Николь радовалась, что представилась возможность поговорить с сыном наедине. Всякий раз, когда они возвращались на машине с Мартином, у нее возникало чувство, что ее едва терпят в их маленьком мужском кружке. Для Хлои же присутствие Николь было верхом счастья. Николь так хотелось, чтобы это продолжалось всю жизнь. В последнее время у Хлои случались приступы меланхолии, длившиеся иногда часами, и Николь чувствовала себя в эти моменты беспомощной.

Она отослала детей на кухню, где Луиза приготовила для них полдник, потом прошла в мастерскую. Картины, которую она взяла из галереи, там не было. Должно быть, Мартин забыл вытащить ее из багажника.

Прогулка по проселочной дороге успокоила Николь. Когда она выходила из машины перед школой, ее трясло.

Теперь, вспоминая о происшествии, она все же оправдывала реакцию Мартина. Ей тоже приходилось иногда раздражаться на несознательность некоторых водителей. Сколько раз Николь жалела, что она не мужчина: так хотелось намылить шею какому-нибудь нахалу. Но одно дело — мечтать, другое — пережить такое.

Мартин очень испугал ее, когда напал на этого водителя. Бедный паренек был на добрых тридцать сантиметров ниже, но Мартина это не смутило. Он бы покалечил его, если бы она не вмешалась. Николь вздрогнула при мысли об этом. Парень был, конечно, не прав и не заслуживал прощения, но ее испугала реакция Мартина.

Она вышла с веранды на улицу, прошла по газону к гаражу. Ключи должны находиться в машине. Пункт, по которому они с Мартином тоже немало спорили. Сначала он не хотел оставлять ключи в машине. Боялся, что ее украдут из гаража. Когда Даниель сказал, что риска никакого нет, Мартин поднял вопрос о детях — вдруг они нечаянно заведут мотор. Это был последний аргумент, к которому он прибег, но Даниель принял его во внимание. Теперь ключи не торчали в замке зажигания, а лежали за солнечным козырьком. Дети тоже знали об этом, но опасения Мартина не оправдались, и больше не нужно было искать ключи по дому, если вдруг понадобилась машина.

Николь взяла ключи и открыла багажник.

Картина лежала на месте. Это был ее автопортрет, где она кормила Хлою грудью. Когда холст оказался в галерее, Николь вдруг стало жалко продавать работу и она снова забрала ее домой. Двое потенциальных покупателей уже интересовались картиной, но их отпугнула цена. Однако Николь это устраивало. Она не хотела расставаться с ней. Картина напоминала о беззаботном периоде ее жизни. Это было так недавно, но казалось, что с тех пор прошла вечность.

Картина связывала ее с теми счастливыми днями, была как открытое окно в ту, прошлую, жизнь.

Николь поставила картину на землю и стала закрывать багажник, как вдруг взгляд ее упал на пакет с эмблемой москательной в Пуатье. Она открыла его и достала оттуда коробку со средством от сорняков.

— Это для Жозефа.

При звуке голоса у себя за спиной Николь вздрогнула, словно девчонка, которую застукали около шкафа с вареньем.

Это был Мартин. Она не слышала, как он вошел.

— Я пришла за картиной.

Николь оправдывалась, объясняя, что делает в собственном гараже.

Она протянула ему коробку. Мартин взял ее и закрыл багажник.

— Я как раз шел за картиной, чтобы принести ее вам, — сказал он.

Николь кивнула и направилась к выходу.

— Николь…

Она напряглась, повернулась к Мартину.

— Я хочу извиниться. Сожалею о том, что недавно случилось. Не знаю, что на меня нашло, я вел себя как дурак.

Николь колебалась, но он, казалось, говорил искренне. Его мучают угрызения совести. Она расслабилась, решив не обращать внимания на то, что он снова назвал ее по имени.

— Вы меня страшно напугали, — призналась она.

— Знаю. Я не нарочно. Просто не переношу таких водил. В полиции я повидал аварий из-за таких вот придурков, неспособных нормально ездить… Знаете, такого насмотрелся…

— Понимаю. Но кажется, вы и сами превысили скорость!

— Это чтобы его догнать. Вам не угрожала никакая опасность…

Николь скривила губы, вспомнив, на какой скорости ехал грузовик и испуганный взгляд шофера.

— «Мерседес» — хорошая машина. Я не стал бы этого делать, если бы не был в ней уверен.

Николь удержалась от замечания, готового сорваться с губ. Объяснять шоферу, что в любой момент может возникнуть техническая неполадка, было не нужно.

— Хорошо. Но на будущее избегайте подобных подвигов, даже чтобы догнать кого-то. Если бы сегодня в машине были дети, вы уже были бы уволены.

Мартин кивнул, и Николь вышла из гаража, неся под мышкой картину.

Когда она шла по газону, навстречу ей выбежал Бебе.

Она затылком чувствовала взгляд Мартина. Зачем она приняла его извинения? Почему не воспользовалась случаем, чтобы уволить его?

Потому что Даниель против! Даже после того, что произошло, она не была уверена, что он уволил бы Мартина. А еще раз выходить побежденной из спора ей не хотелось.

Ей не хотелось, чтобы муж думал, что она что-то выдумывает, что у нее шалят нервы… Но все-таки упустить такую возможность! Лучшего повода избавиться от Мартина нельзя было себе и представить.

С другой стороны, он ведь раскаивается. Можно ли упрекать его за то, что он так рассердился? Это было так оправданно. Но искренни ли его извинения? Она все же сомневалась.

Николь вошла в мастерскую. Сейчас все равно уже поздно. Она приняла его извинения, сказала, что в следующий раз он будет уволен за такое поведение. Значит, в этот раз его не уволишь.

Слишком поздно возвращаться к этому вопросу.

Мартин смотрел вслед Николь. Он должен был держать себя в руках, чтобы не высказать всю правду этой жеманнице! Она его будет учить, как водить машину! Как будто что-то в этом понимает! Правда, со своим мужем-тряпкой она, конечно, и не привыкла к нормальной езде.

Вот чего ей не хватает! Настоящего мужчины! Который не побоится вести себя по-мужски. Даниель Берже небось в жизни своей ни с кем не дрался! Мартин презрительно усмехнулся, вспомнив, как Даниель поднял кулаки, когда на них напали. В тот вечер, если бы не он, Мартин, Берже бы изрезали на кусочки. Интересно, Николь хоть осознала тогда, что еще чуть-чуть — и она осталась бы вдовой?

Наверное, нет.

Она ему всем обязана. А еще вынуждает его извиняться. Да он имел полное право так себя вести! Он сжал коробку, которую держал в руках, потом взглянул на нее. Николь увидела покупку. Поймет она что-нибудь? Маловероятно. Он ведь сказал, что это для Жозефа. Объяснение вполне нормальное.

Доберман проводил Николь до порога мастерской, затем вышел на середину газона и посмотрел на Мартина.

Слегка обнажив клыки, он беззвучно зарычал, как прошлой ночью. Словно предупреждая Мартина.