– Линора тоже была твоим другом, – возразил Телли. Травник вздрогнул. Промолчал. Глаза дракона желтоватым отблеском мерцали в темноте, как две маленькие лампы. – Даже больше, чем другом.

– Я не верю.

– Понимаешь, Жуга, – Телли сплёл пальцы в замок и хрустнул суставами, – игре безразлично, веришь ты или не веришь. Я тоже только пешка на доске. Но мой дракон ведёт игру, и я должен думать о победе. И я об этом думаю. Может, даже слишком часто думаю. Ты мой друг, быть может, самый лучший и надёжный в этом мире. Но если б ты не знал об игре, ты поступал, как раньше, ничего бы не изменилось. Так и Золтан с Гертрудой. Они всё время удерживали тебя от неразумных поступков, помогали, учили, желая тебе помочь. Именно что тебе! Но ты – всего лишь лёгкая фигура. Лис. Разведчик. Я же должен думать по-другому, несмотря на то, что я сам – пешка. Цель всей игры важней одной фигуры.

Жуга почувствовал, как холодеет у него в груди.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь, – сказал он. – Договаривай. Не надо говорить намёками.

– Размен, – сказал Телли, глядя травнику в глаза, – мог пройти и по-другому: лис за воина, ты – за Линору. Арнольд тогда остался бы в живых. У белых был бы воин, а у чёрных – нет. Это неминуемо привело бы Рика к выигрышу. Любым путём чёрные должны были добиться равноценного размена. Они его добились. Взгляни правде в глаза, Жуга. Гертруда – это лис. И Золтан тоже лис. Гертруда и Золтан – это два лиса.

Воцарилась тишина. Поскрипывали вёсла в уключинах. Пленники гребли размеренно, но без охоты, вынужденные покориться. Ветер крепчал. Кипящая вода то и дело выплёскивалась из котелка на качающуюся палубу. Герта заканчивала возиться с ранеными, кладя дощечки с вырезанными рунами на раны и в рот, под язык. Травник перевёл взгляд на мальчишку. В темноте узкое лицо Тила с его тонкими белыми волосами и глубоким взглядом чёрных глаз казалось странным и не по-человечески отрешённым. В волосах мальчишки запеклась кровь.

– Я должен разобраться в этом, – проговорил наконец Жуга. – Проследить, как шла игра. Выяснить, кто есть кто. Иначе мы подохнем, перепутаем друзей и врагов.

– Не ты, а мы, – поправил его Тил. – Мы вместе должны разобраться. Только учти, что не всякий, кто играет против тебя, твой враг.

– Знаю, – покивал тот, – знаю… Как там твой дракон?

– Ранен. Но не сильно.

– Я слыхал, что шкуру дракона почти невозможно пробить, что она выдерживает даже огонь. Что же его так часто ранят?

Тил погладил драконью морду. Рик негромко пискнул и благодарно ткнулся носом в ладонь.

– У Рика можно пробить. Она ещё мягкая.

– Плохо, – нахмурился Жуга.

– Нет, – Тил усмехнулся. – Похоже, даже ты не понимаешь, как это хорошо.

Жуга не сразу сообразил, что́ он имеет в виду, а когда до него дошло, в чём дело, Телли и Рик уже удалились спать на корму.

– Яд и пламя, – пробормотал он, глядя им вослед. – Я, должно быть, никогда их не пойму.

К ночи ветер разыгрался не на шутку. Видимо, Рэйво ошибся в своих заклятиях сильнее, чем думала Герта. Из-за боя время было упущено, и теперь шторм сносил корабль к юго-западу, глубже в пролив. Шли под парусом. Заночевать решили прямо в море, перекусив колбасой и сухарями. Неожиданно пригодилась тархоня – воспользовавшись затишьем, Жуга наварил её целый котёл. Яльмар поворчал, но блюдо одобрил, хоть и нашёл его склизким и пресноватым. Было сыро и очень холодно. Завернувшись в куртки и плащи, мореходы лежали прямо на палубе, привязавшись для надёжности верёвками к скамьям и такелажу. Гальберт встал у руля, Хельг и Магнус взялись охранять пленников.

Жуга сидел на корме и осматривал раненых. Распростёртые на палубе тела слегка светились желтоватым матовым сиянием. Руны действовали медленно. Если финн постепенно выздоравливал, то у Ларса дела обстояли хуже. Дыханье было медленным, прерывистым, начался жар. Жуга взял его за руку, пощупал пульс и нахмурился. Укрыл вторым плащом и подоткнул края. После сражения победители раздели убитых, наиболее изодранные вещи выбросили, остальное свалили в трюм. Жуга выбрал себе из этой кучи длинную меховую безрукавку, провонявшую по́том и кровью, зато тёплую. На запахи внимания он уже не обращал – не время было привередничать.

Яльмар закончил свои дела, застегнул штаны и отошёл от борта. Хватаясь за верёвки, перебрался на корму. Посмотрел на Жугу, затем на Ларса.

– Как он?

– Плохо, – травник встал. – Очень плохо. Если так пойдёт и дальше, он вряд ли доживёт до завтрашнего вечера. Сгорит, как свечка.

– Но руны… Герта говорила…

– У него горячка. Он умрёт до того, как подействует магия.

– Хорошо, что Магнус этого не слышит. Ты можешь чем-нибудь ему помочь?

– Не сейчас, – травник выпрямил спину, – я слишком устал. Это убьёт и его, и меня. Чуть позже… может быть. – Он встряхнул мокрыми слипшимися волосами и заново перевязал их в конский хвост. – Герта спит?

– Спит.

– Может, хоть она сумеет отдохнуть. Посидишь с ними? Мне надо хоть немного выспаться.

– Только если недолго. Потом за ними Магнус присмотрит.

– Хорошо. Если что, будите меня. Только сразу будите, понятно?

* * *

Травник медленно проваливался в сон. Лоб болел. Ломило дважды раненную руку. Корабль качало, широкий полосатый парус то и дело хлопал, заставляя Жугу вздрагивать и открывать глаза, но всё было спокойно. Всё так же спали викинги, лежали раненые и бодрствовали вахтенные. Корабль пенил волны. Травник поплотней укутывался в плащ и снова начинал клевать носом, когда во время одного из таких пробуждений вдруг с удивлением обнаружил, что парус кнорра из квадратного стал круглым и вертится.

– Что за чёрт… – пробормотал он. Провёл ладонью по лицу. Прищурился. Длинноногую фигуру человека возле мачты от пояса и выше скрывало парусное полотно. – Что там у вас творится? Это ты, Хельг?

– Нет, не я, – донёсся сквозь шум ветра чей-то голос. Обтянутые клетчатым трико ноги пришли в движение, фигура гибко проскользнула на корму корабля и схлопнула зонтик, который держала в руках, – именно его Жуга спросонья и принял за парус.

Зонтик был чёрным.

– Олле! – выдохнул Жуга.

– Вот теперь угадал, – канатоходец был сегодня необычайно серьёзен. Посмотрел на небо. – Далёко вы, однако, забрались.

– Зачем ты пришёл?

– Посмотреть. Проведать. Предупредить, – циркач забросил зонтик на плечо и отставил ногу. – Не могу же я бросить вас на произвол судьбы после всего, что вы перенесли.

– Предупредить? – Жуга нахмурился. – О чём? Если это опять твои глупые загадки,