– Добрый вечер, – сказал Дэвид, кивнув. Он заметил нескольких знакомых.

– Добрый вечер, – протянул один из них, отступая в сторону. – Пришли узнать, какие ставки?

Дэвид замялся, он уже собирался сказать «нет». Он хотел напиться. Он не был расположен играть на деньги. Но что-то было не так. Казалось, все смотрели на него с нескрываемым интересом. Он собрался с духом и подошел к книге, куда записывались ставки. Страница была заполнена цифрами, которые датировались тремя неделями раньше. Когда он стал листать книгу, глаза то и дело натыкались на собственное имя. Снова и снова, практически на каждой странице.

Капитан Эванс ставит пятьдесят фунтов против двадцати мистера Мелвилла, что лорд Д.Р. будет взят под стражу раньше чем через месяц. Господин Г. Т. ставит сто фунтов против пятидесяти, что Д.Р. проиграет состояние Эксетеров в карты, двадцать фунтов против десяти, что господин В.А. вызовет Д.Р., пятьсот против двухсот, что к тому времени, как герцог Э. вернется из-за границы, он будет разорен.

Дэвид медленно перелистывал страницы. Уши его горели, за спиной не умолкал злобный шепот. Он притворился, будто читает, хотя почти ничего не видел. Над ним смеются. И кто? Те, у кого грехов не меньше, а скорее больше, чем у него. Он – объект насмешек для тех, с кем шел по жизни рядом и кто с удовольствием позволял ему платить за себя. Нужно было порвать с ними раньше. Дэвид повернулся, чтобы уйти.

– Нечего добавить, Рис? – спросил один из них, Генри Тревенхем, неумело пряча усмешку. Дэвид готов был убить его, ведь Трев когда-то был его другом. За игорными столиками они вместе выигрывали и снова теряли целые состояния. Совесть его была нисколько не чище.

Дэвид задержал на нем взгляд, пока рот его не закрылся, а сам он слегка выпрямился.

– Нет, – сказал Дэвид. – А что, нужно было?

– Да тут много на что можно рискнуть и поставить, – сказал он, по рядам прошел смешок.

Дэвид заставил себя улыбнуться.

– Да? Верно, я пропустил что-то интересное, – сказал он, нарочито еще раз перелистывая страницы – А, вот. Герцог Э. Верно, это старый Элкингтон?

– Да нет, – сказал Трев, холодно улыбаясь. – Я считаю, что это твой брат, Эксетер. Ведь он уехал и оставил тебе бразды правления.

Это было скорее обвинение, чем вопрос. Дэвид с трудом сдерживался, чтобы не разбить ему физиономию. Он поставил локоть на край подиума и постарался принять равнодушный вид.

– Да.

Его равнодушие только раззадорило Трева, как, впрочем, и остальных.

– Я, верно, просмотрел это, – сказал, выступая вперед, Джордж Эванс. – Я хочу сделать ставку. – Он стал делать запись, что ставит на то, что герцог Э. будет разорен. А потом добавил: – Ты пришел, чтобы рассказать, как идут дела по опустошению состояния?

– Там до опустошения далеко. Джентльмены, если ставки относятся к моему брату, я должен предупредить вас, что вы потеряете деньги.

– Эта потеря будет стоить того, чтобы покончить с тобой, – сказал один из них с горечью. – Из-за тебя всех нас подозревают как фальшивомонетчиков. Никто из нас не примет тебя у себя. Никто не сядет с тобой за один стол и не примет твои ставки. С тобой кончено. Ты опозорил наши добрые имена, поставил под удар репутацию каждого из нас.

Дэвид распрямился во весь рост, чтобы воспользоваться преимуществом в несколько дюймов и посмотреть на своего обвинителя сверху вниз.

– А я-то думал, что твое доброе имя было опозорено, когда ты навязал старому Мелчестеру своего бастарда. Леди Мелчестер в своем будуаре так неразборчива.

