– Очень жаль, что не знаете. Это уполномоченный Государственного Комитета Обороны конструктор Яковлев, который имеет личное задание товарища Сталина по всемерному увеличению выпуска истребителей для фронта. Под его руководством для выполнения этой задачи на заводе проводятся важные работы, а вы вместо того, чтобы помочь делу – мешаете. На каком основании арестованы главный инженер и главный технолог завода? Ваши люди сами дела не знают, а слушают обывательские сплетни и вас вводят в заблуждение. Освободите арестованных и впредь без ведома товарища Яковлева не занимайтесь самодеятельностью на заводе.

– Ну, теперь будет порядок, – сказал Кулагин после ухода Малинина.

Спустя два часа после этой встречи Тер-Маркарян и Брылин уже обсуждали на заводе, у меня в кабинете, программу дальнейших работ.

Через короткий промежуток времени завод стал выпускать по 20 самолетов ежесуточно.

По возвращении в Москву я узнал, откуда шли разговоры о том, что «Яки» горят. Оказывается, по приказу Геринга в район Сталинграда были переброшены асы из группы противовоздушной обороны Берлина – нашумевшая эскадрилья «Трефовый туз», укомплектованная самыми искусными летчиками истребительной авиации Германии. С нашей стороны против немецких асов на «Яках» летали в основном молодые, еще необстрелянные летчики, многие из них чуть ли не со школьной скамьи вступали в единоборство с опытнейшими немецкими пилотами. К тому же гитлеровцы имели в то время количественное преимущество в истребителях.

Чтобы добиться перелома, наше командование сформировало в составе 16-й воздушной армии полки из лучших летчиков-истребителей, одним из которых командовал майор Клещев. Эти летчики уже имели опыт борьбы с гитлеровцами под Москвой и в других местах.

И вот наступил момент, когда в небе Сталинграда стали гореть «мессершмитты»!

Наши славные летчики на «Яках» одержали много замечательных побед и сразу сбили спесь с немецких асов, а летная молодежь убедилась в том, что советская техника в руках умелых воинов, бесспорно, превосходит технику врага.

Прошел год с момента первого поражения гитлеровской военной машины под Москвой и до сталинградской катастрофы шестой армии фельдмаршала Паулюса в январе 1943 года.

Советские войска научились бить сильного, коварного, вооруженного до зубов врага.

После разгрома немецкой авиации под Сталинградом наши летчики вступили на путь завоевания господства в воздухе. Но для того чтобы твердо завоевать это господство, нужно было давать фронту еще больше истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков.

И мы, неустанно принимая все возможные меры к увеличению выпуска самолетов и моторов, провели также ряд работ по улучшению летных качеств нашей авиационной техники.

Труженики тыла обеспечивали фронт первоклассным оружием. Все мы работали с необыкновенным подъемом и готовились к решающим битвам 1943 года

Нас, руководителей оборонных отраслей промышленности, часто вызывали в Кремль для обсуждения вопросов производства и поставок армии вооружения. Политбюро ЦК, Совнарком, Государственный Комитет Обороны и Ставка Верховного Главнокомандования повседневно занималась этими вопросами.

Постановления, решения и приказы этих органов выходили из кремлевского кабинета Сталина. В нем с начала войны ничего не изменилось, если не считать появления больших, писанных маслом, портретов Суворова и Кутузова в золоченых рамах.

Вызовы в Кремль всегда были связаны с вопросами количества, но в последнее время уже проявлялся интерес и к улучшению качества самолетов.

Для представления о том, как решались тогда вопросы военной промышленности, проведу несколько примеров.

Вечером 11 февраля 1943 года нас с наркомом А.И. Шахуриным вызвали в Кремль по вопросу об истребителях сопровождения для бомбардировщиков Ил-4 и штурмовиков Ил-2.

Бомбардировщик Ил-4 среди воевавших боевых самолетов имел самый почтенный возраст. Он создан в 1936 году.

Ил-4 стал основным дальним бомбардировщиком Военно-Воздушных сил СССР во время Отечественной войны. Но максимальная скорость – 450 километров в час, – была недостаточной для того, чтобы его можно было без риска выпускать в боевые полеты днем без сопровождения истребителей. Поэтому в первый период войны, пока мы были бедны истребителями и не могли обеспечить сопровождение, самолеты Ил-4 использовались в основном ночью. Но истребителей теперь поступало на фронт с каждым днем все больше, и на повестку дня встал вопрос о полетах Ил-4 и днем.

Когда мы приехали, некоторые члены Политбюро, маршалы авиации Новиков и Голованов и несколько высших командиров-танкистов уже сидели за длинным столом в кабинете Сталина. По-видимому, до нас обсуждались какие-то дела с танкистами.

Как только мы вошли, разговор с танкистами был прерван, и Сталин поднял вопрос о возможности дневных бомбежек на самолетах Ил-4.

– Сейчас уже не 1941 год, когда у нас не хватало истребителей и Ил-4, вылетая днем без охраны, несли при этом большие потери, – сказал он, – мы имеем теперь столько истребителей, что можем обеспечить сопровождение бомбардировщиков Ильюшина. Нас не удовлетворяет только ночная работа Ил-4, нам не хватает дневных бомбардировщиков. Необходимо Ил-4 использовать для дневной бомбардировки.

Затем он заговорил о штурмовиках, о более энергичной и смелой работе штурмовиков над полем боя.

– Нужно дать им более надежное прикрытие истребителями для того, чтобы уменьшить потери штурмовиков от истребительной авиации противника. Нужно, чтобы летчики-штурмовики смелее работали, не боялись вражеских истребителей!

Маршал Новиков высказал свою точку зрения и высказал пожелание, чтобы истребителей сопровождения было в пропорции 1:1,5, то есть на два штурмовика три истребителя.

Шахурин сразу возразил против предложения Новикова, говоря, что, если принять пропорцию 1:1,5 да к этому прибавить еще необходимое количество самолетов для прикрытия дневных полетов Ил-4, у нас не хватит истребителей.

Завязалась горячая полемика между Новиковым и Шахуриным.

Дав им еще немного пошуметь, Сталин прекратил спор и сказал:

– По-видимому, дело не ясно, – надо точнее определить баланс истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков на ближайшее время и после этого примем решение.

На этом же совещании он потребовал у маршала Голованова усиления бомбардировки района Керченского пролива. Голованов ответил, что база ночных бомбардировщиков находится на Каспийском побережье. Отдаленностью базы и объясняется недостаточная интенсивность ночных бомбардировок Керченского пролива.

Сталин удивился, почему так издалека приходится летать бомбить Керченский пролив. Оказалось, что авиация дальнего действия не успела подготовить аэродромы для своих самолетов на только что освобожденной территории Северного Кавказа и Кубани.