— У тебя есть мелочь, чтобы купить газету? Наша фотография на первой странице — по-моему, нам нужно взять себе экземпляр. Что скажешь?

Джо порылся в кармах и вытащил горсть монет.

— Скажу, что в качестве сувенира это гораздо разумнее, чем модель станции Западного Поданка.

Кэтрин показала ему язык, взяла с его ладони несколько монет и опустила их в автомат. Смешно, убеждала она себя, что в пальцах до сих пор ощущается приятная дрожь от мимолетного прикосновения его руки.

«Адвокат», местная газета, была гораздо меньше и по размеру, и по объему, чем те, какие Кэтрин когда-то читала. Фотография с места происшествия занимала большую часть первой полосы. В основном был виден только пикап. Чтобы найти себя, Кэтрин пришлось напрячься.

— И та служащая еще сказала, что на этой фотографии я лучше, чем в паспорте? — тихо возмутилась Кэтрин.

Джо заглянул через ее плечо.

— Ты какая-то желтая на этой фотографии, наверное, из-за освещения. Не хочешь семечек?

— Нет, спасибо. Ешь сам.

Кэтрин прислонилась к низенькому заборчику и пролистала газету, пока Джо ходил в магазин.

Вернулся он не один. Рядом с ним шел мэр Аш-Гроува. Ларри Бенсон пожал Кэтрин руку и радостно спросил:

— Почему вы нам не сказали?

Кэтрин посмотрела на Джо, но он лишь пожал плечами.

— Что не сказали? — осторожно поинтересовалась она.

— Что вы собираетесь пожениться.

— Мы не ожидали, что эта история так быстро и так незаметно распространится.

— Это же Аш-Гроув, — заметил мэр. — Здесь не так часто что-то случается. Я бы не сказал, что люди сплетничают. Мне сообщил об этом редактор газеты. А он узнал об этом, когда прочитал все официальные записи, готовые к публикации.

— Публикации? — ошарашено пробормотала Кэтрин. Взгляд ее упал на газету, которую она держала в руке. В общем-то, успокоила себя она, какая разница, ведь вряд ли Джок приобретет эту газету, чтобы почитать о последних событиях в отдаленной деревушке.

— Редактор был очень расстроен, что записи принесли слишком поздно, поэтому их нельзя опубликовать в этот раз, — продолжал тем временем мэр Бенсон. — Однако он собирался вам позвонить и узнать, можно ли будет написать небольшой репортаж или хотя бы заметку о вашей свадьбе.

— Нет, — отрезала Кэтрин.

— Да, — одновременно с ней сказал Джо. Мэр посмотрел на них.

— Надеюсь, вы сами уладите этот вопрос. Просто скажите, если вам понадобится моя помощь.

— Возможно, — проговорила Кэтрин, смотря ему вслед, — он одолжит нам пожарную машину, чтобы мы могли уехать отсюда? Что нам делать, Джо? Чтобы добраться до дома, я имею в виду. Мы не только потеряли мою карточку, но и твою почти полностью потратили. Может, тебе все-таки стоило устроиться на работу в том сервис-центре?

Джо некоторое время шел молча, грыз семечки.

— Ты так торопишься выбраться из этого города?

— Мне бы не хотелось, чтобы наш медовый месяц расписали по минутам на первой странице «Адвоката».

— Тогда я подумаю, что можно сделать. — Джо достал из кармана брюк еще семечек.

— Что у тебя на уме?

— Скажу, как только придумаю.

— Я полагала, что мы будем всем делиться — деньгами, информацией...

Джо посмотрел на нее и удивленно поднял брови.

— А ты так и делаешь? — любезно осведомился он.

Кэтрин закусила нижнюю губу. Вряд ли справедливо упрекать Джо в том, что он не говорил ей, как им добраться до Миннесоты; ведь она сама скрывала кое-что поважнее. Очевидно, Джо догадался, что Кэтрин что-то недоговаривает. Оставалось только надеяться, что Джо невдомек, о чем именно ей не хочется с ним говорить.

Когда они дошли до двери мотеля, Джо остановился.

— Спокойной ночи, Кэти Мэй. Я еще посижу тут, доем семечки.

Она открыла дверь, и на нее пахнуло теплым, душным воздухом.

— Мы опять забыли включить кондиционер. — Кэтрин села рядом с ним.

Небо было безоблачным, а фонари в городе такими тусклыми, что они не могли затмить бледного света звезд. Кэтрин подтянула к себе ноги и обхватила их руками.

— Жаль, что в детстве я не выучила названия созвездий.

— А чем ты вообще занималась?

— У меня была расписана каждая минута. Джо, а как это — расти без нянек и телохранителей? Ведь в своем роде ты тоже был заперт в поместье, но все же по-другому, не так, как я.

— Не так-то долго я был там заперт. Не забывай про дверь в стене.

— А сколько тебе было лет, когда ты ее обнаружил?

— Восемь или девять. Вскоре после того, как мы переехали туда. Тогда стена еще не так густо была покрыта зеленью, да и поместье охранялось не так тщательно, как после угрозы похищения. Так что тогда это не было таким подвигом, как сейчас.

— А вы всегда были вдвоем, отец и ты? Ты помнишь свою маму?

— Она умерла за год до того, как мы переехали в поместье.

Кэтрин опустила взгляд на свои сжатые руки.

— Прости. Ты потерял все сразу. Понимаю, нелегко было лишиться и мамы, и дома, и друзей...

— Я справился. Мне помогло то, что я мог долго бродить по окрестностям.

— А твой отец не волновался?

— Отец думал, что, если я попаду в беду, он об этом узнает. Он не подозревал о тайной двери. Кэти Мэй, ты хочешь отказаться от свадьбы?

Кэтрин молчала. Вот и настал тот самый момент. Лучшего начала и придумать нельзя. Но в голосе Джо была такая грусть, словно он предчувствовал ответ. Возможно, поэтому он даже не спросит ее о причине.

Скажи ему, приказала она себе. Скажи ему, что не можешь выйти за него замуж.

Но внутри нее пробудился тихий голосок. И он протестовал. Почему, спрашивал он, нет? Что изменилось вдруг? Действительность не изменилась ни на йоту за последние несколько дней, изменилось только ее понимание. Если Кэтрин не осознавала проблему два дня назад, то это не значит, что проблемы тогда не было. Просто за это время она немного лучше узнала себя.

Сейчас Кэтрин стояла на распутье, и нужно было выбрать, по какой дороге пойти.

Кэтрин могла признаться, что произошло то, чего она никогда не ожидала: она влюбилась. Но если она это сделает, то им обоим станет только хуже. У Джо не будет акций компании, а у нее не будет Джо.

Может, лучше сохранить эту тайну, спрятать ее в своем сердце и продолжать любить его всю жизнь? Если она выйдет за него замуж, то у них обоих будет то, чего хочет каждый. Кэтрин приобретет даже больше. Приобретет человека, которого любит, — пусть она и не скажет ему об этом.