пример коэволюционного взаимодействия можно привести действие концепции рефлексивной экономики, выдвинутой Д. Соросом. Здесь коэволюция представляется как подражание на фондовом рынке. Образуется связь вблизи точки социальной нестабильности. Но это возникновение точки бифуркации? Механизм здесь понятен: оценка — действие — оценка. Он очень похож на схему развития: явление 1 — процесс — явление 2. Однако вот появляется бум ожидания, как в математической теории «песчаной горы», который вот-вот взорвется. Где здесь процесс? Ведь развитие социального и производственного — единый процесс. Здесь действуют, скорее, механизмы психологии подражания, нежели объективные законы развития, которые идут по зигзагу. События биржи вполне можно предсказать, если знать траекторию развития процесса с его непременной диалектической связью.

До чего размыто понятие фондовой биржи как системы. Подобно блужданию по лабиринту с множеством тупиков, выход из которого связан с методом проб и ошибок. Но система всегда находит оптимальный вариант. Как она его находит, мы уже знаем. Есть связка исчезновение-рождение (это применимо и к историческим событиям). Есть рефлексия как средство связи. Это вовсе не метод проб и ошибок. Коэволюция вовсе не «когерентное взаимодействие», а структуризация в ходе направленного равновесия.

Материализованные элементы процесса мира в лице действий созидательной направленности должны сосуществовать с духовной сферой человеческой цивилизации. Это важное условие поддержания мирного сосуществования обязано применяться для погашения кризисных эксцессов современного бытия. Это обеспечивает устойчивую коэволюцию сообщества с миром с соответствующими изменениями в личностных и социальных субъективностях. Диалектический исток сосуществования должен быть в каждом мгновении нашей жизни.

2.5. Безнаказанность вне проблем

Лозунг "Безнаказанность вне проблем" становится справедливой заповедью уже в том отношении, что в сообществе наказывают не то и не того. Часто даже в противовес процессу мира. Хотя проблем, требующих исправления или наказания накоплено безмерно, вплоть до того, что они берут за горло сообщество и мир своими кризисами и войнами. Взять хотя бы глобалистов или международные корпорации, которые не интересует ничего. кроме ее величества прибыли. Где должное величество мирового сообщества, которое должно регулировать неразумные эксцессы бытия? Именно бытия, а не мира. Когда некоторые нелюди безнаказанно и вне проблем уподобляются фашистам с их человеко-ненавистнической идеологией.

Во все века человеческой цивилизации, особенно в тысячелетия становления социальности общество или праобщество (позже прасообщество) жестким доминированием законных табу пресекало поползновения тех, кто (что) мешал под угрозой гибели групповому становлению социогенеза. Ведь именно он в те времена выполнял диалектические функции процесса мира. В этих случаях диалектика мира в лице самоорганизации диктовала проблемы, которые подлежали наказанию и исправлению, корректировке в личностной субъективности пралюдей, вплоть до самых жестоких мер. Да, были локальные стычки за пищу или половые страсти, но не было осознательных кризисов и катастроф. Несмотря на немалое количество наличия тупиковых ветвей эволюции, когда процесс мира ликвидировался на уровне природной субъективности.

Новейшая безнаказанность вне проблем это существенные субъективные отклонения от диалектического процесса мира. Поскольку проблемы были есть, они немалые в масштабах всего сообщества. Разве может мир планету брать, если проблема безнаказанности загнана внутрь, даже в чертоги пресловутой глубинной власти. Причем, спрятали ее так далеко, что даже ментальный глобализм ее не может разглядеть и поймать. Такая безнаказанность есть немалая проблема человечества, которую пытаются скрыть. Это еще один парадокс должного сосуществовани с миром.

Объективность самоорганизации в виде того, "что должно быть" одновременно развязывает руки обществу и сообществу для выражения того "что есть". Но связывает руки для выражения того. "что будет". Таким образом человек и общество проявляют свою самость в определенных рамках общественного сознания и иначе существовать не может. В противном случае рвется его связь с обществом и рушатся устои социального и социетального. В этом случае общество расходится с государством, что приводит к расгосударственности. Если человек вынужден действовать в строгом соответствии с нормами общества, это приводит к тоталитаризму и гипертрофии государства при торможении процесса мира. В этом уже проблема безнаказанности самого общества.

С другой стороны, безнаказанность как диалектическая категория непременно подразумевает ее сосуществование с наказанностью. Такая относительность обычно возникает и становится в конформной системе сил и направленностей, которой безусловно является человеческое сообщество. Если оно кого-то наказывает, то что-то или кто-то остается ненаказанным. Получается недиалектический склад помыслов и действий. Подобное происходило всегда в многовековой истории человечества. В современной цивилизации, однако, имеются государства — эти машины репрессий и подавления, наказания инокомыслия и инобытия, которые, якобы, должны будут сгинуть в небытие. Таковы идеи ультраглобалистов, до сих пор пребывающие вне проблем и наказанности.

Однако при этом не наказываются некие элементы угодные государственным структурам. Так зарождается и становится коррупция. В подобном отношении оказывается их безнаказанность, которая, якобы, не вызывает проблем. Она лежит вне них. Тогда остается незакрытой дилемма — что важнее: наказание мелкого, частного или безнаказанность крупного, стратегического для целостности сообщества с процессом мира? Может быть, это является решающим фактором в вопросе почему мир нас не берет? Ответ видится таким: обычно парадоксально наказанным оказывается мелкое — то, что должно быть. А вот то, чего не должно быть, например, крупные коррумпированные структуры, остается безнаказанным. Вообще, вопросы сосуществования человека и государства во многом субъективно осознанно запутаны, претенциозны и даже обманны.

С третьей стороны, рассмотрение причин перекосов социальной категории наказанности и безнаказанности в условиях безусловного наличия терроризма. кризисов и войн в современных условиях бытийного сообщества — утверждает свидетельство реализации такого сценария, когда упускается большое в ущерб малому. При этом сообщество оказывается бессильным перед хозяйничанием государственных структур в заповедных социетальных горизонтах человеческой цивилизации. В том числе над неповинными в том, что их мир не берет, по большому счету, людьми. Отсюда вырастают головы гидры коррупции, торговли оружием, наркотрафиков и олигархии паразитического финансового капитала, которые, тем не менее, объявляются не вне закона, а вне проблем.

Более того, в таком случае народ обычно успокаивают сентенциями типа: "так должно быть". И выплывает на "брег песчаный и пустой" бытия одиозная доктрина изначальной греховности человека. При этом становится жажда наказуемости вместе с диалектической категорией искажения общечеловеческих ценностей, начиная еще с библейских времен. Почему сценарий "ветхого Адама" оказался настолько живуч, что до сих пор превалирует над миром? Парадоксально, но он диалектичен, потому актуален до сих пор. Его есть кому актуализировать — например, трансгуманисты давно уже подняли его на копье.

Без вины человека и его сообщество ждали бы райские сады. А так — виновен и наказывается он, а не нечто более глобальное в сцепке с процессом мира. К тому же при этом говорят в оправдание многие исследователи классического образца, мол-де: капитализм не может поступать