— За дело, небоскреб ты недостроенный! Каждый из вас достоин удара кувалдой по башке. И не раз! А еще лучше — большого пенка под зад вон из хоккейной школы за такую игру! Вам ведь еще дальше идти. Игра, которую вы показываете — ужасна и отвратительна! Против вас аутсайдеры, представляете?! Я надеюсь, вы, сборище фигуристов некомпетентных, больше не рискнете меня расстроить и забьете наконец две поганые шайбы! — Степанчук еще и активно жестикулировал. В руке он держал бумажку со списком команды и еле сдерживал себя от того, чтобы, поддавшись бешенству, швырнуть ее в кого-нибудь или разорвать на миллион маленьких кусочков и заставить хоккеистов ею отобедать. — Сегодня с вами играет команда субтильных мальчиков. А у меня складывается впечатление, что это вы компания этих самых мальчиков, а не «Молот». Они зацепились за эти заброшенные шайбы, они воодушевили их. Появился настрой. Они что, у вас его стянули? Они атакуют — вы стоите, они забивают — вы стоите. Они умудряются простейшими финтами вас обманывать, потому что понимают, что вы опять будете стоять. Где прессинг, где перехваты, где защита, где нападение, где контратаки, мать их за ногу?! Вы что-то в конец охуели! Я этого терпеть не буду. Если сегодня до ваших деревянных голов не дойдет, будете батрачить у меня круглые сутки как рабы! Мало вам не покажется — мы сделаем так, что после тренировок вы даже в зеркалах отражаться не будете. Подумайте — пораскиньте мозгами… или что там у вас вместо них? Это первое! — все тяжело вздохнули, что, кажется, разъярило тренера еще больше. — Ага! Вы еще и дышать в состоянии — значит, выложились недостаточно! Ясно с вами все — симулянты, сука! Митяев!

— Да, тренер, — произнес Арсений. Степанчук подошел к нему. Сидящим рядом стало не по себе, когда они виновато вгляделись в лицо тренера, изуродованное гневом.

— Устал, наверное? Можешь не отрывать свою задницу от лавки. И вообще, в разговоре с тренером — молчи! — Арс с недоумением посмотрел на него. — Скажи, звездец: ты в конец опиздоумел?

— Почему? — вылупился на него Митяев, однако разгневанный Виталий Николаевич уже вернулся в центр комнаты. Естественно, Арсений раздражен не только сложившейся игрой, но и таким обращением. Он больше думал о том, что нужно быть внимательнее, больше суетиться на площадке и дорабатывать моменты, ведь он сегодня еще не отличился.

Степанчук завопил не своим голосом:

— Молчать! Завали ебальник! Ты такой крупный баран и заступиться за себя не можешь! Они совсем от рук отбились — хуячат вас локтями в голову, а вы ничего сделать не можете, только лед после них целуете! Пиздец, блять! — Степанчук вошел в раш. — Кошкарский! У тебя как раз подходящие пропорции, чтобы делать из противников котлеты и размазывать их по бортам. А сегодня будто не ты котлеты из них делаешь, а они из тебя антрекот готовят. Как сосиску тебя по льду раскатывают! В чем дело?! Давно по башке не получал?!

— Да вот было уже, — вновь потер затылок Степка.

— Не сомневайся, еще добавим — потерпи 20 минут.

Тренер направился к Абдуллину, утопившему лицо в полотенце, встал перед ним, согнув колени и раскинув руки. Степанчук игриво произнес по слогам его фамилию, оперся на плечо вратаря, повернулся и, показав на него пальцем, заявил:

— Посмотрите, изверги, что вы сделали с нашим ценным (это слово прозвучало очень неестественно) вратарем! Как же ваши клешни кривые дорвались до такого?! Наш вратарь устал, он изнеможен и к тому же весь в дырках. И не потому, что он неопределенного пола, а потому, что все без исключения посланные «Молотом» шайбы попадают в него и дырявят, на чем только свет стоит! — Абдуллин сдержанно улыбался. Тренер продолжил свой спич. — Товарищи, поработайте над этим! — Виталий Николаевич чуть-чуть смягчился и тихо стал разгуливать по раздевалке. Я молчал.

Сквозь тишину все услышали веселый и уверенный говор игроков «Молота» из гостевой раздевалки. Тренер соперника хвалит своих ребят и подбадривает их на продолжение противостояния. «Молот» явно в хорошем настроении и настроен выигрывать — совершенной противоположностью была раздевалка хозяев.

Услышанное очень не понравилось Степанчуку:

— Видите, дети, что творится?! — он показал рукой в сторону коридора. — Видите, что они себе позволяют?! Они настолько не привыкли к этому, что от победы свалятся и умрут на месте. Мы должны свершить благую миссию по сохранению их жизней и выиграть. Господи, не слушай, что я несу! Так… как известно, рыба начинает гнить с головы. Все неудачи зависят не только от ваших личных действий, но и от действий вашего капитана. Где эта кудрявая свинья?! Волчин! Ты куда спрятался?!

— Я здесь, — тихо сказал Андрей, сидящий на лавке в дальнем краю раздевалки тише воды ниже травы. С его кудрявых волос как из крана лился пот. Парень то и дело вытирался полотенцем и моргал глазами.

— Волчин, ты капитан или шлюха?! — спросил Степанчук.

— Не понял.

— Как же это ты меня не понял?! Ты же у нас великий умник, отличник! Можешь засунуть все свои знания в задницу, которой ты не умеешь шевелить ни на льду, ни в школе, ни даже дома! А теперь к главному вопросу. Эти неучи выбрали тебя капитаном, а ты, я смотрю, один час команду обслужил и убежал, бросил, переметнулся.

— Вообще пиздюк! — вмешался Зеленцов, видимо, желая таким образом согласиться с позицией Степанчука, то есть неуклюже подлизаться. Но не вышло.

— От такого же слышу! — ввернул Степанчук.

— Почему же? Вы правильно сказали: капитан является лидером и должен вести команду вперед. Когда же нормально играть, если наш хваленый кэп…

— Ой, ладно, Зеленцов, хватит! — отмахнулся Степанчук. Тема ему уже наскучила. Волчин тем временем злобно взглянул на Никиту. — Кто там у нас еще остался?!

Виталий Николаевич принялся разглядывать список (он называл его «расстрельным»), называть фамилию и высказывать все, что думает о человеке. Похвалы и благодарностей не предусмотрено.

— Ага, Брадобреев!

— А что сразу Брадобреев?! — оживился Паша. — Я как бы две шайбы забросил, — нападающий рассчитывал на благодарность.

— Изыди, сатана! — буркнул Степанчук. — Надо же, а! Он «как бы» забросил. Тогда ты «как бы» молодец! А если ты «как бы» молодец, то с тебя еще «как бы» две шайбы: будут шайбы — будет зарплата, не будет шайб — будет расплата! Ты не вылезешь из качалки, понял?! — после этих слов Пашка слегка приуныл и стал пристально разглядывать свою клюшку.

В раздевалке возник местный врач и поинтересовался, все ли у всех хорошо в плане здоровья. Степанчук ничего не имел против этого милейшего