— Лер, ты в своем уме? — выдыхает Вадим, а потом резко исправляется. — Прости. Я не понимаю, о чем ты говоришь. С Пашей я ни о чем не спорил. Тем более, о таких вещах.

— То есть и сцепились вы совершенно не из-за этого? — вот тут уже я начинаю чувствовать себя круглой дурой. Нафантазировала значит, что мужчины могут из-за меня морды друг другу набить, а они совсем по другой причине столкнулись лбами.

— Сцепились мы из-за того, — Вадим отводит взгляд, — что он подбивал к тебе свои рога.

Я усмехаюсь, в груди поселяется тепло:

— А спор?

— Да не было никакого спора, — мужчина ударяет кулаком по рулю и резко поворачивается ко мне. — Я бы никогда не позволил себе опуститься до такого. Тем более, с тобой.

— А что со мной не так? — я все еще злюсь, но уже больше на себя.

И задаюсь вопросом, а стоит ли вообще верить Вадиму? Выглядит он и правда уж слишком убедительно.

— Ты другая, — пожимает он плечами, но говорит как само собой разумеющееся. — Не такая, как те, что окружали меня до этого.

— Вот даже не знаю, хорошо это или плохо, — стараюсь свести эту тему на нет, чтобы как-то унять смущение.

— Прости за все те неприятности, что я тебе доставил, Лер, — тихо просит Вадим. — Я их что-то в последнее время всем доставляю.

— Кристина?

— Да, я… я не знаю, почему она так себя ведет. Я ведь для нее стараюсь.

— Ты ее опекаешь, — подсказываю я.

— Конечно, она ведь моя младшая сестра! — в его взгляде мелькает непонимание. Он искренне не осознавал, что перегибает палку. И я, как его психолог на эту ночь, решаюсь донести нужную мысль.

Не сказать, что он меня начал слушать сразу. Нет. Сперва пытался спорить, что-то доказывать, рассказывать истории из прошлого. Вначале я просто давала ему высказаться, а потом сама не заметила, как вникнула и постаралась понять его. С этим наш разговор стал более откровенным. Мы обсуждали все.

 Постепенно темы менялись, время текло, а улыбки менялись на грустные затяжные паузы.

Не знаю, сколько мы так проговорили. Но легче стало не только ему, но и мне. Я наконец поняла, что Вадим не врал. Он действительно не спорил с Пашей. Не говорил всех тех гадостей, о которых рассказал его “друг”.

Получилось ли у меня донести ему мысль, что его младшая сестра уже давно выросла, не знаю. Но я правда пыталась. После тех посиделок у Кристины я прекрасно поняла, что именно эта гиперопека становится единственной стеной между двумя близкими людьми.

— Ты можешь ее потерять из-за этого, — говорю я, сверяясь со временем.

Боже, я, похоже, не успею поспать перед универом!

— Но как я могу отдать ее какому-то уроду? — выдыхает Вадим.

— Тогда убедись, что ее мужчина не урод. Но не так, как ты привык. Пригласи посидеть где-то, поговорить, пообщаться. Ты же понимаешь, что с такой опекой она может скоро начнет котов заводить? — я попыталась перевести все в шутку.

— Может, ты и права, — как-то легко соглашается он. — Знаешь, а я ведь к тебе после разговора с ней поехал.

— О, только не говори, что это она заставила, — попросила я, чувствуя, как внутри все ощетинивается.

— Нет, — Вадим качает головой. — Она была очень зла. И попросила заниматься своей личной жизнью. Вот я и приехал.

— Вадим, я... — слова резко заканчиваются, пропадает та легкость, с которой мы проговорили несколько часов. Будто бы что-то ломается.

Я не могу себе вновь позволить поверить в сказку. Хватит! Если Вадим хочет, мы можем стать друзьями. Понятно дело, что на время. Уж слишком из разных мы миров.

— Да?

— Мне пора, — рука сама находит, как открыть дверь, — надеюсь, что разговор тебе помог. Хорошего дня.

Я не даю ему ответить, выскальзываю на улицу и спешу к подъезду. Только на подходе к квартире вспоминаю, в каком виде я к нему выперлась. И после этого он может что-то говорить о своей симпатии ко мне?! Идиотизм!

Уснуть я после ночных разговоров так и не смогла. В универ поползла сонная и злая. Единственное, что очень повезло в двух вещах: иммунологию отменили, и вместо замены всех отпустили.

В общем, к обеду я уже была дома и помогала бабушке накрыть на стол. Она щебетала что-то о соседях и свежих новостях. Я улыбалась и старалась хоть немного ее слушать, хотя все мысли были о Вадиме.

Чайник только-только начал закипать, когда в кармане халата вибрирует мобильник. Вздрогнув от неожиданности, я тянусь за ним, ожидая — или даже надеясь — что звонит Вадим. Вот только вместо него на связь вышла его сестра.

— Кристин? — Я слышу удивление в своем голосе, когда отвечаю на вызов. Обычно мы общались сообщениями.

— Привет, — ее голос дрожит. Вот только непонятно, от злости или от огорчения. — Лера, можно ли тебя попросить о помощи?

Кажется, все из семьи Якуниных решили со мной поиграть в психологов. Если и она сейчас скажет, что ждет меня внизу, я уже не удивлюсь. У меня уже даже форма для таких приемов есть: старая пижама с мишками и потрепанный халат.

Интересно, а их родители придут на прием?

Я мотаю головой, отгоняя эту глупую мысль:

— Конечно, что случилось?

— Давай не по телефону, — просит Кристина. — Мне нужна работа. Сможешь помочь с поисками?

— А, э-м-м, — сказать, что я оказалась сбита с толку, это ничего не сказать. — В какой сфере?

— Репетиторство, — я улавливаю неуверенность в ее голосе.

— Давай так, — предложила я. — Встретимся, обсудим твои навыки и что-то придумаем. Заодно расскажешь, что случилось.

— Хорошо, — Кристина выдыхает. — Давай в кафе напротив твоего универа?

— Я сейчас дома.

— Подруга твоя? — тихо спрашивает бабушка, указывая на телефон. — Может, домой ее пригласишь?

Я на мгновение замираю.. И что сказать? Что я стесняюсь приглашать к нам таких людей? Что она совершенно не из нашего круга общения? И обижу бабушку. Боже.

Теперь что бы я ни сказала, бабушка обидится. Еще посчитает, что я просто не хочу знакомить своих подруг с ней, что еще хуже.

— Крис, а может, приедешь ко мне? С бабушкой тебя познакомлю, пирожками угостим?

Мой голос звучит жалко. И я надеялась, что она откажется. Но в голосе девушки послышались неожиданное любопытство и радость.

— Сто лет не ела домашних пирожков, диктуй адрес.

    Кристина

    Ах вот, значит, дорогой папочка, как ты решил на меня повлиять?! И, главное, как оперативно, ничего не скажешь. Я спускаюсь в метро, в котором не была уже лет сто, вновь и вновь прокручивая в голове весь сегодняшний день.