Дисков он купил много, причём налегал в основном на справочники, даже не мечтая, что просмотрит их все, и теперь, когда у него появилось много свободного времени, ему следовало заняться именно этим. Ноутбук «Тошиба» он купил совершенно новый, как и принтер «Эпсон» к нему с большим запасом картриджей, чтобы фотографировать растения, зверей, птиц и потом распечатывать их. Теперь куда важнее для него было распечатать совсем другие материалы и этим он намеревался заняться после Нового года, который ему совершенно не хотелось встречать. Однако он всё же наготовил всяких деликатесов, накрыл знатный стол и сел за него вместе с Крафтом. Так они и встретили Новый, 03-й год. Митяй хотел было выпить, да передумал и сразу после двенадцати лёг спать.

На следующий день он проснулся в семь утра, поднялся на наблюдательную башню, оглядел окрестности, спустился вниз, умылся и отправился на скотный двор, кормить свиней и коз. Свиньи к нему уже вроде бы привыкли, хотя он держался с ними настороже, а вот козочки так и норовили боднуть, несмотря на то что некоторым нравилось, когда их вычёсывали, в овчарне ведь было тепло. То ли ещё будет, когда эти серые бестии подрастут.

Наполнив кормушки свиней силосом с картошкой и топинамбуром, Митяй, пока те чавкали, рассыпал по деревянному полу опилки пополам с сухой травяной сечкой, убрал и свёз навоз в навозохранилище и отправился к козам. Там он проделал всё то же самое, только засыпал в кормушки сено, прибавив к нему немного силоса и клубней топинамбура. Хотя козы давали навоза за сутки меньше, чем свиньи, он убирал его каждое утро, засыпая доски сечкой, и потому, вычёсывая козий пух, ему не приходилось сначала вытаскивать из него козьи орешки. После этого он переоделся, тщательно запер всё и пошел в дом. «Тигр», разумеется, был при нём, он сменил «ремингтон». Позавтракав тем, что осталось со вчерашнего ужина, Митяй набрал полную корзинку съестного и отправился в мастерскую. Вот уже почти неделю он экспериментировал: варил в тиглях смальту различных цветов и отливал из неё шарики для бус, но пока что не получил чистых и ярких цветов, хотя бусы у него получались довольно неплохие. Впрочем, те бусы, которые он вытачивал вручную из камня, выходили всё же гораздо ярче, красивее и наряднее.

Митяй привёз с Асфальтовой горы несколько больших глыб плотного песчаника, с помощью молотка и зубила вырубил полдюжины точильных камней и смастерил точильный станок с корытцем для воды. Не наждак, конечно, но с водой на этом станке можно было точить топоры, ножи и наконечники для копий. Жаль только, что он совершенно не годился для вытачивания бус из различных пород камня, а имеющиеся у него наждачные круги для заточного станка он жалел и выточил всего лишь три большие нитки бус из самых красивых минералов. Зато куда больше он изготовил украшений из оленьего рога и кости, а теперь переключился на смальту.

Митяй заложил в три небольших ковша шихту, запалил горелки и решил сходить в литейку. С утра стояла морозная, ясная погода, но когда он вышел из мастерской, то заулыбался – всё небо затянули тучи, пошёл снег и стало ощутимо теплее. Мигом забыв, что ему было нужно в литейке, он вернулся в мастерскую и приступил к работе, прерванной из-за сильных холодов, продолжил мастерить снегоход, а для этого у него было уже почти всё готово, оставалось только изготовить лыжи, широкую опорную и узкую рулевую. Делать их деревянными он не хотел. Вдруг сломаются в дороге, и тогда не снегоход повезёт его, а ему придётся тащить на себе мотоцикл по глубокому снегу.

