С этими словами он вернулся в дом и при этом так сильно хлопнул дверью, что задрожали стекла.

К тому моменту охотники ужинали почти полтора часа. Солнце медленно садилось. На востоке, подобно чернилам, расползалась темнота. Некоторые уже прощались со всеми, собираясь уехать.

В тот момент, когда неприятная сцена стала постепенно забываться, все вдруг изменилось в одно мгновение. Всех неожиданно ошеломил, заставил застыть в оцепенении один-единственный звук – невыносимый, холодный, сводящий с ума звук, который свалился на них, как первый ледяной, насквозь пронизывающий ветер.

Это был злобный волчий вой...

В ту ночь во вторник Фрейя впала в очередной транс. Приступ случился с ней за несколько минут до того, как, пугая всех на лужайке, раздался вой одинокого волка в глубине леса. В полдень в среду, как сообщил им Уолтер, Фрейя подробно описала свои действия в качестве оборотня. На этот раз Уолтер рассказывал об этом без тени юмора. Этот свежий ужасный приступ был больше связан с убийством Ли Саймингтона, чем с кончиной Холликросс.

Фрейя вспоминала – или притворялась, будто вспоминает, – как оборотень напал на ветеринара, добрался до его горла и наслаждался вкусом крови...

В тот вечер Кора на своем старом "кадиллаке" вернулась из города. Она привезла новые книги по оккультизму, купленные в книжном магазине. Сразу же после ужина она заперлась в своей комнате. Свет просачивался под щелью двери, и лучи падали вдоль слабо освещенной лестницы. Свет не гас до утра, пока она не прочла книги от корки до корки.

Утром в четверг она выглядела усталой, с черными кругами под глазами. В походке ее появилась странная, какая-то маниакальная поспешность. Ее руки тряслись, а глаза перебегали от одного предмета на другой, не задерживаясь ни на чем.

Она извела всех рассказами о страшных случаях, которые она вычитала в этих новых книгах. Так, она поведала им о девушке-француженке Женни Сорье, на которую при свидетелях напал какой-то невидимый зверь, нанеся ей кровоточащие раны. Кора рассказала им о Роберте Лундквисте, британском служащем. Эта история произошла в начале 50-х годов XX века. Его схватили в тот момент, когда он раскапывал могилу, чтобы вкусить мяса свежепохороненного покойника. Дженни понимала, что эти истории не следовало бы издавать – и конечно же не стоило рассказывать их за завтраком!

Было ужасно наблюдать, как Кора становилась все более и более возбужденной. Дженни понимала, что рано или поздно нервы пожилой женщины не выдержат в такой идиотской атмосфере, как эта. Но хотя она и любила тетушку, ей было немного стыдно за нее. Очевидно, мужество, которым обладала бабушка Леона Брайтон, не сказалось на ее дочери.

Дженни не удивилась, узнав, что у Коры нервный срыв. Послали за доктором Мальмонтом, врач приехал и дал женщине седативные препараты. Он приказал Анне убрать все оккультные книги из комнаты тетушки и немедленно избавиться от них.

– Мне плевать, кто и что читает, – объяснил он. – Но когда это вредит здоровью, то тут уж пора подвести черту.

Затем он и доктор Уолтер Хобарт минут на пятнадцать уединились в библиотеке. Когда Мальмонт уехал, Уолтер передал Дженни суть разговора с ним.

– Я собираюсь уговорить Кору встретиться со мной завтра. Перед сеансом с Фрейей.

– Вы хотите заняться ее лечением? – поинтересовалась Дженни. – Боюсь, она будет возражать. Она не считает себя больной и не нуждается в психиатре.

– Каждому нужен психиатр.

– Каждому?

– Да.

– И даже вам?

Уолтер улыбнулся, взял ее за руку и с чувством пожал ее:

– Да, даже мне. Никому из нас не избежать социального давления, по мере того, как мы взрослеем. А в дальнейшем это приводит к различного вида неврозам.

И опять он все разъяснил, и снова все встало на свои места. Дженни чувствовала спокойствие и тепло рядом с ним и внимательно слушала его.

– Но если кому-то и приходится обратиться к психиатру, то это вовсе не значит, что человек не в здравом уме или на грани сумасшествия. Вообще-то такие люди более здоровы, чем большинство вокруг, – хотя бы потому, что они нуждаются в помощи и охотно принимают ее.

– Думаю, да, – согласилась девушка.

– В действительности я и не собираюсь лечить Кору психоанализом. На это потребуется огромное количество времени. Да и в действительности приступать к лечению лучше позже, когда обстоятельства не будут давить на нее так сильно.

– В таком случае я не совсем понимаю, чем вы можете ей помочь?

– Гипнозом, – ответил он, широко раскрыв глаза и размахивая руками перед лицом Дженни. – По крайней мере, я попытаюсь разобраться в путанице у нее в голове и смогу воспользоваться некоторыми внушениями, чтобы помочь ей справиться со всем. – Уолтер отпустил руку девушки и присел на стул. – Если у меня получится внушить ей, что все происходящее легко объяснить естественным путем и что ничего сверхъестественного с ней не произойдет, то она сможет избавиться от некоторых страхов.

"Интересно, а сможет ли он мне помочь преодолеть мои страхи? – промелькнуло в голове у Дженни. – Неужели он и в самом деле думает, что все эти неприятности с волком не результат сверхъестественного. Если бы это не было взаимосвязано, возможно, его гипнотическое воздействие на Фрейю было бы более успешным".

Дженни не стала высказывать свои мысли вслух. Она не желала видеть его потерявшим уверенность в себе или пессимистичным. Наоборот, он должен быть хладнокровным и сохранять рациональный подход к жизни. Если ему приходится игнорировать некоторые вопросы, возникшие в результате этих странных событий, и если это единственный способ поддержать свою железную хватку, то пусть так и будет.

Он никогда не должен быть нерешительным.

Он – опора.

Он тверд как скала.

В нем есть все, чего так не хватает ей. Он единственная точка в пространстве ее существования, где оно, неведомое и внезапное, не способно влиять на нее.

Он ее спасение.

На следующий день, в пятницу, Хобарт провел первый сеанс гипноза с Корой и продолжил лечение Фрейи. Коре не стало лучше после целого часа, проведенного под гипнозом доктора. Но Уолтер заверил Дженни, что понадобится два или три дня на изменение состояния тетушки.

Иногда по дому пробегал Ричард, он носился то туда то сюда по каким-то только ему известным делам. Когда он иногда сталкивался с Дженни, то мрачнел и молча смотрел на нее. Он знал, что ее лучше не трогать. Она дала ему ясно понять, что не желает разговаривать с ним. В среду утром произошла ужасная сцена, которая возвела кирпичную стену между ними.

В субботу и в воскресенье Фрейя и Кора вновь прошли сеанс гипноза. После того как девочка встала с кушетки после сеанса в библиотеке, доктор Хобарт пришел к некоторым выводам и решил сообщить о них за ужином.