Она заметила, как Согейр стиснул зубы.

— Что? Хочешь сказать, это неправда? — не замолкала Вечера. — Людям наплевать на то, у кого больше прав на корону, и плевать, на чьей голове она окажется, — они хотят жить спокойно, и это всё. Если это им пообещает Теабран, ты и вся королевская рать окажетесь бессильны перед взбесившейся толпой. Или ты думаешь, граф Корбел перешёл на сторону Севера, потому что его запугали?

— Корбел — предатель. Ему давно пора отсечь голову и натолкать в горло земли.

— Он потерял на тавромахии двух сыновей и жаждет мести. Его действия были предсказуемы.

— Во время тавромахии гибнут десятки таких же, как его сыновья. Им не нужно было выходить на арену.

— Он — отец. Или ты бы смирился со смертью Альвгреда, затопчи его бык у тебя на глазах? Теабран очень умён. Ему нужны были люди, и он их получил, всего лишь найдя подход к нужному человеку. Таких, как Корбел, чьи сыновья погибли, в Ангеноре сотни. Одни смотрят на их смерть как на данность, но есть и такие, что винят короля в потакании жестокой традиции, и у некоторых из них есть своя власть.

— Считаете, надо отменить тавромахию? Но это основа нашего государства.

— Отменить? Нет. Но на сотню сильных ловкачей всегда найдётся один хитрец, который обведёт вокруг пальца их всех и победит. И в нашем случае этот хитрец очевиден. И чтобы противостоять ему, нужен кто-то ещё более сильный, ловкий и хитрый. Иначе Теабран всех переманит на свою сторону. К тому же после того, что произошло в Негерде, он стал ещё и защитником новой веры, пострадавшей от языческого пламени ангенорского тирана. Ты понимаешь, что следующим его шагом будет открытое нападение?

— Король уже об этом позаботился. Иларх и его люди уже идут навстречу северным войскам.

— И, конечно же, король учёл, что это ловушка?

На мгновение Согейр задумался, но лишь на мгновение.

— Иларх выбрался с Эвдона. Его не так просто заманить в другой капкан.

Вечера улыбнулась, и Согейру не понравилась эта улыбка.

— И пока они там, мы укрепляем защиту Паденброга, — сказал он и всадил нож в землю по рукоять. — Воины мобилизованы, каждый день проходят учения. И вы же знаете, что за всю историю города ни один человек не смог перебраться через городскую стену. Все охранные и надвратные вышки вооружены до зубов, оружие по периметру стен. Даже если Теабран подойдёт к городу, он не войдёт. К тому же на нашей стороне кантамбрийцы.

— Знаешь, в чём разница между вражескими войсками и войсками союзников? — прервала его рассуждения о безопасности принцесса.

— Вторые нас защищают, — вид Согейра говорил о том, что это глупый вопрос.

— Перед вторыми король сам открывает городские ворота.

— Вы не доверяете графу Монтонари?

— А ты думаешь, умно доверять человеку, которого в народе прозвали Чернильной Рукой? Эрнан портит всё, к чему прикасается, а за его елейной улыбкой кроется чудовище, — улыбнулась Вечера. — К тому же, если Ангенор победит Теабрана силами кантамбрийцев, короли будут у Монтонари в неоплатном долгу.

— Приятно знать, что, хотя бы в этом вопросе наши с вами мнения совпадают. Именно по этой причине я в своё время выступил за назначение брата Эрнана на должность Хранителя казны. Монтонари должны быть на виду.

— К большому сожалению, Сальдо нам здесь не поможет.

— Думаете?

— Его отношения с братом далеки от того, чтобы он разделял его взгляды на политику или мог передавать нам сведения, не предназначенные для уха короля.

— Но он Монтонари. А они своих не бросают. В худшем случае его можно будет использовать как залог лояльности его старшего брата.

Согейру очень не понравился её взгляд.

— Почему вы смотрите на меня?

— Знаешь, в тебе есть тот же изъян, что и в графе Корбеле. — Голова принцессы чуть наклонилась вбок. — Ты слишком любишь свою семью и считаешь, что это свойственно всем. В отличие от тебя Эрнан любит только себя, свои амбиции и людей, которые им соответствуют. Потому он не скрывает своей преданности только себе. В этом он, по крайней мере, честен. В отличие от тебя. Ты любишь свою семью. И для легата кирасиров это — роскошь. Рано или поздно ты будешь вынужден выбирать между семьёй и короной.

Эти слова прозвучали для Согейра звонкой оплеухой. Он захотел ударить принцессу, и она это заметила.

— Сказать, что ты выберешь? — сказала Вечера, глядя на него злыми умными глазами.

— Я лучше перережу себе глотку, чем предам короля.

— Но ты его не любишь так, как любил моего отца.

И это была правда.

— Да, вы правы, — сдался Согейр. — Но, в отличие от многих, я не смешиваю преданность с любовью. Король Осе — не ваш покойный отец, это так. Король Эдгар был великим человеком, лучшим из тех, кого я знал, и я скорбел о нём так же, как когда умер мой отец, но я поклялся защищать весь королевский род, и буду следовать этой клятве всегда. Можете не верить, но я отдам свою жизнь за любого из Роксбургов, если это понадобится.

— Хорошо, — кивнула принцесса.

Легат почувствовал себя обманутым.

— Это была проверка?

— Мне нужны люди, которым я могу доверять, — пожала плечами Вечера и прищурилась. — Ты когда-нибудь бывал в Мраморной долине?

— Нет. Я был только на окраине долины реки Дёрн, близ озера.

— Тогда представь себе дома с золочёными оконными ставнями, с крышами, украшенными янтарём, с улицами из мрамора — именно так выглядят обычные улицы у Эквинского замка. Красивая картина, правда? А рынки? Я за год не смогла сосчитать, сколько там торговых площадей, — куда ни глянь, везде идут торги. Жемчуг, шёлк, самоцветы, драгоценности, мраморные плиты, кони, рабы — золото буквально липнет к рукам торговцев долины, а в их голосах слышится звон золотых монет, и все как один говорят о политике. Когда перестают пересчитывать деньги, разумеется. Все эти торговцы на словах самые преданные подданные короля с тех пор, как граф Ферро выдал младшую дочку за моего отца, но на самом деле, чтобы ты знал, им на него наплевать, лишь бы не останавливался круговорот денег в их кошельках. Перекладывать монеты из сундука в сундук им больше по душе, чем тратить их на оружие, тем более брать в руки мечи для защиты кого-то, кто просиживает штаны на далёком востоке.

— Война коснётся и этих мест, если войско Теабрана решит перекрыть выход к торговому пути.

— Не коснётся. Кто будет рубить сук, на котором сидит?

— Не понял? — Согейр озадаченно посмотрел на принцессу.

— О, Согейр, ты же не думаешь, что весь этот год я только и делала, что читала, сидя на солнечной веранде? В Эквинском замке полно длинных языков, готовых выложить интереснейшую информацию за определённые деньги. В отличие от тебя, в долине мало кому близко понятие преданности. Там всё продается и покупается. Так я узнала, что Ложный король хранит деньги в местных банках. Можешь спросить Марция. Ты отправлял его сопровождать обоз с золотыми слитками и солью, он подтвердит.