– Как же приятно работать в одном институте с такими гениями!

– Ты же здесь учишься! Или ты себя повысил и уже принял на работу?

– Ну, это же вопрос времени. У меня много идей и далеко идущих планов.

– А ты бы поучился у своих планов!

– В смысле?

– Ну, в смысле следовал бы за ними. Далеко!

– Так я за ними и следую! – развёл руками Бак. – Это же мои планы, Ниа, как же может быть иначе?

Ниа кивнула и, сделав вид, что пытается рассмотреть что-то очень важное на экране компьютера у противоположной стены, сбежала от Баклажана.

– Итак, – Венетус и Флавус вышли вперёд, – кто бы хотел открыть наш экспериментальный день тестирования гипотез и пробы выпускных работ?

Студенты молчали.

– Неужели никто не подготовился?

Бак заёрзал, неуверенно оглянулся на однокурсников, а потом всё-таки не выдержал и без приглашения шагнул вперёд.

– Прекрасно! – кивнул Венетус. – Мне кажется, ты неоднократно обращался к нам за советом, и твои идеи мне очень понравились. Тебе слово!

– Моя гипотеза родилась после одного не очень приятного инцидента, – неуверенно начал Баклажан. – Я, пожалуй, не буду его сейчас озвучивать.

По залу прокатился смешок. Все студенты были в курсе того, что Бак опустил палец в горячие щи в Парке.

– Так проявилась одна моя особенность – я умею готовить блюда, которые становятся гораздо вкуснее после того, как я поколдую над ними.

– «Поколдую!» – фыркнула Ди. – Засовывать палец в кулебяку – это сомнительное колдовство.

Но Баклажан невозмутимо продолжил.

– Это помогло мне понять, какое важное место в жизни людей занимают вкусовые ощущения. Поэтому, – голос его теперь окреп и зазвучал увереннее, – моя гипотеза заключается в том, чтобы увеличить разнообразие вкусового восприятия у людей. Создать больше оттенков, понимаете? И это должно сделать людей более счастливыми!

Он торжественно обвёл взглядом присутствующих. Повисла минутная пауза. Видимо, все обдумывали возможные последствия предложенной гипотезы. И зал разорвался грохотом аплодисментов. Бак светился от счастья.

– Погодите! – прервал веселье Флавус. – Иногда даже такая, казалось бы, великолепная идея может иметь самые неожиданные последствия на Земле.

– Вы, наверное, не знаете, – вступил в разговор Венетус, – но ведь именно Флавус изобрёл соль! Одним из побочных качеств которой, является усиление вкуса. Конечно, соль была изобретена с другой целью, но эффект был только положительным. Почти.

Жёлтый скромно поклонился и скомандовал:

– Приступайте!

Группы учёных дисперсиан, стоявшие у компьютеров, бросились анализировать последствия идеи Бака.

Наконец, все они, спустя какое-то время повернулись, и на экране отобразились полученные графики.

– Только положительный эффект. Прекрасно! – подвёл итог Венетус.

– Великолепно! – подхватил Флавус. – Мы не будем вдаваться в детальный анализ, так как мы хотели бы, чтобы Баклажан представил эту гипотезу в своей выпускной курсовой работе.

Все похлопали, а Бак, гордо задрав голову, прошёл и встал рядом с Ниа.

– Молодец! – похвалила она его.

– Теперь ты жалеешь, что предпочла не работать со мной в паре?

Ниа закатила глаза. Вступать с ним в диалог ей не хотелось. Её мысли до сих вертелись вокруг изобретённого в институте барометра.

Дальше тестировали гипотезы других студентов, но ни одна из них не получила одобрения. Один студент предложил расширить восприятие цвета, что было очевидным копированием идеи Баклажана, но, как ни странно, не вызвало положительного эффекта на проекте Земля.

– Так как восприятие цвета не влияет на гормоны радости, мозг просто воспринимает это, как должное. К тому же, вы даже не можете этого обсудить с другим дисперсианином, простите, я хотел сказать, человеком, – пояснил Венетус. – Восприятие цвета индивидуально и субъективно. Вы всё равно не сможете пояснить друг другу, какой именно оттенок вы видите.

Ниа задумалась над этим. И, действительно, хотя она и хорошо отличала смешанные цвета, она затруднилась бы объяснить кому-то, что она видит. «Это зелёный!» – сказала бы она, хотя этот зелёный оттенок был бы с добавками жёлтого и белого.

– Теперь давай вот ты, – Флавус указал на Ди, и она вышла вперёд.

– Моя курсовая работа будет исследовать возможность регенерироваться, – сказала она. – Мгновенно регенерироваться, как на Дисперсии. На данный момент этот процесс долгий и, порой, невозможный без вмешательства специалистов, которых на Земле называют врачами.

Преподаватели одобрительно закивали, а учёные повернулись к своим компьютерам.

–Так, – смотрел на итоги графиков Венетус. – Скорее нет, чем да. Долгий процесс заживания и восстановления необходим для того, чтобы люди вели себя осмотрительнее. Человек – существо любопытное и очень неосторожное, – бормотал он. – Поэтому на проекте «Земля» были разработаны механизмы, контролирующие неуёмную энергию человека. Например, было добавлено чувство страха перед травмой.

– Отношения людей на Земле, – более уверенно подхватил Флавус, – часто несут соревновательный, а не мирный характер. Эта поправка была когда-то внесена для того, чтобы люди стремились к здоровому развитию. Возможность мгновенного регенерирования откроет перед людьми перспективу наносить физические травмы друг другу, стремясь к поставленной цели.

– Не расстраивайся, Ди, – улыбнулся ей Венетус. – Это очень хорошая идея. Ты работаешь в правильном направлении. Спасибо.

– Не понимаю, это хорошо или плохо, – проворчала Ди, вернувшись на своё место.

– Скорее нет, чем да, – прошептала в ответ Ниа, передразнив ответ Венетуса.

Венетус метнул свой взгляд на Ниа, мгновенно считав шутку в свой адрес.

– Прошу, теперь вот ты, оранжевая. Тебя как зовут?

– Ниа, – она вышла вперёд. Несмотря на свою кажущуюся уверенность, Ниа на самом деле до сих пор не придумала, какую гипотезу ей хотелось бы протестировать. В принципе, она не волновалась. Преподаватели в весьма уважительной форме отклонили почти все предыдущие предложения. Но опозориться перед всем курсом, предложив что-то совершенно банальное, ей очень не хотелось.

«Может быть, просто украсть идею Бака и сказать про увеличение на Земле разнообразия звуков, например? Или запахов. Да, запахи, наверное, принесут такой же положительный эффект. Хотя, если запах неприятный… Ведь, если тебе не понравился вкус, то можно это больше не пробовать. А вот запахи сами лезут в твой центр обоняния. Да и тот факт, что эта идея так напоминала идею Бака, уже само по себе унижало её.»

Она украдкой взглянула на Баклажана. Он стоял, как павлин, вытянув шею и выпустив от удовольствия все пальцы. С павлином Ниа познакомилась, когда заинтересовалась птицами Земли. Всё началось с курицы. Как же давно это было. А, может быть, придумать какое-нибудь новое животное? Как Гё, например? Кажется, на Земле нет говорящих животных. Или есть. Попу… попу… попугаи! Нет, всё не то. Ну же, Ниа, давай!

– Итак, Ниа, озвучь нам свою гипотезу, – промурлыкал Флавус.

– Мысли! – неожиданно для себя самой выпалила Ниа. – Нужно, чтобы земляне умели считывать мысли. Как мы! Вот.

Венетус