Митяй разжёг горн и сразу же принялся разогревать слиток прочной углеродистой стали, из которой ковал неплохие топоры и ножи. На этот раз он не стал его разрубать, а принялся осаживать его на наковальне механическим молотом с торца, чтобы потом, прокатав, получить длинную лыжину, таких ему нужно было две, чтобы установить по бокам мотоцикла, и ещё одну, покороче, чтобы стояла прямо под ним, давая возможность установить металлическое колесо. Все три ему нужно соединить в одну большую лыжину с вырезом под ведущее колесо на раме из уголка. Стальное ведущее колесо со стальными лопастями и шипами десятисантиметровой длины он уже изготовил и даже отбалансировал. Крутилось оно практически идеально, жаль только, что он не мог сделать его пошире. Тогда ему пришлось бы переделывать вилку мотоцикла, но Митяй надеялся, что и это будет таскать его по снегу с приличной скоростью и ещё тащить на буксире лёгкие, прочные нарты со спинкой, чтобы на них можно было с комфортом усадить пассажира, а то и троих, вот только переднему придётся тогда постоянно ловить рожей снег и ледышки. Ветровое стекло на нартах не было предусмотрено. На него у Митяя не нашлось подходящего материала.

Если потеплеет хотя бы до минус пятнадцати и тёплая погода продержится пару-тройку недель, то ему удастся поохотиться на волков и пополнить запас волчьих шкур, в которые Митяй просто влюбился из-за тонкой, прочной кожи и густого меха. Он уже выделал до полной готовности, даже отполировав мех, шесть таких шкур и был вынужден признать, что волчьи шкуры – это нечто совершенно особенное, да и волчьи кожи тоже, хотя он и не согнал ещё известью волос с двух десятков шкур.

Теперь можно было на полном серьёзе подумать о новой одежде. Большой кусок замши он уже имел, с нитками у него проблем не было – Митяй навострился вить их из льняной пряжи, причём довольно прочные, хотя и несколько толстые, ну да ничего, не шелка ведь шить, к тому же кое-какой запас ниток у него тоже имелся. Жаль только, что из красителей, кроме луковой шелухи, да ещё буровато-чёрных чернил, изготовленных из дубовых орешков, у него ничего под рукой не имелось. Лук он выращивал ничуть не хуже самого знатного корейца, а потому в луковой шелухе недостатка не испытывал и даже покрасил ею в красивый красно-коричневый цвет свитер, связанный из шерсти Крафта. Второй свитер, из шерсти носорога, даже не пришлось красить, он и так имел глубокий коричневый оттенок.

Снегопад шёл три дня, и после него погода действительно переменилась: на улице было всего минус девять. За это время Митяй превратил Ижика из мотоцикла в снегоход, поставив его на широкую лыжину, и, как только снег перестал валить, принялся его испытывать, надеясь, что заднее колесо с гребными лопастями и шипами вихрем понесёт его по снегу и не подведёт.

Да уж, подвести оно не подвело, вот только по рыхлому снегу его снегоход двигался довольно медленно, немного быстрее пешехода, и тут Митяй уже ничего не мог поделать. Зато как только он выезжал на те места, где ветерком снег малость сдуло и под колесо попадал более плотный снег, скорость моментально увеличивалась.

Пока он ездил по латифундии на снегоходе, подул южный ветер, принёс с собой тепло, и снег прямо на глазах стал помаленьку оседать. Митяй отогнал снегоход в гараж и занялся теми волчьими шкурами, которые намазал с мясной стороны известковым тестом, сложил в стопку в большом деревянном корыте и залил водой. Со шкур первого отстрела уже легко выдергивалась волчья шерсть, которую он тоже собирался пустить в дело, на шерстяную пряжу. Она была довольно длинной и хорошо свивалась в нить на прялке с педальным приводом. Доставая попарно эти шкуры, он принялся за работу.

Кожевенную мастерскую Митяй устроил в угловой северной комнате, подальше от жилого помещения, кухни и продовольственного склада с сухими продуктами, так как в ней стоял очень сильный и весьма неприятный дух, исходивший от большой дубовой бадьи с забродившим уже киселём из пшеничных отрубей. Но до того, как загрузить в неё волчьи шкуры, с них нужно было сначала согнать всю шерсть, чем он и занялся. Стараясь дышать через раз, лучше, конечно, было бы совсем не дышать, он разделил две шкуры, соскрёб тупым ножом с одной известь, бросил шкуру на стол и принялся сильными, но мягкими движениями ножа сгонять шерсть, складывая её в большой деревянный ящик. Пригодится, однако.