— Ей нездоровится, — услышала я от ее старшей дочери Нолы Джин.

И внимание ко мне шерифа Джефриса весь день раздражало меня. Это было все равно что сидеть на веранде с Барни Грейвзом. Приятный мужчина, но тот, кто хочет от меня большего, чем я могу дать.

На следующей неделе в понедельник распахнулась дверь черного хода и ворвалась Ирен. Ее круглое лицо раскраснелось, как печка, и дышала она шумно и прерывисто, словно паровоз. В ее руках была газета.

— Она закончилась! — прохрипела она, пока я вела ее к стулу в гостиную. — Она закончилась, сегодня рано утром!

Неужели это правда? Я выхватила газету из ее рук. Как только я увидела заголовок спецвыпуска «Джанкшен сентинел», я издала радостный возглас.

— Война закончилась! — Я станцевала джигу, прежде чем обнять свою новую подругу.

Ее трясло от смеха.

— Слава Богу! Хвалите Господа!

Дженни вцепилась в мою юбку — на ее маленьком личике застыла паника. Я подхватила ее на руки.

— Война закончилась, Дженни! Наши мужчины едут домой! — Я поставила ее на пол и танцевала с малышкой по комнате.

Появились Джеймс и Дэн. Перебивая и перекрикивая друг друга, они пытались узнать, что произошло.

— Война закончилась.

Прошло несколько секунд, прежде чем в их глазах зажглось понимание.

— Папочка едет домой! Папочка едет домой!

Дети взялись за руки и с восторгом кружились по комнате, пока не устали и не сели.

Артур выполнит свой долг, так и не покинув американской земли. Френк начнет свое путешествие домой, как и мой брат.

Больше никаких ограничений в еде в поддержку экономики воюющих стран, больше никаких списков погибших и пострадавших. Больше никто не будет похоронен в далеких могилах.

Услышав стук в дверь, мы все повернулись.

— Вы не против, если я присоединюсь к вашему празднованию? — улыбнулся шериф Джефрис, шляпа привычно вертелась у него в руках. Его волосы были зачесаны назад и пахли одеколоном.

Я подняла газету.

— Действительно, почему бы нам не отпраздновать это событие вместе? Приходите на ужин. Я сверну шеи парочке цыплят, как мы только что поступили с кайзером и его армией.

— Ты уверена? — Ирен поднялась, ее дыхание наконец выровнялось.

— Конечно! — Я покружила Дженни, потом усадила ее на пол и пошла к курятнику.

До меня донесся голос шерифа:

— Эта девушка так полна жизни!

* * *

Аромат жарящегося цыпленка распространился по всем уголкам дома, усиливая ощущение праздника. Цыпленок, пирог и тыквенная каша наполнили наши желудки, в то время как наши души упивались новостями об окончании войны. В комнате стоял гул голосов, каждый пытался переговорить другого и рассказать, что слышал.

За столом напротив меня сидел шериф. У него красивые глаза. И довольно привлекательное лицо, на которое приятно смотреть. Однажды он станет весьма достойным мужем для какой-то девушки. И хорошим отцом для ее детей. Заметив, как я разглядываю его, Джеймс и Дэн начали взволнованно шушукаться.

Шериф взглянул на меня, и я ответила ему улыбкой, выказывая свою признательность и молясь, чтобы он не придал этому большего значения, чем я намеревалась показать. Мое сердце принадлежало Артуру.

К тому времени как Лэтхэмы и шериф собрались уходить, моя спина болела, а на кухне не осталось ни одной чистой тарелки или кастрюли — вся посуда была грязной и стояла либо на столе, либо в тазу для мытья. Ирен и ее дочери предложили помощь, но я видела, как они устали. И хотела доказать, в первую очередь себе, что могу справиться с домашними обязанностями.

Правда, я разрешила старшим мальчикам Лэтхэмов наносить воды перед уходом. За ночь тарелки откиснут. Хотя по утрам у нас, как всегда, будет много других забот. Ведь наступит еще один день, наполненный домашними хлопотами, — но сейчас, когда воцарился мир, он казался последним, и все вокруг, казалось, замерло… Я не могла дождаться следующего дня, чтобы узнать, что же приготовил для меня этот новый мир!

Я встала рано утром в счастливом расположении духа из-за мыслей о мире. И, прежде чем позволить себе сделать первый глоток кофе, я заставила себя перемыть всю грязную посуду и принести еще воды. Наконец, усевшись на веранде с теплой кружкой в руках, я решила насладиться чтением вчерашней газеты и познакомиться не только с кричащими заголовками, но и со всем ее содержанием.

Свежий ветерок трепал мои волосы, пока я просматривала страницу за страницей. Затем мне на глаза попался заголовок на тринадцатой странице:

Я вскочила на ноги, пролив горячий кофе себе на юбку, и продолжила чтение. День авиационного шоу и зрелищ для общественности, объединенный с празднованием окончания войны!

Будут пущены специальные трамваи, чтобы обеспечить проезд в Хайланд-парк, а оттуда за небольшую плату будут перевозить зрителей дальше, на Лав-Филд.

Конечно же, в этом будут участвовать и пилоты из Кэмп-Дик, не так ли? Но, чтобы поехать на поезде в Даллас, понадобятся деньги. Кроме того, нужно будет оплатить проезд до Лав-Филд, плюс плата за вход на празднование. И еда. Нужно будет купить еду. Или Артур угостит меня обедом?

В голове у меня закружились мысли о предстоящих хлопотах: одежда, расписание поездов, на кого оставить детей. Я должна телеграфировать Артуру и сообщить ему, как меня найти. Или рискнуть и сделать ему сюрприз?

Не важно. У меня впереди целый день, чтобы все продумать. Я быстро допила остывающий кофе. Мне нужно доделать все домашние дела, а затем принять ванну и вымыть волосы. Идя обратно в дом, я практически парила. Мои ноги едва касались земли, а на лице расплывалась улыбка. Если бы я могла восторженно крикнуть, не разбудив детей, то обязательно сделала бы это.

Правда, мой самоконтроль особого значения не имел: не успела я дойти до кухни и сделать себе еще чашку кофе, как три пары ног уже спускались по лестнице.

Организация моего приключения должна подождать.

* * *

На следующий день еще до рассвета я на цыпочках сошла вниз. Я вовсю зевала, да и тело сопротивлялось столь раннему подъему, несмотря на радостное возбуждение. План был составлен, хотя у меня не хватило времени поехать в город и отправить телеграмму Артуру. Оставалось лишь верить, что я найду его на воздушном представлении. Я молилась об этом. Господь показал мне, что предназначил Артура для меня, и я была уверена, что получу ответ на свои молитвы.

В конце концов, Он и так облегчил мне путь: ведь Ирен согласилась на один день присмотреть за детьми, хотя в ее глазах застыл вопрос, на который мне не хотелось отвечать. Мне нужно было, чтобы она повела себя как мой друг, а не как мать. Она послала мне улыбку, предостерегающую улыбку, но сказала ехать и пожелала хорошо провести время.