Он баюкал ее, осыпал ласками, как если бы хотел стереть из ее памяти годы одиночества, унижений, страха и холода.

— А теперь, дорогая, расскажи, что произошло. Не хочу больше видеть тебя в слезах! Я с утра не нахожу себе места от радости!

Прижавшись к отцовскому плечу, Мари рассказала ему о своих горестях — о том, что Пьер с первого дня, как она переселилась в господский дом, стал подозревать нехорошее, о его ревности, о том, как он рассердился на нее сегодня утром…

Жану Кюзенаку Пьер всегда очень нравился. Еще два года назад он понял, какие чувства связывают их с Мари, и тогда же пообещал себе подумать над этой ситуацией. Но сегодняшний день мсье Кюзенак решил превратить в праздник, и он не мог позволить вспыльчивому юноше все испортить!

— Мари, не стоит так расстраиваться. Со временем все станет на свои места. У нас еще будет время об этом поговорить. Бросив тебя на произвол судьбы, я совершил самый большой грех в моей жизни. И должен искупить его. Я всем расскажу правду, и пусть пеняют на себя те, кто не захочет ее принять. Мы проживем здесь счастливо и вдвоем, ты и я! Идем вниз, я приготовил тебе сюрприз! И помни: с сегодняшнего дня ты — мадемуазель Мари Кюзенак!

Часы показывали полдень. Бросив взгляд на циферблат, Мари, которая шла следом за отцом, удивилась. Столько времени она проплакала в своей спальне!

Жан Кюзенак казался теперь совсем другим человеком. Он говорил громким раскатистым голосом, смеялся, жесты и походка стали быстрыми и энергичными. Отец и дочь пообедали в столовой сыром и колбасой.

— Я выехал на рассвете и полдороги до Шабанэ несся галопом. Посмотри, что я тебе купил! Это только начало, скоро у тебя будет полный шкаф нарядов!

Мари смотрела, как отец открывает коробку и достает отделанное зеленой тесьмой коричневое бархатное платье. В другой коробке, поменьше, оказались муфта и шапочка из красивого золотисто-коричневого меха.

— Думаю, размер платья я угадал. Если нет, Нанетт его подгонит. Еще я купил тебе новые сапожки и шерстяные чулки. Мерку я снял с тех ужасных сабо, которые ты носишь…

— Вы правда это сделали?

На лице Жана появилась виноватая улыбка.

— Ты не представляешь, Мари, как я мучился, зная, что ты живешь на ферме! — ответил он. — Тебе часто приходилось возиться в навозе и грязи, тебе, моей дочери! Да и живя в доме, ты с достоинством носила эти ужасные обноски. Для меня было мучением видеть это! Скажи мне, дитя мое, почему ты не купила себе новое платье или сапожки на те деньги, что я подарил тебе на Новый год?

Жан Кюзенак смотрел на Мари. Девушка сидела в кресле и любовалась красивым бархатным платьем. Руки она сунула в меховую муфточку, на лице застыло мечтательное выражение.

— Папа, я очень благодарна вам за то, что вы ради меня ездили так далеко и встали так рано, — сказала она ласково. — Меня это очень трогает, но…

— И все-таки есть «но»! Говори смело, я успел немного узнать тебя, однако мне будет приятно, если ты станешь больше доверять мне в будущем…

Мари набрала в грудь побольше воздуха и решилась. Ей нужно это сказать, и чем скорее, тем лучше!

— Сегодня утром я много думала… Я очень счастлива, что у меня теперь есть такой отец, как вы, но что скажут люди в Прессиньяке и ваши друзья? Овдовев, вы стали принимать больше гостей. Все, кто приезжал в «Бори», видели меня, ведь я подавала на стол, и в их глазах я всего лишь прислуга. Как объяснить им, что я вдруг стала вашей дочерью? Вам никто не поверит, они воспримут новость так же, как Пьер.

Жан Кюзенак вздохнул. Он с рассвета думал о том же.

— И я не буду чувствовать себя комфортно среди людей вашего круга, — продолжала девушка. — Я выросла в приюте, жила в доме Нанетт и была там очень счастлива. Я не осмелюсь надеть это красивое платье, в нем я буду ощущать себя… другой Мари, не той, что раньше. И мой Пьер! Я уверена, он очень расстроился, потому что весной мы собирались обручиться. И теперь он наверняка думает, что мы не сможем быть вместе. А ведь мои чувства к нему не изменились! Я не нарушу обещание, которое дала Пьеру, только потому, что я ваша дочь…

На глаза Мари снова навернулись слезы, и ее отец понуро опустил голову.

— Как странно устроен этот мир… Я хотел наверстать упущенное, обрадовать тебя подарками… Ты умнее меня, Мари. Мне казалось, все будет просто, когда ты узнаешь правду, но я ошибся.

— Если бы вы знали, как бы мне тоже хотелось, чтобы все было просто! — воскликнула она с печалью в голосе. — Как бы мне хотелось остаться здесь, с вами, потому что я чувствую, я полюбила бы вас всем сердцем!

Услышав ее последние слова, Жан Кюзенак затрепетал от радости.

— Мое дорогое дитя! Что мне до остальных, если ты меня любишь! Я врал и изворачивался многие годы. Пришло время быть честным. Ты, разумеется, права: мои друзья не поверят, если я расскажу им нашу историю. Ну и пусть, я перестану с ними встречаться, главное — у меня будешь ты, моя дочь! С сегодняшнего дня я перестану приглашать в дом гостей. И через несколько месяцев, если мне захочется повидаться с кем-то из старых друзей, я представлю тебя им как свою дочь. Что до жителей городка… У нас есть хороший союзник — твоя любимая Нанетт!

— Нанетт? — удивленно переспросила девушка.

— Именно! Ты отправишься к ней немедленно! Тем более что тебе наверняка не терпится утешить Пьера. Надень новое платье, ступай к Нанетт и расскажи ей все, что я рассказал тебе вчера вечером. Она постарается, чтобы новость распространилась по всей округе. Люди какое-то время поговорят об этом в бистро, дома во время вечерних посиделок, а потом привыкнут. Господин кюре прочитает мне длинную проповедь, и к следующей жатве все забудут, что когда-то было по-другому!

Мари улыбнулась. Отец всегда казался ей человеком немного рассеянным и далеким от мира сельских кумушек, но в этот раз он говорил истинную правду: как только схлынет первая волна удивления и любопытства, найдутся, как говорила Нанетт, новые «кошки для битья».

Мсье Кюзенак с радостью отметил, что в глазах девушки появилась надежда. После недолгого колебания он сказал мягко:

— Позволь мне дать тебе совет по поводу Пьера. Если ты и вправду его любишь, можешь быть спокойна. Я никогда не стану мешать твоему счастью, не пойду против твоей воли, потому что слишком много сам страдал оттого, что меня не любили и сам я не любил. Но ты еще очень молода, Мари, и ты не встречалась с другими молодыми людьми. Пьер необразован, он грубоват и ревнив. Подумай, в мире много других парней, которые могли бы тебе понравиться и с кем ты могла бы быть счастлива. Подумай хорошенько и не принимай поспешных решений. У тебя есть время. И вот еще что: скажи, тебе нравится этот дом?

Мари заговорила с энтузиазмом:

— Вы спрашиваете, нравится ли мне этот дом! Конечно! Когда я жила на ферме, я без конца смотрела на него. Мечтала переступить через порог и побывать во всех комнатах! Все эти годы, что я работала у вас, я все равно чувствовала себя счастливой, потому что жила в «Бори»…