Леди Лош следила глазами за удаляющимся красным платьем и в душе ее бушевала черная и жгучая, но совершенно бесполезная теперь ревность.

— Акьютт, детка, что с тобой?..

Вот уже полчаса, как Лис скакала в окружении своих мужчин по незнакомой ей дороге, удаляясь от неприветливого замка Лош. Ричард упорно держался впереди и до сих пор ни разу не заговорил с ней. Отец, все это время скакавший рядом с рыцарем, негромко о чем-то переговариваясь с ним, обернулся на дочь и, придержав лошадь, обратился к ней. Причиной, заставившей его это сделать, были слезы, бежавшие в два ручья по щекам девушки.

— Не переживай, забудь, моя девочка… Теперь все будет хорошо, — утешал ее граф Таникч. Слезы дочери будили в его душе бессильную ярость, относящуюся не столько к властелину Эйморка, от которого граф, хорошо зная Горячего, ничего другого и не ожидал, сколько к себе самому, не сумевшему надежно уберечь девочку. Граф прекрасно отдавал себе отчет, что им еще повезло, и ночь в объятиях герцога — отнюдь не самое худшее из зол, которые могли случиться с его дочерью после того, как она была похищена.

Левый тоже обернулся и, увидев заплаканное лицо Лис, в тот же момент оказался рядом. Он поймал ее лошадь под уздцы и, остановившись, заставил остановиться и ее. Вся кавалькада, проскакав немного вперед, так же замерла на месте. Ричард подъехал вплотную к Лис и вопросительно глядел ей в лицо, не находя слов, чтобы о чем-то спрашивать. И тогда она тихо произнесла:

— Где же ты был?..

Молчание, последовавшее за этим вопросом, не затянулось.

— Я убью его… — процедил сквозь зубы рыцарь и послал лошадь с места в галоп по направлению обратно к замку.

Его реакция заставила Лис на несколько мгновений опешить. Опомнившись, она понеслась вслед за ним. Ничего не понимающие Таникчи утремились следом.

— Остановись, Дик, не сходи с ума! Там погоня, вас всех перебьют! — напрасно взывала Лис, нагоняя его. Рыцарь не оборачивался и не останавливался.

— Ты что, собираешься добивать его? — выдохнула она, почти поравнявшись с ним.

Левый остановил лошадь.

— И — чтобы это никогда больше тебя не мучило — я не говорила ему «нет»! Я хотела здесь остаться!

Ричард медленно обернулся к ней.

— Отдай жестянщик и можешь возвращаться лечить его рану.

— У меня его забрали гвардейцы, — сказала Лис. Она даже не стала смотреть в лицо рыцаря, чтобы не прочесть на нем презрения. Развернув лошадь, она поскакала в прежнем направлении, и Левый, а вместе с ним и Таникчи повернули вслед за ней.

Известие о том, что пространственный нож попал в руки к гвардейцам, Левый воспринял почти без эмоций. Он ощущал себя настолько скверно, что хуже было уже просто некуда. Левый отстраненно подумал, что гвардейцам вряд ли придет в голову сдвигать белый жучок на корпусе ножа, так как они наверняка примут его за украшение. А уж как вернуть нож на базу — это теперь забота Филлипа Рока.

Граф Таникч не спрашивал сэра Маски о причинах неожиданного демарша: ему все было понятно без объяснений. Сам он с высоты своих лет с горечью осознавал, что, бросившись назад, уже ничего не исправить.

Они продолжали гнать лошадей еще около часа, и те начали уже уставать. Необходимо было сбавить темп, чтобы вовсе не загнать их, но позади неумолимо росло пылевое облако, взбитое копытами погони. Тогда старший Таникч обратился к Левому:

— Послушайте, сэр май! Всем вместе нам от них не уйти!! Вы вдвоем с Акьютт продолжайте путь, как мы и планировали, в горы. Спрячьтесь там, в одном из горных замков, переждите. А мы должны остаться и задержать их.

Левый взглянул на графа и, чуть помедлив, кивнул. Таникч крикнул своим. Все они остановились, и Таникч в двух словах объяснил им задачу. Закончив короткую речь, он обнял дочь и поцеловал ее в лоб.

— Прости меня, моя девочка, — молвил он и, не успела она ничего ответить, как отец уже отъехал к Левому.

— Я виноват, не уберег ее… Но на Вас я могу положиться, — произнес Таникч и уже через плечо, отъезжая, крикнул:

— И, хотя вы меня об этом и не просили, но, на всякий случай, я даю вам свое отцовское благословение!

Братья и дяди Акьютт рванулись вслед за графом, кто взмахнув рукой, кто кивнув на прощание ей и сэру Маски. Когда они умчались, на дороге кроме девушки и Левого остался еще только один всадник. Это был маленький рыцарь, брат леди Лош.

Лис сразу же после расставания с родными сменила свое роскошное платье на мужской костюм, который Левый взял для нее, вместе со шляпой, в замке у леди Лош. Чтобы переодеться, ей пришлось отойти на несколько шагов с дороги в поле и просто повернуться спиной к своим спутникам. Закончив переодевание в несколько минут, она свернула нестерпимо кроваво алеющий пурпур платья и подала его Левому. Тот запихнул его в седельную сумку, нарочито смяв.

После этого беглецы тронулись в путь и скакали весь день, минуя населенные пункты, перемежающиеся возделанными полями и степью, почти не разговаривая и глядя все больше вперед. Они три раза меняли лошадей в деревнях и придорожных трактирах. Когда третья лошадь под мальчиком захромала, Левый посоветовал ему возвращаться домой. Вместо этого настырный мальчишка тут же кинулся торговать лошадь у деревенского огольца и вскоре догнал их.

— Почему он едет за нами? — полюбопытствовала Лис, когда отставший было Лош, приобретя себе новую лошадь, вновь замаячил у них в арьергарде.

— Блюститель моей нравственности, — коротко и абсолютно непонятно для спутницы объяснил Левый. Приставать с расспросами она не стала, догадываясь, что рыцарь не расположен вдаваться в подробности.

Сияющие снежные шапки Лаважских гор все время маячили где-то впереди, но казались гораздо ближе, чем были на самом деле. Беглецы пару раз ели купленные в трактирах хлеб и мясо. Признаков погони больше за весь день видно не было. Ричард полагал, что Таникчи держались до последнего: по вчерашнему их поведению на турнире можно было судить о безрассудной решимости, свойственной представителям этой семьи. Мысль о том, что все они, быть может, погибли, а он тем временем убегает с девушкой в горы, причиняла Ричарду нестерпимые муки. Он даже не думал о том, что сегодня утром сам рисковал жизнью, сражаясь за девушку с лучшим бойцом страны. Левый предполагал, что погоня могла задержаться, кроме того, по причине невозможности смены сразу такого большого количества лошадей.

День уже начинал клониться к вечеру, когда утомленная компания достигла леса, взбирающегося на склоны гор. Еще издалека, когда солнце опускалось за горы, Лис восхищенно разглядывала великолепные башни трех замков, громоздящихся на горных склонах. Дорога, по которой ехали путники, петляла по горам от одного замка к другому, и Лис подумала, что при других обстоятельствах они вполне могли бы попросить защиты в одном из этих неприступных красавцев, выглядящих, как само воплощение благородного рыцарства.