Во время местного лечения док стоял надо мной, как палач, с толстыми иглами. Нависал надо мною остроконечной глыбою. Ох…

...

Размышлизмы

• Не нашли времени для профилактики очагов инфекции, найдете время для их хирургического лечения.

• Я не планирую жить вечно. Да, пусть не вечно, но без бесконечных насморков и гипотиреоза!

Когда у меня лезли на лоб глаза во время пункций в носу, мой лор – военврач в отставке командным голосом взбадривал меня:

– Пустяки, не боись, Людмила! Не падай духом где попало! Можно подумать, гайморит – смертельная болезнь. Что от него на ушах стоять? Ну уколю немного!

Я вытирала слезы и сопли, подавляла утробный стон. О де Сад, о изверг-инквизитор! Хотела ему что-то крикнуть, но уста мои могли лишь шипеть. Инквизитор же настойчиво продолжал:

– Давай-ка еще заглянем в твои ушки. Что-то ты недослышишь меня. При поступлении ты охала, что в ушах гудит как под напряжением. Покажу тебя еще нашему фониатру – спецу по слуху. Он хороший специалист, тоже военврач в прошлом. Кстати, о птичках. Фониатр содержит дома двух попугаев-неразлучников. Такие обжоры!

– Э-э-э… чего там меня, вислоухую, еще смотреть, пустяки! По-вашему, вообще снаряд болезни задел меня только по касательной, – мычала я сдавленным голосом в ответ Генералу Гайморитов. Затем я щедро сплевывала кровью после пункции. Одновременно благородно думалось: в моем враче еще остались человеческие чувства. Он с толстой иглой в руках о птичках щебечет, ах как романтично!

Иногда Генерал Гайморитов бубнил совсем обидное:

– Люда, сама виновата в лор-осложнениях. Не искала ресурсов для профилактики…

– Мое здоровье как гадюка в сиропе. Никто не знает, отчего я разлагаюсь заживо, – пыталась я заразить его тайной своих бесконечных болезней.

Увы, бесполезняк. У меня от этих разговоров лишь комок подступил к горлу.

Наверное, усилился симптом «воротничка» (боли в области щитовидки). Однако я этого тогда не знала. Не ведала, что за болезненное сдавливание в зоне воротничка то появляется, то исчезает, будто прыгает на шее антилопа. Щитовидная железа словно сама занималась САМОВЫДАЧЕЙ, самоподачей, явкой с повинной, но ее игнорировали.

Отоларинголог в ответ на мои озадачивающие рассуждения моргал по-циклопски единственным глазом, не закрытым спецзеркальцем. Видно, он, бедолага, не знал о существовании щитовидной железы, и тем более о ее влиянии на иммунитет, слух, боли в области «воротничка».

Явно не ведал о щитовидке и фониатр из Генштаба, получивший от меня неплохую денежную сумму. Знаете ли, сумму на особый корм для попугаев-неразлучников. Я слышала, попугаям нужен дорогой корм с йодом, так как у них часты нелады со щитовидкой. У попугаев все ясно с диагнозом, но не у меня. Мерзки-расчетливо я одаривала фониатровских попугаев на тот случай, если их хозяин найдет у меня что-то страшное. Тогда, может, одаренный доктор скажет о моей тяжелой болезни потактичнее.

Вскоре фониатр промямлил мне какой-то мотивчик с видом формально-бюрократического безразличия. Без экивоков он сообщил о моем возможном НЕВРИТЕ СЛУХОВЫХ НЕРВОВ.

– Брр, док, правда, что у меня еще новый диагноз явился не запылился? Сыта диагнозами по горло, – нервно дрыгнув ногой, ужаснулась я. – А когда-то у меня были божественные уши!

– Были да сплыли, – безнадежно резюмировал фониатр.

«Не знаю, почему ко мне судьба так немилосердна! Опять таинственная гадюка во мне кусает меня ни за что ни про что!» – ныла я уже про себя, понимая бесполезность озвучки вопроса моей неустойчивости к болезням. Уж лучше бы я была морально неустойчивой! А то ни секса, ни здоровьица. Все по нулям, блин.

Лор-хирурги, не сведущие в тиреоидологии

Когда мне вопреки всему стало лучше, я, как всегда, не путала выздоровление с бессмертием. Бессмертные пони? Есть ли такие? Лор-врачи не спешили выпускать меня из своих операционных. Точили ножи на хронический тонзиллит. Утверждали, что очаги инфекции – это очень страшно. Они – мины замедленного действия. Чуть что, и рванут ревматизмом или воспалением почек – нефритом. Нет, не засияют прекрасным камнем нефритом, а обернутся медицинским нокаутом. В организме все взаимосвязано, в том числе с очагами инфекций.

Лоры устрашающе говорили мне:

– Вы не понимаете, как синегнойная инфекция разлагает тело!

– Почему же других она не разлагает? Отчего мне столько доставалось? В детстве удалили аденоиды из-за бесконечных соплей, в отрочестве – аппендицит. Теперь еще и миндалины? Потом гипертрофированную слизистую в носу прижечь из-за аллергического ринита и так далее?

В ответ – жест разведения руками и назначение нового курса антибиотика, ой-ой… Еще посевы, бакпосевы на возбудитель моей болезни и бабло, ой, большие деньги за эти вроде как супернужные дорогущие анализы…

...

Главный пункт

• Как показали научные исследования, в больницах примерно половина антибиотиков назначается неправильно. Их или не нужно назначать вообще, или нужно, но требуется коррекция дозы или вида антибиотика.

• Анализы посева на возбудитель и чувствительность к антибиотикам дорогостоящи и сомнительны. Все равно назначаются антибиотики широкого спектра. Кроме того, один раз антибиотик уколешь, посеешь, а там уже другая микрофлора высевается…

Действительно, в моих личных достижениях по части хворей недостатка не было. Я выдерживала все, кроме сравнения с другими. Можете представить себе мои чувства. Другие были явно здоровее, а я пришибленная какая-то. Одним все здоровье, другим все остальное. Почему? За что такой крест я несу? А говорят, кресты на спину мы взваливаем себе сами. Вай-вай, отчего мое барахтанье среди болезней на дне жизни?

Я, можно утверждать, никогда не услышала бы конкретного ответа на свои вопросы, если бы не встреча с тиреоидологом Леди Искренность. Пока же на моем «пыльном чердаке» – в нездоровом мозге по его коре бродили злыми привидениями грустные мыслишки. Мне лишь оставалось убеждать себя, что в жизни важно уметь падать – и на дно, затем, отжавшись, подниматься, начинать сначала, уметь терять, прощать, прорываться, прогибаться и так далее…

Словом, жизнь как школа молодого бойца. Жизнь – это трагедия, конец которой предрешен, но можно пытаться превратить жизнь в трагикомедию. Стоит укреплять бойцовский дух, навык держать удар, в моем случае – по здоровью.

P. S. Мой ларчик проще открывался, да не там, где думалось, а в тиреоидологии. Знали бы врачи о моем основном заболевании – гипотиреозе, – лечили бы его. Не заматывалась бы я соплями от ослабления иммунитета, и не пришлось бы без конца шпарить антибиотики, делать «веселенькие» проколы пазух носа…