Я проснулась от настойчивого стука в дверь номера и от мелодии вызова смартфона, происходивших одновременно. Из какофонии звуков я откликнулась только на один, сообразив, что нужно открыть, и, завернувшись в плед, как в тогу, поплелась к двери. Открыла и увидела Митю. Шагнула к нему, обняла двумя руками за талию, уронив плед на пол, и уткнулась лицом ему в грудь.

– Ты приехал, – выдохнула я облегченно.

– Прилетел, Мартуля, – погладил он меня по голове.

Он заказал плотный завтрак, бутылку вина и закуску к нему, и службу обслуживания номеров, чтобы они убрали наведенный мной беспорядок, и немного привел в порядок мою голову, выслушав мои слезные сбивчивые объяснения и жалобы на жизнь и судьбу.

Обессиленная от слез и заново прочувствованных во время рассказа непонимания, обиды и боли, я свернулась калачиком на диване, устроив свою голову на ногах сидевшего рядом Мити, ухватившись двумя руками за его пальцы, точно боялась, что он исчезнет. А он поглаживал меня, успокаивая, по голове другой рукой, и тихо объяснял то, что я не видела, не осознавала и не замечала до сих пор:

– Твои родители, а позже Левка и я, старались ограждать тебя от жестоких реалий жизни. Но, несмотря на это, а может, даже и вопреки, ты научилась разбираться в людях, в их комплексах и побудительных причинах их поведения, ты умеешь заранее просчитать возможные варианты развития событий и умеешь улаживать непростые ситуации. Ты такого навидалась в своей работе и справлялась с самыми сложными случаями и тяжелыми житейскими ситуациями, и выходила из них победительницей, прошла специальные психологические курсы и стала по-настоящему мудрой девочкой. Но в своей безумной влюбленности в Виктора ты видела в нем только самое лучшее, только глянец, и сама придумала его таким, каким хотела видеть. А Виктор очень неоднозначная фигура, он мощная, многогранная, сильная личность, и темных сторон и глубин в нем немерено. Ты хоть раз задумывалась, сколько стоит его яхта, ну, хоть приблизительно? А во что обходится тот образ жизни, который он ведет, а, Марта?

– Не задумывалась, мне Александр Никитич сказал, сколько такая яхта стоит, – продемонстрировала я свою не совсем и окончательно потерянную от любви разумность.

– Очень хорошо, – похвалил меня Митя, как детсадовца за прочтенный стишок, и тут же все испортил: – А дальше твоя мысль двинулась? Ты реально отдавала себе отчет, какого уровня и значимости бизнесменом вообще-то был Виктор, если, уйдя из бизнеса, обеспечил бывшую жену на всю оставшуюся жизнь и оставил весьма солидные средства своим детям, и имеет недвижимость в разных странах, и проводит жизнь в сибаритстве и в свое удовольствие, и заметь, богатую жизнь. Ты знаешь его историю?

Я знала. Отец Виктора был военным и погиб в Афганистане. Близкий друг отца, который служил вместе с ним и которому тот спас жизнь, дал клятву умирающему другу, что позаботится о его жене и сыне. Слово свое офицер сдержал, и семью погибшего друга не оставлял своей заботой и вниманием. Но вскоре этот друг занялся бизнесом и буквально за пару лет поднял свое дело на очень высокий уровень. А когда Виктору исполнилось восемнадцать лет, он сделал его своим партнером, обучил всему и доверял только ему.

А еще для полного закрепления этих отношений через год Виктор женился на дочери своего опекуна, правда, по любви женился, а не одного расчета ради. Один за одним у них родились дети-погодки. Виктор учился в институте, плотно занимался бизнесом, а тут еще и дети грудные, и все это происходило в середине девяностых!

Затем, когда Виктору было двадцать три года, его тестя, партнера и опекуна, убили. И весь этот груз лег только на его плечи. Ему пришлось и с рэкетом разбираться, и с попытками рейдерских захватов, и с милицией, и, самое трудное: не дать разрушить бизнес слетевшимся, как воронье на труп, конкурентам, уверенным, что мальчишка им не помеха.