У его обвинителя отвисла челюсть от удивления. А Дэвид лишь улыбался. Он не спал с леди Мелчестер. Хотя она не раз пыталась затащить его в постель. Спать с чужой женой, да еще беременной от другого мужчины, было слишком даже для Дэвида. Он слегка повысил голос, чтобы каждый ханжа его услышал.

– Если кто-то обвиняет меня в своих проблемах, то пусть помнит: не все мои знакомые под подозрением. Почему выбрали вас? А не могли они составить список самых неблагонадежных игроков в Лондоне? Может, знакомство со мной тут ни при чем? Уж я-то никого не обвинял в изготовлении фальшивых денег.

– Эксетер бросил на всех нас тень, – сквозь зубы процедил Трев. – Он играл, как…

– Как ты? – холодно спросил Дэвид. – А может, я неправильно понял? Может, вы имели в виду, что Маркус обвиняет вас в чем-то?

Все перешептывались, но никто не обвинил Маркуса.

– Тогда желаю всем приятного вечера. – Дэвид пошел было прочь, но остановился и обернулся. – Господи, чуть не забыл сделать свою ставку. – С этими словами он подписал имя под последней ставкой, принимая вызов Эванса и ставя против него один фунт. – Для меня это все равно, как поставить на выпивку. Говорите, будет разорен? Ну-ну…

Покачивая головой, он прошел мимо своих бывших приятелей, прочь от их праведного гнева, их лжи и, что хуже всего, от их правды. Его тело будто действовало само по себе, отдельно от рассудка. Он собрал в кулак всю свою волю, чтобы идти медленно, лениво, хотя на самом деле готов был рвать и метать.

Когда он шел, чья-то рука легла ему на плечо, но он сбросил ее, видя перед собой только дверь. Только бы выйти отсюда, не теряя самообладания. Он переживет как-нибудь. Он выберется. Но как ему справиться со всем этим, Дэвид не знал. В дверях его догнал слуга.

– Ваше вино, сэр, – сказал он, задыхаясь, подавая вино, которое Дэвид заказал.

Дэвид поднял стакан и одним глотком осушил его. Потом взял бутылку, надвинул шляпу и вышел из клуба. Он шел, ничего не видя перед собой, время от времени отпивая из бутылки.

Через два часа бутылка опустела. Шаги его стали нетвердыми. Дэвид понимал, что прихрамывает. Его рассудок затуманился, боль ушла. Никакой злости на родственника по крови, который предал его, на тех прощелыг, которым было безразлично, чем он занят, пока они не увидели в его действиях угрозу своему положению в обществе, он не чувствовал. Он забыл обо всем. Вино – отличное средство, чтобы забыть обо всех неприятностях. Он направился домой, держа бутылку за горлышко.

Баннет встретил его у дверей.

– Добрый вечер, сэр, – сказал он, забирая у Дэвида шляпу, будто его хозяин каждый вечер приходил домой пьяный, да еще хромая. А может, он слишком глуп, чтобы заметить это, подумал Дэвид.

– Вот. – Дэвид отдал слуге пустую бутылку и стянул перчатки, выворачивая их при этом наизнанку и уронив. – Принесите еше вина.

– Да, сэр. – Баннет взял пустую бутылку из его рук. – Вы понесете мадам ее ужин?

Мадам. Дэвид покачивался, вспоминая. Нужно было сказать Баннету, чтобы он отнес Вивьен ее ужин. Сегодня он неподходящая для нее компания.

– Хорошо, – пробормотал он, поднимаясь по ступенькам.

Вивьен услышала скрип в замочной скважине и засунула книжку со стихами под матрас. Наконец пришел Дэвид. Она проголодалась. Но ждала не только ужин, но и его. Настроение у нее поднялось. Она встала, но дверь не распахнулась, как обычно. Вместо этого раздались проклятия, потом опять скрип ключа, а потом металлический грохот.