигранность, которая с каждым днем вносила в них все больше путаницы… Я чувствовала, что она не приведет ни к чему хорошему, но почему-то так ничего и не предприняла…

Бернар бросил на нее сочувственный взгляд.

— Я даже не догадывался, что у вас с Винченцо все так непросто… А ты никогда ничего об этом не рассказывала…

Микела утвердительно кивнула.

— Да, не хотела выглядеть излишне сентиментальной.

— А теперь? — осторожно спросил Бернар.

Микела задумчиво пожала плечами.

— А теперь все прежние страхи мне почему-то кажутся бессмысленными… Наверное, пришла наконец пора стать самой собой и узнать, как отнесется к этому Винченцо: примет меня такой, какая я есть, или с легкостью забудет навсегда.

Бернар дружески обнял ее, ободряюще похлопав по плечу.

— Знаешь, хотя твои слова прозвучали не очень оптимистично, все же я рад, что ты нашла в себе силы произнести их… Уверен, Винченцо будет счастлив узнать тебя такой… Вот увидишь, скоро один из этих голубков прилетит к тебе обратно…

Неужели подруга Алессии сказала правду, и она сейчас, как и мой трусливый братец, тоже здесь, в Венеции? Интересно, что она здесь забыла? — размышлял Альдо, пробираясь сквозь толпу туристов, заполонившую мост Риальто. Не иначе как в нынешнем сезоне этот город пользуется повышенным спросом у тех, кто собрался в бега, невесело усмехнувшись, подумал он. Если, конечно, та простуженная девица не соврала мне, заодно сымитировав по телефону насморочный голос… Но даже если и так, то мне все равно не остается ничего другого, как поверить ей на слово… Ведь от своих подчиненных я так ничего толком и не добился… Сказали только, что Алессия появилась в автосалоне на несколько часов, а потом ей кто-то позвонил и она исчезла, не сказав никому ни слова… И это вполне в ее духе… Она всегда любила уходить по-английски… Даром что итальянка… Да и отели она тоже предпочитала тихие и неприметные… Значит, и здесь выбрала что-то подобное… Придется пройтись по спрятанным в переулках гостиницам…