Едва выпили, не успев прикоснуться к закускам, как в номер подобно вихрю ворвался американец, в правой руке держа черный полутораметровый футляр, похожий на небольшой гроб.

– Вот, – установив футляр на журнальный столик, Боб перевел дыхание и набрал нужную комбинацию, раздались щелчки электронных замков. Малкин откинул крышку и торжествующе произнес, гордо подбоченясь: – Вот, любуйтесь.

Глеб, чтобы скрыть улыбку, сунул в рот большой кусок кулебяки, которая по вкусу больше напоминала острую пиццу. Он вспомнил, как на второй день пребывания в гостях у егеря изрядно поддатый Максим затащил их в свою «оружейную палату», тайную комнату, где он любовно раскладывал и развешивал отобранное у браконьеров оружие. Глеб насчитал добрую сотню стволов, от допотопной винтовки Лебеля времен колонизации Африки и до самых современных образцов автоматического оружия. Даже несколько пулеметов выхватил наметанный глаз Кольцова, которые бесхозно валялись за ящиками с боеприпасами. Сейчас, сквозь прищур глаз наблюдая за журналистом, он вдруг понял: любовь к оружию заложена в мужчинах тысячелетней эволюцией, вечной борьбой за выживание. Это сидит в каждом, независимо от того, военный он или гражданский.

– Вот, – снова и снова повторял Роберт Малкин, с любовью глядя на содержимое футляра. На бордовом велюре лежало одноствольное охотничье ружье, вокруг в специально оборудованных нишах были уложены дополнительные приспособления к нему.

Под его восторженным взглядом Зубанов и Кольцов вынуждены были подойти к оружию.

Глеб вытащил из футляра ружье и, вскинув к плечу, прицелился в окно. Он сразу понял: янки прав, это действительно произведение искусства, настолько привычно оно лежало в его руках, буквально сливаясь с телом и становясь его продолжением.

– Штуцер фирмы «Винчестер», ручная работа по специальному заказу, – на все лады расхваливал ружье Малкин. – Ложе из канадского дуба с золотой инкрустацией, ствол с четырьмя левыми нарезами особой закалки, снаружи, чтобы не блестел, вороненый, а изнутри хромированный. Магазин на три патрона, но какие патроны, –

Роберт закатил глаза и прицокнул языком. Достал из футляра тускло поблескивающий цилиндр с острой верхушкой, под которой виднелись два глубоких желобка. – Патрон Морзе пятидесятого калибра, по-вашему четырнадцать миллиметров, тяжелая пуля в мельхиоровой оболочке. На тысячу футов не то что носорога, взрослого слона на задницу посадит. Вы только посмотрите, посмотрите, это тоже штучная работа. Каждый патрон стоит пятьдесят баксов. Но и это еще не все, – следом за патроном репортер извлек из футляра мощный оптический прицел и легко насадил его на штуцер, лишь мягко клацнули металлические пазы. – Восьмикратный прицел фирмы «Цейса» для ночной охоты, оснащен инфракрасной подсветкой, а для большей точности имеет еще и лазерный целеуказатель. Одна телекомпания, когда я ехал сюда, заказала мне документальный фильм об охоте на носорога. Это будет самый лучший фильм.

– Надо выпить, – совершенно не к месту заявил Зубанов, но моментально исправил свою оплошность: – Однажды я спонсировал съемки фильма и знаю точно, что перед тем, как начать снимать, нужно процесс хорошенько обмыть. – И первый разразился заливистым смехом.

Против такого предложения возражений не было, и пьянка, как угасающий костер, в который подлили бензин, вспыхнула с новой силой.

Вскоре совершенно захмелевшие Серафим Кириллович и Роберт Малкин снова вернулись к решению мировых проблем, совершенно позабыв о других присутствующих.

– Глеб, проводи меня в номер, – затушив последнюю из пачки сигарету, капризно попросила Софи.

– С удовольствием, – поднимаясь из-за стола, ответил сыщик.

В межсезонье лифты в гостинице «Золотая пирамида» не работали, шесть шахт пялились на редких посетителей плотно сжатыми створками.

Глеб с Серафимом Зубановым занимали номер на втором этаже, что по общепринятому цензу означало самый дешевый, американец с подругой поселился на последнем, «золотом» этаже, и в сезон им ни за что не удалось бы перекинуться даже парой слов.

Но судьба раскинула свой пасьянс, а потому русский телохранитель и искательница приключений, неспешно переговариваясь, поднимались по лестнице на пятый этаж, туда, где обычно жили «белые воротнички».

Номер действительно был царский. Когда Кольцов переступил порог, ему показалось, что он оказался в зале приемов какого-то европейского музея.

Софи, которая еще минуту назад была вялая и безразличная, неожиданно преобразилась. Пропустив вперед своего провожатого, она сперва закрыла на замок входную дверь, потом выключила верхний свет и, наконец, прижав Кольцова к стене, глухо проговорила:

– Может, предадимся нахлынувшей на нас, как цунами, страсти?

Соблазнение девиц где-то в районе африканского экватора в планы частного детектива не входило, но судьба по-своему направляет человеческую долю.

– Боб – мой друг, и я... – ощущая трепещущее горячее тело девушки, прохрипел Кольцов, тем не менее не в силах отпустить ее упругие возбужденные груди.

– Мы с ним тоже друзья, – со смехом ответила девушка.

Опустившись на колени, она проворно расстегнула «молнию» на брюках Глеба. Ее руки оказались на его бедрах, еще мгновение, и Глеб ощутил раскаленный рот девушки внизу живота. Его дыхание на мгновение сперло от неожиданности, но все это длилось считанные секунды.

Девушка отстранилась от Кольцова и поднялась во весь рост, в следующее мгновение изящная ножка легла ему на плечо, а дальше он понял, что его напряженное естество проникает в горячее лоно. Для него это было абсолютно новым ощущением.

– Софи, как тебе это удалось? – крякнул сыщик.

– Я три года на Бродвее изучала настоящее аргентинское танго, – простонала молодая женщина. Сейчас не ее брал мужчина, а наоборот. Блондинка прерывисто дышала, по нарастающей увеличивая амплитуду движений таза. Глеб, ухватив ее за талию, изо всех сил пытался регулировать ее движения, при этом сам дышал через раз, будто боялся спугнуть нечаянную подругу.

Вдруг Софи задергалась в его объятиях, как будто при ударе электрического тока, отчего Глеб в ответ взорвался фейерверком оргазма.

– Ты великолепен, – прижавшись губами к уху Глеба, прошептала Софи.

– Ты тоже ничего, – по-русски ответил Кольцов, целуя шелковистую кожу на шее блондинки. Не в силах оторваться от нее, он впился губами в ее пухлый рот, позабыв, что его ждут Зубанов и Малкин.

Оторвавшись от мужчины, Софи, словно рыба, выброшенная на берег, широко открывала и закрывала рот, потом прошептала, как обиженный ребенок:

– Возьми меня, пожалуйста.

Кровать в спальне пентхауза не шла ни в какое сравнение с их ложем в номере второго этажа.

Тяжелое дыхание блондинки вернуло Кольцову форму.

– Ну что, возьми меня на руки, варвар, – сбрасывая к точеным ножкам платье, лукаво улыбнулась девушка.