— А конный разъезд турок вам не повстречался? — задал ему вопрос Егоров.

— Да, господин поручниче. Прошао дуж берега, — уверенно кивнул серб. — Около поста с коней слезао. Дюже долго седели поред костра, а затим су поскакали даље.

— Ну, вот видишь, Фёдор, ты прав был, дозором те турки проходили, на которых мы чуть было не нарвались, — кивнул командиру дозорного звена Егоров. — Давай, Борис, докладывай, что у тебя?

— Вашбродь, ниже по течению, в трёх верстах отсюда, стоит земляное укрепление, наподобие того, какое мы в своё время в прошлом поиске брали, только оно без рогаток, — доложился старший второго дозора. — И ещё вытянутое оно вдоль берега шагов на сто или чуть больше, а на его валах пушки под луною блестят. Шесть штук мы их там насчитали, глядят они все на реку. Охраны в ём было совсем даже немного. При трёх кострах человек десять караульных всего прохаживается. Коли надобно станет, так и вырезать их можно будет без большого шума.

— Ясно. Все молодцы! — поблагодарил разведчиков Алексей. — Завтра при дневном свете ещё присмотримся аккуратно, а потом я общий план для его превосходительства на бумаге нарисую.

Турки не догадывались о скором намеренье Суворова атаковать Туртукай, прекрасно зная, что сил здесь у противника совсем мало. Они сами решили ночью форсировать Дунай и немножко порезать русских.

В ночь на девятое мая тысяча конных османов вплавь переправилась на левый берег. Был Иванов день, и донские казаки изрядно перепились. Передвижных конных постов послано казаками не было, и выходящие на берег сотни османской конницы с большим уже запозданием заметили пехотные караулы.

Александр Васильевич по своему обыкновению спал на открытом воздухе на конской попоне, укрывшись сверху епанчой. Перед рассветом он услышал громкие крики, звон сабель и стрельбу. Несколько вражеских всадников попытались было его пленить, но были оттеснены казаками под предводительством их начальника Сенюткина. Несмотря на всю храбрость станичников, численный перевес был на стороне османов, и русские под напором неприятеля начали отступать. В это время со всей решительностью в дело вступили два эскадрона карабинерного полка, которые встречным ударом опрокинули турок и загнали их опять в реку. Подошедший по тревоге Астраханский пехотный полк в бой вступить не успел. На берегу насчитали восемьдесят пять турецких трупов против двух десятков погибших русских. В плен взяли дюжину, в том числе и украшенного сединами, престарелого сотника по имени Бим-Баша.

Несмотря на потери, ночную суету и сумятицу, Суворов решил атаковать турок в эту же ночь. Расчёт на внезапность его нападения оказался верным. Турки посчитали, что ночь после их набега на русский лагерь уж точно будет спокойной. Они даже убрали дозорное судно с реки и сократили часть своих постов на берегу.

Ровно в полночь Александр Васильевич отдал приказ о начале переправы. Первые семнадцать лодок с десантом отчалили к противоположному берегу.

Рота егерей, как только стемнело, заняла свои места перед береговым укреплением. В прошлую ночь на нашей стороне слышался шум и выстрелы, а под утро с набега вернулись потрёпанные турецкие сотни. Алексей сам лично наблюдал от лесной опушки, как выносили на берег раненых и укладывали их рядком.

— Всыпали наши османам! — радовались егеря. — Скоро и мы им добавим! Только вот подождать пока придётся, передышку возьмёт их превосходительство, не пойдёт он этой ночью на переправу. Ещё нам денёк подождать тут придётся.

— Всем глядеть в оба, осмотреть оружие! — передал по цепочке командир роты.

«Суворов — гений и мыслит нестандартно, не так, как все, вот что-то мне подсказывает, что именно сегодня можно будет ждать его удара, — думал он про себя. Хотя, откровенно говоря, и сам был не полностью в этом уверен. — Ну, ничего, посмотрим…»

В ста шагах впереди на турецких укреплениях вдруг послышались встревоженные крики, а затем хлопнуло несколько ружейных выстрелов.

— Наши идут! Всем быть готовыми к атаке! — Лёшка встал с земли и, вынув кортик из чехла на поясе, пристегнул его к штуцеру. — Рота! Примкнуть штыки!

В это время с береговой турецкой батареи ударил один, второй, третий пушечные выстрелы.

— По нашим бьют, гады! — процедил сквозь зубы Макарыч. — Ничё-ё, сейчас и мы вас штыком порадуем!

— Рота, цепью! До моей команды огонь не открывать, все идем молча! — распорядился Егоров и сам со штуцером наперевес скорым шагом пошёл впереди всех.

Сто двадцать четыре фигуры поднялись разом от земли и растянутой цепочкой пошли вслед за своим командиром, блестя остро наточенной сталью. А турки в это время увлечённо били в сторону реки по подходящим к берегу лодкам.

Пробегающий за пушечным зарядом топчу случайно взглянул в тыл и буквально оцепенел. Со стороны сереющей в отдалении крепости на их батарею, блестя при свете луны и костров штыками, надвигалась густая солдатская цепь. Русские! Только у них на стволах ружей, словно на копьях, прицеплены вот такие вот клинки. И он в ужасе взвыл:

— Русские идут! Спасайтесь все! А-а-а!

— Рота, стой! Товсь! Целься! Залпом пли!

«Баба-а-ах!» — пронёсся волной по цепи залп сотни ружей.

— Ура! — выкрикнул клич атаки русский поручик, и его егеря с рёвом бросились на опешившего от неожиданности противника.

Легко вбежав на невысокий земляной вал, Егоров уклонился от встречного удара длинного орудийного банника и сам с силой подал свой штуцер вперёд. «Хрусть!» — противно хрустнули кости, и он с силой выдернул штык из груди заваливающегося на землю топчу.

— Ура-а! Коли! — и принял на ружейный кортик удар сабли османского офицера. Тот ещё раз взмахнул рукой, а в его голову уже ударил приклад пробегающего мимо Кудряша.

— Батарея наша, вашбродь! Выбили турку, вон как они бегуть вспять!

«Ву-ух!» — с гулом пролетело поверх голов первое ядро. «Бум!» — ударило втрое в земляной вал, подняв над ним пыль.

— Ляксей Петрович, наши с того берега бьють! Сигнал бы им надо какой дать?! — крикнул Карпыч. — Не дай Бог ведь пристреляются, обидно от своей пушки помирать!

«Хорошо сказать — сигнал дать, про него-то мы ничего заранее не обговаривали, — с досадой подумал Егоров. — Эх ты-ы, пору-учик, тоже мне стратег, разведчик, блин! Наперёд нужно умнее быть, вон унтер из крестьян, а дельные советы даёт!» И оглядевшись, Лёшка отдал команду для всех:

— Рота! Бегом за мной, быстрее все, марш, марш, марш!

Егеря понеслись в сторону крепости за командиром, спешно уходя с линии огня своей батареи, а её ядра всё били и били по валу и по его надстройкам, круша укрепления, разбивая и переворачивая турецкие пушки.

— Смотри, как артиллерия-то пристрелялась, — Алексей показал Милорадовичу на рушащийся форт. — Дальше никуда пока не пойдём, здесь свой десант будем ждать. Думаю, что вряд ли турки скоро оправятся, но в случае чего вон к берегу откатимся, — и, оглядывая стрелковую цепь, выкрикнул общую команду: — Рота! Всем перезарядиться. Построение стрелковой цепью по парам. Командирам осмотреть своих солдат и доложить о потерях!