Но они сильно ошиблись – бизнес свой Виктор отстоял, уж какими способами и средствами, мне неведомо, но подозреваю, что не самыми гуманными. Мало того, он уперся и за несколько лет поднял свое дело и фирму на такой высокий уровень, что к тридцати годам стал одним из самых крутых и значимых бизнесменов Питера. И именно тут и случилась с ним эта, перевернувшая всю его жизнь, регата.

– Ты представляешь на минуточку ту степень и тот груз ответственности, которые он тащил на себе? Те жесткие рамки, в которых жил и работал долгие годы? – продолжил свои пояснения Митя. – Ты знаешь, что несколько раз Виктора пытались убить. И вдруг эта регата. Он рассказывал о том потрясении, которое испытал от летящей по воде, накренившейся яхты, о том, как ты осознаешь и чувствуешь, что твоя рука управляет парусами и судном, и всем телом ощущаешь яхту, о соленых брызгах и о том потрясающем чувстве свободы, которое он испытал. Это было круче и сильнее любого наркотика, любого оргазма, любого испытанного когда-либо им чувства. А теперь подумай, какую надо иметь силу воли, чтобы отказаться от власти, своей значимости в мире бизнеса, от победных дел и заколачивания денег, бросить все и выбрать эту свободу. Поверь мне, это очень далеко от романтики и сантиментов. Виктор был жестким, циничным и расчетливым бизнесменом. Да, он выбрал для себя иную жизнь, не обремененную тяжелыми обязанностями, но не стал другим человеком.

– Но это неправда! – подскочила я, защищая любимого. – Он совсем другой! Он добрый и щедрый и очень внимательный и заботливый.

– А то! – согласился в преувеличенной степени Митя. – Никто и не спорит, и эти качества в нем есть, особенно для тебя. Но вот ответь мне, ты как думаешь, какого черта он согласился на этот ваш дурацкий тур? А?

– Ну как, заработать, он же занимается туризмом… – я почему-то сильно засомневалась в верности таких утверждений.

– Ты смеешься? – откровенно удивился Митя. – Нет, ты действительно полагаешь, что он так себе на жизнь зарабатывает? После полутора лет отношений с Виктором ты так ничего про него и не поняла?

– Митя, ты о чем сейчас пытаешься мне сказать?

– О том, что ты лучше всех осведомлена, что Виктор принимает заказы на проведение отдыха и досуга только каких-нибудь международных форумов или съездов политиков и бизнесменов самого высокого уровня, или круизов известных людей, и за ну очень серьезные деньги, а иногда и бесплатно, ради связей и знакомств. Так неужели ты ни разу не задумалась, почему он согласился тогда на тур для каких-то русских мажоров, настолько далеких от уровня тех людей, с которыми он работает? Он тебе не объяснил?

– Что он должен был мне объяснить? – разозлилась я всем эти намекам и искреннему Митиному удивлению.

– А то, что Виктор согласился на этот круиз только потому, что одна из этих девиц – дочь его бывшего конкурента, которого он подозревает в убийстве своего тестя и который доставил ему в свое время много неприятностей.

– За-ачем? – запнулась я от потрясения и неожиданности.

– Эти молодые люди, собираясь на отдых, шарились в Интернете и, когда увидели там яхту Виктора в разделе элитного отдыха для самой значимой публики мира, уперлись, что хотят именно ее. Твой начальник пытался объяснить им, что они к разряду таких людей не относятся, но раздухарившаяся компания выкатила такую цену, что пришлось ему звонить Виктору. Тот сразу отказался, но когда Александр Никитич, уговаривая, назвал фамилию папаши одной из девиц, Виктор обещал подумать. Он навел подробнейшие справки о всех шестерых и точно знал, что с таким психическим заболеванием, как устойчивая мания величия и презрения ко всем, они во что-нибудь обязательно вляпаются, а он еще и подтолкнет, и «поможет», чтобы по самые уши.