Неторопливо досчитав до десяти, я выбросил из головы всю эту ерунду, огляделся, отметил вывеску аптеки через два квартала на углу и ускорил шаг. Внутри было не так много народу. Две типовые старушки, одна беременная девушка в просторном сарафане и грузный бровастый мужчина средних лет.

Я вошёл, честно встал в очередь и улыбнулся своим мыслям о том, что если твоя жена ждёт ребёнка, то беременные женщины, словно сговорившись, окружают тебя со всех сторон. Вечно встречаются на улице, в общественном транспорте ты уступаешь им место, пропускаешь вперёд в очереди в магазине, и то горделивое достоинство, с которым они несут себя и ребёнка в себе, невольно наполняет тебя внутренним теплом. Не замечали?

Одна из старушек, купив себе что-то недорогое от сердца и бесполезную мазь для ног, быстро собрала сдачу в кулёчек и вышла. Почти в ту же минуту в аптеку ворвался встрёпанный молодой человек, припёр дверь палкой и, обернувшись, заорал:

— Всем стоять! Деньги из кассы, это налёт!

Мы недоумённо обернулись в его сторону. В руках прыщавого идиота тускло блеснул ствол старенького ТТ. Молоденькая аптекарша впала в ступор, старушка поджала губки, а грузный мужчина рискнул возвысить голос:

— Ты чего несёшь, парень? Какие тут деньги, не банк же…

— Цыц! Убью! Деньги из кассы, живо! — размахивая пистолетом, продолжал надрываться парень, едва ли не роняя хлопья пены изо рта.

— Псих, — тяжело выдохнул мужчина, вынужденно отступая.

— Наркоман, — спокойно подтвердила бабулька. — Сталина на них нету, вот он бы навёл порядок. А то развелось таких, ох и развелось-то…

— Деньги, быстро!!!

Я ободряюще подмигнул налётчику, хорошо, когда люди так истово и рьяно, всей душой служат злу. Ему уже ни договор не надо подписывать, ни душу продавать, ни от нас каких-либо услуг требовать — он всё уже сделал сам! Вот прямо сейчас душу свою бессмертную просто нам под ноги выкинул. Даже не подарил. Не отдал, а выбросил, не заметив, как лишился чего-то важного. Важнейшего! Но для него… пустого и никчёмного… Не сообразил парнишка, что гарантированно мог обменять её на очередную дозу. А так… всё… у нас в Аду лишних душ не бывает.

— Ой, кажется, мне плохо… — вдруг прошептала девушка, стоявшая передо мной, схватившись за пузо. Шестой месяц, как я понимаю…

— Эй, ты бы хоть беременную отпустил, — опять начал было мужчина, но этот псих занервничал и выстрелил в витрину.

Грохот, запах пороховой гари, брызнувшие стёкла и рассыпанные лекарства…

— Деньги, я сказал!

— Да, вот, берите, вот… — Бледная аптекарша, чуть не плача от страха, лихорадочно вытаскивала из кассы мятые десятки и сотни.

— Всё доставай, дура!

— Мамочки… — Мы с мужчиной успели подхватить оседающую на пол девушку. — Ой-ой-ой…

— Слышь, ты, козлина! — рявкнул я, заводясь неизвестно с чего. — А ну, пошёл вон отсюда!

— Чё?! — Он выставил на меня ствол.

— Пошёл вон, сволочь. — Я поднялся, мгновенно принимая свой истинный облик. — Урою же гада, прямо тут, на месте!

— А-а-а-а!!! — истошно завопил он, выпуская подряд три пули.

Две я отбил ладонями в сторону, третью поймал, как муху, и, демонстративно бросив в пасть, пожевал и выплюнул. Я протянул руку с когтями, сцапав этого придурка за горло, сжал пальцы, оскалил клыки, и… время остановилось. Всё замерло, мир окаменел, ни одного движения, даже пятая пуля, испуганно вылетевшая из пистолета, замерла мёртвой точкой в сантиметре от моего лба. Начинается…

Посреди аптеки в начищенных древнеримских доспехах появился мой голубоглазый друг с сияющим мечом и грозным взглядом.

— Ты не властен над сим отроком!

— Альберт, пошёл ты в задницу с этой древней патетикой. Что происходит?

— Он не принадлежит тебе, нечистый дух!

— Да знаю, знаю… — Судя по всему, за нами наблюдали, придётся подыгрывать. — Будь по-твоему, о воин Света!

— Моё имя Альберт, — чуть обиженно напомнил он.

— Ах да, извини. Я не в этом смысле. Будь по-твоему, о враг мой Альберт! Пойдём же в подсобную комнату и жестоко сразимся один на один, дабы не задеть в горячности праведного боя никого из смертных! Так пойдёт?

— Дьявольская уловка! Но тебе не уйти от моего меча, о презренный слуга Зла! — с готовностью согласился мой друг и торжественно прошествовал за мной мимо онемевшей аптекарши, замершей с горстью мелочи в ладони, за разбитую витрину, подальше, в самую тёмную комнатку, набитую пустыми коробками и полками с медикаментами, чтобы уже там, нос к носу, поговорить наконец откровенно.

— Ты что творишь, он же законченный подонок?!

— Он бывший семинарист, — уныло пояснил Альберт, повесив аристократический нос. — Что я могу сделать? Начальство считает, что он не до конца прошёл свой путь мученичества и, возможно, за ним последует искупление…

— Возможно?! То есть, с другой стороны, возможно, и не последует? А там девушка беременная, и ей плохо уже сейчас!

— У меня приказ. Прости.

— Альберт, а если у неё что-то случится? Шестой месяц, ей нервничать нельзя, не то что стоять под дулом обдолбанного психа-террориста.

— Он не террорист. Он болен. Пойми, я не могу…

— То есть лучше он, чем она?!!

— Так решено наверху. Не нам менять волю свыше.

Вот и всё, поговорили. Дальше можно не брыкаться, он ангел, он в десять раз меня сильней и по большому счёту — правда всегда за ним. Да что мне, больше всех надо, что ли? В конце концов, моя задача выбивать долги из зажравшихся клиентов, а не спасать от смерти или выкидыша всяких беременных дур. На мгновение вспомнилась моя Азриэлла, её раздувшееся пузо, вынашивающее нашего малыша. Потом это мгновение затянулось, понятно, к чёрту всё…

— Нам придётся драться?

— Да, — кивнул он. — Ты уверен в том, что делаешь?

— Понятия не имею, — честно признался я.

— Договорились. — Альберт протянул мне руку и впервые улыбнулся.

Даже нет, там и улыбки-то, пожалуй, не было, у него лишь на мгновение блеснуло в глазах что-то такое… светлое и… сумасшедшее. А может, мне показалось. Он же ангел, кто его разберёт?..

— Идём, пора.

Мы чинно вернулись в зал, рассчитали шаги и встали друг против друга.

— Ты не внял моим уговорам, сын Тьмы!

— Я готов биться с тобой, посланник небес!

Дальше буду писать сухо, так как всё происходило отрепетированно, словно бы по годами отработанному сюжету. Я набросился на него, бешено работая кулаками, он отбросил бесполезный в тесноте меч и перешёл со мной в греко-римскую на полу. Минуты три мы катались в обнимку туда-сюда, я царапнул его когтями, он поставил мне фингал под глазом. Иначе нельзя, иначе не поверят. Потом он повалил меня на спину, гордо подставив мне свою гранитную челюсть, по которой я изо всех сил и врезал ногой. Альберта снесло в угол, он ударился головой о стену и затих как раз между окаменевшим террористом и зажмурившейся старушонкой. Правильно, зрителям лучше не вмешиваться…