— Если он был плохой, если это правда, то, пожалуйста, пойди и арестуй его, Брайан, — холодно предложил Данросс. — Лично я считаю, что это ещё один слух, пущенный завистливыми конкурентами. Если бы так было на самом деле, он уже плавал бы в заливе вместе с другими, кто пытался нажиться на чужой беде, или был бы наказан, как Плохой Порошок Вонг.

Он имел в виду гонконгского контрабандиста, который продал большое количество фальсифицированного пенициллина через границу во время Корейской войны и вложил свое состояние в ценные бумаги и землю в Гонконге. Через семь лет Вонг стал очень и очень богатым человеком. Потом некоторым триадам в Гонконге поступил приказ подвести баланс. Каждую неделю исчезал или умирал один из членов семьи Вонга. Близкие его или тонули, или попадали в автомобильную аварию, или умирали от яда или ножа. Ни один нападавший на них так и не был задержан. Убийства продолжались семнадцать месяцев и три недели, а потом прекратились. В живых остался лишь сам Вонг и его малолетний, наполовину слабоумный внук. Они до сих пор жили затворниками в том же самом просторном, когда-то роскошном пентхаусе, где один человек им прислуживал, а другой готовил. Жили в постоянном страхе, под круглосуточной охраной, не смея носу высунуть из дома. Ибо знали, что никакая охрана и никакие деньги не помогут обжаловать приговор, опубликованный в крохотной рамке одной местной газетой на китайском языке: «Плохой Порошок Вонг понесет наказание, и он, и его родственники во всех поколениях».

— Мы как-то брали показания у этого типа, Роберт и я, — сказал Брайан Квок.

— Да что ты?

— Да. Жуткое дело. Все двери заперты на два замка и цепочки, все окна забиты гвоздями и заколочены сверху досками: лишь кое-где оставлены щели для наблюдения. Он не выходил на улицу с тех пор, как начались убийства. Вся квартира провоняла, боже, какая там вонь! Он ничего не делает, лишь играет с внуком в китайские шашки[47]и смотрит телевизор.

— И ждет, — добавил Армстронг. — В один прекрасный день придут за обоими. Его внуку сейчас уже, наверное, лет шесть-семь.

— Думаю, вы подтверждаете мое мнение, — рассудил Данросс. — Цу-янь не такой, и никогда таким не был. И зачем Цу-яню понадобилось несколько винтовок? При желании он, как мне кажется, мог бы вооружить половину армии националистов с танковым батальоном в придачу.

— На Тайване, но не в Гонконге.

— Цу-янь когда-нибудь встречался с Бартлеттом? — спросил Армстронг. — В ходе ваших переговоров?

— Да. Один раз он был в Нью-Йорке от нашего имени и в Лос-Анджелесе. Оба раза с Джоном Чэнем. Они парафировали договор между «Струанз» и «Пар-Кон индастриз», который мы должны подписать или отказаться от него — здесь в этом месяце, и от моего имени официально пригласили Бартлетта в Гонконг.

Армстронг бросил взгляд на своего китайского партнера. Потом осведомился:

— Когда это было?

— Четыре месяца назад. Столько времени понадобилось обеим сторонам для проработки всех деталей.

— Джон Чэнь, говорите? За ним, несомненно, стоит Благородный Дом Чэнь.

— Знаете, Джон не такой человек, — заверил Данросс. — Какой ему резон ввязываться в сомнительные заговоры? Видимо, это просто совпадение.

— Есть ещё одно любопытное совпадение, — сообщил Брайан Квок. — И Цу-янь, и Джон Чэнь знакомы с американцем по имени Банастасио, во всяком случае, их видели вместе. Тебе что-нибудь говорит это имя?

— Нет. Кто это?

— Азартный игрок, играет по-крупному, а ещё подозревается в вымогательстве. Предполагают также, что он тесно связан с одной из семей коза ностра. Винченцо Банастасио.

Данросс прищурился:

— Ты сказал «видели вместе». Кто видел?

— ФБР.

Молчание чуть затянулось.

Армстронг сунул руку в карман за сигаретой.

Данросс подвинул через стол серебряную сигаретницу:

— Прошу.

— О, спасибо. Я не буду — просто задумался. Бросил две недели назад. Умереть можно. — Потом добавил, стараясь справиться с желанием закурить: — ФБР передало нам эту информацию, потому что Цу-янь и Джон Чэнь — очень известные здесь люди. И попросило нас присмотреть за ними.

И тут Данросс вспомнил фразу Фоксвелла об известном капиталисте, который является тайным «комми» и за которым следят в Синклер-тауэрс. «Господи, — подумал он, — ведь у Цу-яня там квартира, и у Джона тоже. Но не может быть, чтобы тот или другой были связаны с коммунистами, это уж точно».

— Героин, конечно, большой бизнес, — резко заговорил Армстронг.

— Что вы имеете в виду, Роберт?

— Чтобы финансировать торговлю наркотиками, нужны огромные деньги. В таких количествах их можно получить только у банков или у банкиров, тайно конечно. Цу-янь входит в состав совета директоров нескольких банков, равно как и господин Чэнь.

— Роберт, вы бы лучше не торопились с такого рода высказываниями, — проскрежетал Данросс. — Вы делаете очень опасные выводы без каких-либо доказательств. За это можно привлечь к ответственности, и я этого не потерплю.

— Вы правы, прошу прощения. Беру свои слова о совпадении назад. Но все равно торговля наркотиками — большой бизнес, их здесь, в Гонконге, хоть пруд пруди, и предназначены они в конечном счете для потребителя в Штатах. Не знаю как, но я выясню, кто у нас занимается этим грязным делом.

— Похвально. И получите всю необходимую помощь от «Струанз» и от меня лично. Я тоже терпеть не могу наркоторговлю.

— О, не то что я её терпеть не могу, тайбань, или тех, кто этим занимается. Это жизненная реальность. Просто ещё один бизнес, запрещенный, конечно, но все же бизнес. Мне поручено выяснить, кто у них тайбани. Это вопрос личного удовлетворения, вот и все.

— Если потребуется помощь, вам стоит лишь спросить.

— Благодарю. — Армстронг устало поднялся. — Прежде чем мы откланяемся, ещё парочка совпадений для вас. Когда сегодня утром были названы Цу-янь и Джон Чэнь, нам захотелось тут же побеседовать с ними, но вскоре после того, как мы накрыли винтовки, Цу-янь утренним рейсом улетел в Тайбэй. Любопытно, да?

— Он все время летает туда и обратно, — проговорил Данросс, но беспокойство его росло. Цу-янь сегодня вечером зван к нему на прием. Если Цу-янь не появится, это будет нечто из ряда вон выходящее.

Армстронг кивнул:

— Похоже, что решение было принято в последний момент: ни предварительного заказа, ни билета, ни багажа. Сунул клерку несколько лишних долларов, и кого-то сняли с рейса, а его посадили. С собой у него был только кейс. Странно, вы не считаете?

— О том, чтобы добиться его выдачи с Тайваня, не приходится и мечтать, — добавил Брайан Квок.