– Как ты думаешь, с неба возвращаются? – спросила Полина и даже не обернулась, продолжала возиться с игрушками.

– С неба?

Интересно, о чем это она говорит?

– Я думаю, он решил проведать маму с папой, а потом и меня заберет.

Том снова сел. Девочка явно не в себе, к тому же совершенно одна.

– Послушай, Полина, может, тебя проводить?

– Ты что, оглох? Ясно же сказано, я жду брата!

Она снесла рукой всю похоронную процессию, и звери, отлетев пару метров в сторону, брякнулись на асфальт. В одно мгновение забавная девчонка обернулась диким ощетинившимся зверьком. Томаш встал, собрал игрушки и подал их девочке.

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

Он держал руку протянутой, но Полина не спешила забирать своих зверей. Она смотрела на Тома в упор, словно старалась определить, не превратится ли ее игрушечный зоопарк в белый дым, стоит ей только коснуться чужой руки. Затем она все же взяла игрушки и засунула их в карман юбки. Карман оттопырился в сторону большим корявым наростом.

– Горячая, – она кивнула на его покрасневшую ладонь.

Томаш отдернул руку.

– Да, такое со мной бывает.

– А-а-а… Заболел, что ли?

– Да нет, что-то вроде аллергической реакции.

– Это такая болезнь? – не унималась Полина.

– Нет, не совсем, просто иногда люди могут реагировать на некоторые вещи, например, на цветы или на духи, они чихают, у них слезятся глаза. Или на продукты: если у человека аллергия на клубнику, то он может покрыться сыпью, съев всего лишь одну ягодку.

– Понятно, а у тебя на что аллергия?

– Полина! – со стороны аллеи раздался громкий окрик.

Пожилая женщина в очках, явно рассерженная, несмотря на то, что была в узкой юбке и на каблуках, двигалась к скамейке размашистыми мужскими шагами.

– Полина, ты опять за свое! Полина, ну что мне с тобой делать!

– Это за мной, – девочка сникла, словно ее вытаскивали из зрительного зала, не позволив досмотреть конец увлекательного фильма.

– Ты же сказала, что за тобой придет брат! – Томаш насторожился.

– Он, наверное, опаздывает.

Полина встала и посмотрела на Тома. Боже, каким мучительным и тоскливым был ее взгляд. Томаш передернулся: что могло произойти с ребенком, чтобы вместо веселых детских забав он играл в похороны?

* * *

– Привет, – Томаш заглянул в гостиную, послал воздушный поцелуй матери и тут же просочился в свою комнату.

Скинув куртку и бросив как попало рюкзак, он пошел в ванную – душ сейчас просто необходим. Он стоял, направив сильный поток воды прямо в лицо. Но глаза Полины так и не удалось смыть из памяти. Она не давала ему покоя весь оставшийся день. Ее худенькое личико под козырьком, прозрачная кожа, и вся она такая тоненькая, наверное, совсем легкая, если взять ее на руки. И она страдала, что-то непоправимо страшное произошло в ее жизни. Том не был уверен, но эта начатая история затягивала его, захотелось пробраться в самую пучину, докопаться до сути. И помочь. А вдруг он и правда сумеет помочь?

Утро постучалось мучительной тяжестью в голове. Томаш еле-еле открыл глаза. Глянув на часы, он сообразил, что снова проспал консультацию. С трудом оторвавшись от подушки, еще какое-то время сидел, запустив руку в свою шевелюру, голова упорно тянулась к подушке. Стряхнув остатки сна, он встал и побрел умываться. Бьянка ушла на работу. На столе как всегда лежала записка: «Не забудь позавтракать, позвони, обнимаю, я». В кухне пахло вкусным творожным пирогом.

– Мама, – Том улыбнулся, голова при мысли о матери просветлела, по телу разошлось тепло. Сколько сил и любви умещалось в ней! Он открыл блюдо с пирогом и налил чай, затем отрезал приличный кусок, завернул в фольгу и сунул в карман куртки. На ходу допивая чай, Том сбросил в рюкзак тетради со стола, мелочь сунул в маленький боковой отдел, туда же переложил сверток с пирогом.

– Мамочка, целую, родная, завтрак – как всегда, убийственно вкусный!

Стены в кухне многозначительно промолчали. Схватив телефон с полки в прихожей, он захлопнул входную дверь и быстрым шагом направился к остановке. День обещал быть таким же очаровательным, как творожный аромат маминой стряпни. Том шел по тротуару, мысленно улыбаясь и торжествуя, полный решимости и желаний. С каждым наступившим днем жизнь обретала новые краски и новый смысл.

Он просидел на скамейке, где впервые увидел Полину, часа четыре или даже больше. Пирог давно остыл, занятия в университете закончились, его клонило в сон, а девочки все не было. Он не знал, почему вдруг решил, что она снова придет сюда, просто ждал.

– Так и знала, что опять явишься, – Полина стояла напротив, загораживая вечернее солнце, от этого ее хрупкая фигурка светилась в золотистых лучах и стала похожа на осенний листок, такой же хрупкий и прозрачно-желтый.

Том все-таки задремал, потому что голос прозвучал из глубины, словно прятался внутри него самого.

– Полина, привет. Я шел мимо и подумал, вдруг снова тебя встречу, – Томаш достал сверток. – Моя мама печет замечательные пироги, я принес тебе кусочек.

– Мама? – девочка опустилась на скамейку, взяла сверток и развернула пирог. Соблазнительный творожно-ванильный аромат, просидевший взаперти несколько часов, вырвался наружу. Полина ткнулась носом в аппетитный кусочек и закрыла глаза. – Как вкусно пахнет, он с клубникой?

– Нет, клубники там нет, точно, – Том улыбнулся. Вероятно, вчерашний рассказ об аллергии произвел впечатление на девочку.

Она откусила кусочек и стала жевать. Медленно, наслаждаясь каждыми прикосновением, смакуя каждую порцию. Больше она ничего не говорила, пока не съела весь пирог, жадно собирая языком последние крошки с пакета. Том наблюдал, как Полина уплетает мамин пирог, и его гнуло от боли.

– Мне нужно идти, – она все еще облизывала губы, наслаждаясь последними сладкими ощущениями. – А то эта опять прибежит, – Полина смешно изобразила вчерашнюю женщину в очках.

– Твоя родственница?

– Нет, мой этот, как там… телоохренитель!

– Те-ло-хра-нитель, Полина, правильно говорить – телохранитель, – Том засмеялся, она такая забавная.

– Да какая разница! И ничего смешного!

Девочка отвернулась. Томаш потянулся к ней рукой и случайно задел бейсболку, которая тут же слетела с головы девочки. Полина метнулась за кепкой, прикрывая рукой голову. Внушительный темно-фиолетовый рубец тянулся от уха к затылку, безобразно выпячиваясь из редкого ежика коротких волос. Бейсболку подхватило ветром и понесло по тротуару, закручивая в поземке городской пыли.

– Я сейчас, – Том смутился и бросился догонять ветер.

Ему удалось схватить бейсболку уже на проезжей части, он буквально вытащил ее из-под колес автомобиля. И в это мгновение раздался испуганный крик Полины: