Его дважды вызывали помочь перенести пациента. Очевидно, это входит в обязанности охраны. Я был привязан к столу и не мог видеть, но, кажется, всякий раз, когда его вызывают, он остается внутри по крайней мере с полминуты. Чаще всего вызывают, когда график операций плотный. Следовательно, самое удобное время — три часа после каждой поверки. Но утренняя и полуденная отпадают — во-первых, не удастся скрываться на „свалке“ более двух часов, во-вторых, „мусор“ сбрасывают только к ночи. Значит, ночь. К сожалению, операций в это время делают мало… Сегодня у меня взяли левую ногу, включая бедро».

«3 декабря.

На утренней поверке вызвали необычно много народу. Ходят слухи, что в Бадже (Калифорния) взорвался завод реакторов и потребуется много запасных частей. Когда же? Сегодня ночью?».

Райленд перевернул страницу с последней записью. Он уже знал, что найдет там.

Д.У.X. близко подошел к отгадке, но не нашел ее.

Голод начинал серьезно мучить Райленда. Организм уже отказывался принимать сахар.

Опорто уже явно начал что-то подозревать. Он ни на минуту не оставлял Стива. Облокотившись на валун у озера, наблюдал, как Райленд швыряет камни в кокосовые орехи. Сбить хоть один ему не удалось, но, на счастье, он обнаружил в рощице упавшую пальму.

— Ты, видно, очень любишь кокосовое молоко, — хмуро заметил коротышка.

— Обожаю.

На самом деле орех перезрел и вкус у молока был отвратительный.

— Хорошо идет с чесноком, а?

Опорто намекал на растения, которые Райленд откопал незадолго перед этим. Их стрелообразные зеленые листья высовывались из травы, а под землей скрывались маленькие узловатые корешки с сильным запахом.

— Оставь меня одного, пожалуйста, — попросил Райленд. — Я… я что-то неважно себя чувствую.

— Ничего удивительного, — вздохнул Опорто.

Но, не вступая в дальнейшие разглагольствования, куда-то побрел.

Райленд сразу о нем забыл. Он был очень истощен и слаб. Но старался уговорить себя, что это просто самовнушение — ведь потерпевшие кораблекрушение моряки выдерживали на той же диете месяцы и годы. Хотя они конечна, не подвергались трижды в день искушению полным столом вкусной еды!

Имелись и другие соображения. Райленд с вожделением посмотрел на рыб, плавающих в прозрачной озерной воде. Можно было бы поймать одну и зажарить на костре.

Но нет. Он и так привлек к себе внимание. Больше рисковать не стоит. Охранники «Небес» наверняка знают, как поступить с обитателем, раскусившим тайну транквилизаторов. Обнаружив такого, они вольют ему непосредственно в кровь еще более сильный наркотик, и тогда уже не поможет никакая сила воли. А соседи уже сейчас на него косо посматривали, не говоря уже об Анжеле и Опорто, который открыто подозревал Райленда в мыслях о побеге. Поэтому уже на следующее утро Стив скрылся от остальных обитателей и обошел «Небеса» по периферии. Стены были непроницаемы. Оставалась только «свалка».

Останки утилизованных жителей орган-банка сначала скапливались в сборнике из нержавеющей стали рядом с северной клиникой. Сейчас там было пусто — тонну человеческих останков уже переправили на баржу. Стальные стены блестели под солнечными лучами Резервуар окружала колючая проволока, скрытая массой цветущих кустов. Райленд подумал, что проволока, скорее всего, под током. А может, и нет…

Тянуть с побегом не стоит Чем раньше, тем больше шансов сохранить тело в целости.

На крыше северной клиники виднелся охранник, окруженный устройствами, похожими на мощные прожектора. Райленд нахмурился. Если «свалку» будут освещать, его задача усложнится. Хотя прожекторы какие-то странные — с рефлекторами, но без линз, и размерами довольно скромные… Он сложил пальцы крестом — на счастье. Может, у этих аппаратов другое назначение? Оставалось только надеяться.

— Стив! Стив Райленд!

Это был Опорто.

Райленд не стал спешить ему навстречу. Откуда коротышка узнал, что он здесь? И почему он так возбужден?

Опорто тяжело сопел, едва не дрожал.

— Вот кошмар, Стив! Ты уже слышал?

— О чем?

— Еще один туннель обвалился! На этот раз погибло тысяча восемьсот человек. Знаешь, что я думаю? Это саботаж.

Райленд покачал головой. Его не покидала настороженность. Откуда коротышка знает об этом, если они здесь полностью отрезаны от мира?

— Саботаж? Но кто?

— Антиплановые элементы, — жизнерадостно объяснил Опорто. — Повсюду аварии! Убиты тысячи человек! Повреждены пути сообщения! — Он бросил взгляд через плечо, улыбнулся и громко сказал: — Или ты так не думаешь, Стивен Райленд?

Райленд явственно чувствовал запах опасности и, посмотрев в ту сторону, куда оглядывался Опорто, увидел эту опасность, олицетворенную тремя мощного телосложения охранниками. Коротышка ничуть не смутился.

— Правильно, Стив. Мое второе имя — Иуда Искариот.

Охранники, кажется, готовились встретить сопротивление, но Райленд не стал драться и позволил отвести себя в клинику, где в его руку вонзилась игла. Он смотрел на нее бесстрастно — транквилизаторы снова проникли в кровь. Но на этот раз они почти ничего не значили.

— И чтоб больше таких глупостей не было, — проворчал охранник, выводя Райленда из клиники.

Тело прореагировало на укол мгновенно, и он смирился — уютная обволакивающая теплота не была теперь угрозой жизни. Самое время было расхохотаться.

Можно есть!

Во время ленча у стола «Президентов Дикси» возвышался мрачный охранник. Не обращая на него внимания, Райленд наслаждался жареной свининой с картофелем. Допивая третью чашку кофе, думал, что больше не будет доверять Опорто.

Все было ужасно вкусно. Почему бы и нет? Ведь транквилизаторы не заглушают мыслей, они только снимают уровень эмоций, которые служат для пробуждения мышления! А страх и беспокойство уже сыграли свою благотворную роль — план побега готов. Он приведет его в исполнение сегодня ночью, если удастся, или следующей. Теперь, когда охране известно, что Райленд избегал пищи, оставаться на голодной диете не имеет смысла, к тому же калории укрепят его тело и сыграют немаловажную роль в побеге.

Он с нетерпением ждал сумерек, тем более что время не ждало — в тот день вызвали очень многих. Сосед по комнате попал в список на полуденной поверке и до сих пор не вернулся. И уже не вернется, говорили опытные обитатели орган-банка, ибо, если человек не возвращается к следующей поверке, то не возвращается никогда.

Днем вызвали пятерых. После ужина — семерых. Ого, подумал Райленд сквозь мягкий туман мепробомата, в коттедже осталось только трое. Судьба явно благоволит к нему.

После вечерней поверки он последний раз прошелся по дорожкам парка и отправился испытывать удачу.

Самое время!

Едва сгущающиеся сумерки поглотили его фигуру, к коттеджу подошел охранник. До Райленда донеслись обрывки фразы — «Райленд» и «клиника». Один из жителей коттеджа ответил что-то басовитым голосом. Охранник заговорил снова, но разобрать можно было только