Взяв Николь за руку, Патрик повел ее к дорожке, где все еще лежала его шляпа. Когда он надел ее, Николь наконец отважилась поднять глаза.

— А тебе идет.

От его улыбки так защемило сердце, что она быстро отвела взгляд.

— Как твои ноги?

Лучше, чем губы, хотелось ей крикнуть, которые вздрагивали в такт ударам сердца, сводя ее с ума.

Следующие два дня прошли для Николь в унылом одиночестве. Она проводила «медовый месяц», бродя по маленьким художественным галереям, во множестве разбросанным на улицах города, каталась на экскурсионном трамвайчике, слушала бесконечные импровизированные концерты, бесцельно слонялась по парку и тоскливо глядела вслед счастливым парам. Ее мысли постоянно возвращались к Патрику.

Не успевала она отогнать романтические видения, как они возвращались снова. Николь представляла себе, как они с Патриком идут, не сводя с друг друга глаз, не разнимая объятий. Эти глупые картины становились навязчивой идеей.

А тут еще Венера и днем и ночью тревожит Патрика своими звонками. Неудивительно, что ему так тяжело дается работа.

Каждый раз, когда звонил телефон, у Николь сжималось сердце и, делая вид, что личная жизнь Патрика ее совершенно не касается, она все глубже погружалась в отчаяние. Что будет с ними дальше? Любит она Джеральда или ненавидит? Хочет, чтобы Патрик был ей другом или… или?

В последние двое суток он был постоянно занят делами, и Николь скучала все больше и больше.

Вернувшись домой после бесцельной многочасовой прогулки, Николь слушала, как Патрик беседует по телефону со своими деловыми партнерами. Он говорил очень авторитетно, логично, убедительно, никогда не вступая в споры. Николь восхищала эта его способность. Сама она никогда не умела противостоять проблемам. Обычно в самый ответственный момент у нее язык прилипал к гортани, она отступала, а потом корила себя за малодушие и нерешительность.

Патрик никогда не проигрывал. Казалось, он способен одержать победу, даже не вступая в борьбу. Он никогда не изворачивался и не увиливал, как это было свойственно Джеральду, и не имел привычки действовать у человека за спиной. Можно было не сомневаться, что он не только искренний и верный друг, но и прямодушный и благородный противник.

В этот вечер они оба вернулись рано. Начал накрапывать дождь, и вскоре налетела настоящая весенняя гроза. Вспышки молнии озаряли комнату, слышались раскаты грома.

Николь давно переросла свои детские страхи, но так и не научилась засыпать в непогоду. Кроме того, ее одолевали вопросы, на которые она никак не могла найти ответа.

Как Патрик может спать в таком шуме? Николь громко откашлялась, но эта попытка разбудить его потонула в раскате грома. И как она могла подумать, что он различит ее голос в таком грохоте?!

Нет, Николь, если ты действительно хочешь привлечь его внимание, сказала она себе, нужно быть смелее. Растолкай его.

Она протянула руку и в свете молнии увидела, как дрожат ее пальцы.

Господи, что я делаю! Ради чего бужу его среди ночи?

Она не находила ответа, только знала, что ей очень нужно поговорить с ним. Сейчас же.

Николь шумно вдохнула и потянулась к Патрику, как вдруг, словно предостерегая ее, раздался оглушительный удар грома. Но она проигнорировала это предупреждение. Это всего лишь гроза, убеждала она себя, а не мстительное божество, стерегущее покой спящих.

Она вцепилась Патрику в плечо и попыталась тряхнуть его. Но он спал как убитый. Николь удрученно вздохнула. Она готова была столкнуть его с кровати, если бы у нее достало сил.

— Я не сплю, Ник, — вдруг пробормотал он.

Она инстинктивно отдернула руку. Что дальше? Николь прикусила губу, не зная, что сказать.

Патрик повернулся на спину, чтобы лучше видеть ее. В темноте черты его лица были едва различимы. Николь хотелось разглядеть, смутила ли она его, разбудив. Она быстро отбросила эту мысль. Лишний стресс ей сейчас совершенно ни к чему.

— Ник, — уговаривал Патрик, — это всего лишь гроза. Ты ведь не испугалась?

Она улыбнулась. В его голосе не было признаков раздражения. Вспыхнула молния, и на долю секунды Николь увидела его твердые губы и запавшие, обрамленные густыми ресницами глаза. Неужели он тоже не спал, удивилась Николь. Почему-то эта мысль ее взволновала.

— Патрик, — едва слышно позвала она.

— Да.

— Как ты думаешь, у меня очень толстые бедра?

Удар грома расколол тишину, и Николь не расслышала его ответ. Она и сама не понимала, почему задала такой глупый вопрос, да еще среди ночи.

— Это что, шутка? — наконец произнес Патрик, и она готова была поклясться, что уголки его губ приподнялись в улыбке.

— Скажи мне правду, Пэт, — настаивала она. — Мне нужно это знать.

— Именно сейчас?

Тревожное предчувствие поднималось в ней. Николь повернулась, чтобы лучше видеть выражение его лица.

— Пару дней назад ты намекнул, что мне пора заняться спортом, и я подумала…

Снова воцарилась тишина. Николь затаила дыхание. Казалось, пауза длилась целую вечность, потом послышался смех.

— Я просто пошутил, Николь. То, что я сказал, не имеет никакого отношения к твоим бедрам.

— Но… по-твоему, они слишком толстые? — Николь и сама не знала, почему с такой настойчивостью добивается ответа. — Раз ты сделал такое замечание, значит, эта мысль крутилась в твоем подсознании.

— Ник… — Он потянулся, чтобы коснуться ее руки, потом, передумав, откинулся назад. — Я думаю, твои бедра… в полном порядке.

Тяжело вздохнув, Николь отвернулась.

— Я и сама знаю, что моя фигура далеко не идеальна, — удрученно сказала она.

— А почему тебя так волнует мое мнение?

Она зажмурилась. Патрик слишком близко подошел к запретной теме.

— Просто интересно, — уклончиво ответила она.

Удар грома страшным грохотом обрушился на них, заглушая все звуки. Николь благодарила судьбу за эту передышку. Ее разум и эмоции пришли в такое смятение, что она совсем растерялась.

— Конечно, у меня бедра не как у фотомодели, — выпалила она и прикусила язык. Господи, да что она несет?

— Согласен, — осторожно ответил Патрик.

В темноте резко зазвонил телефон. Николь от неожиданности подскочила. Она инстинктивно почувствовала, кто звонит.

— Господи, неужели этой женщине больше нечем заняться? — в сердцах воскликнула она, удивляясь собственному раздражению.

Патрик взял трубку и прикрыл ее рукой.

— Что это на тебя нашло?

Она нарочито внимательно разглядывала потолок.

— Я могу пойти в ванную и оставить тебя одного, — прошептала она. — Пожалуй, возьму с собой книгу.